Забытый: ЛУКА (ЛП) - Кеннеди Слоан

- Ты хочешь, чтобы мы ушли? - спросил я. Это был трусливый поступок - задать ему вопрос, чтобы использовать его ответ в качестве оправдания, но мне было все равно. Я не понимал, что, блядь, происходило в этот момент, так что да, я хотел, чтобы решение принял он.

Я смотрел на Вайолет, поэтому, когда Лука отпустил мою руку, мне захотелось умереть, ускользнуть и зализать свои раны.

Но затем его пальцы приподняли мой подбородок, и у меня не осталось выбора, кроме как посмотреть на него. Его большой палец скользнул по моей щеке. Боже, этот мужчина был прекрасен.

Мгновение он гладил мою кожу, затем покачал головой.

- Нет. Нет, я не хочу, чтобы вы уходили.

По мне прокатилась волна жара, но не уверен, было ли это из-за его прикосновения или из-за его реакции. Я кивнул и спросил:

- Могу я воспользоваться твоим телефоном, чтобы позвонить Алексу? - Я действительно хотел, чтобы Лука и его брат поговорили, помирились, но я подумал, что им, вероятно, обоим нужно время, чтобы обдумать то, что они сказали друг другу.

Лука протянул мне свой разблокированный телефон, а затем забрал Вайолет. Это действие было таким естественным, как будто мы всю жизнь разделяли ответственность за малышку.

- Как насчет блинчиков на завтрак, принцесса? - Спросил Лука.

Вайолет пробормотала что-то бессвязное в ответ, затем показала брелок Луке. Когда он выносил ее из комнаты, я слышал, как он восхищался маленькой безделушкой, словно никогда раньше ее не видел. Готов поклясться, что еще слышал, как он говорил что-то о том, что когда-нибудь она, вероятно, станет великой футболисткой, но не уверен. От одного того факта, что Лука разговаривал с ней так, как будто она была обычной маленькой девочкой, а не той, которой предстояло преодолевать бесконечные препятствия, возможно, всю оставшуюся жизнь, у меня от эмоций перехватило горло. Мне потребовалась пара минут, чтобы собраться с мыслями, прежде чем позвонить Алексу. Я сдержанно объяснил, что останусь с Лукой, и мой друг, казалось, ничуть не удивился. Мне о многом нужно было поговорить с Алексом, начиная с признания, что неделю назад я солгал насчет Джо, но это было не то, что я мог уладить коротким телефонным звонком.

Поговорив с Алексом, я отправился на поиски Луки и Вайолет и обнаружил, что они завтракают. Только вот Вайолет сидела на коленях у Луки, а он кормил ее крошечными кусочками блинчика, который сам нарезал. Я знал, что Вайолет не понимает, как пользоваться приборами, даже когда кто-то кормит ее, поэтому Лука протягивал ей липкую еду пальцами. И мужчина, и ребенок были перепачканы сиропом, но, казалось, никто из них этого не замечал.

А Вайолет явно была влюблена.

И в мужчину, и в блинчики.

Я подошел и сел за маленький столик напротив этой парочки. Лука взглянул на меня, и я почувствовал, как мое сердце забилось в груди еще сильнее, когда он улыбнулся мне.

- Я приведу ее в порядок, обещаю, - сказал он.

Я не сомневался, что он так и поступит. Каким бы грубым ни был этот человек, он явно знал, что делает, когда дело касалось Вайолет. Я осмотрел кухню, чтобы убедиться в том, что и так подозревал - он приготовил блинчики сам, вместо того чтобы заказать их в номер.

- У тебя это в крови, - сказал я, наблюдая, как Вайолет начала самостоятельно накладывать еду на тарелку. Ее движения были неуклюжими, когда она брала следующий кусочек блинчика, но когда она самостоятельно поднесла его ко рту, Лука похвалил ее так, словно она только что расписала Сикстинскую капеллу.

- Я не всегда был таким, - ответил Лука через мгновение. - Ты когда-нибудь смотрел фильм «Трое мужчин и младенец»?

Я рассмеялся, потому что видел его однажды. Я кивнул.

- Что ж, добавим к этому еще одного человека, и это будем мы. Почти уверен, что были моменты, когда Ви не была уверена, что получит назад нашего сына в целости и сохранности.

- Ви? - спросил я.

Лука слегка напрягся, как будто на самом деле даже не понял, что сказал.

- Мама Джио. Женевьева. Я начал называть ее Ви примерно через пять секунд после того, как она представилась мне на первом курсе экономики.

- Как долго вы, ребята, были вместе, прежде чем у вас родился сын? - спросил я. Я говорил себе, что не ищу подтверждения тому, что Лука был, по меньшей мере, бисексуалом, но мой разум, не колеблясь, назвал меня лгуном.

- Мы не были вместе… не совсем, - ответил Лука. - Я… Я никогда не испытывал к ней подобного чувства. Я любил ее, но только как лучшего друга. Мы, эм...

Я почувствовал, что улыбаюсь, когда Лука стал с трудом подбирать следующие слова. Мужчина покраснел... на самом деле покраснел.

- Вы... - подтолкнул я его.

Лука усмехнулся и покачал головой. Звук отдался мне прямо в пах.

- Давай просто скажем, что промежуточные экзамены были особенно напряженными, и мы с Ви отпраздновали сдачу нашего экзамена по экономике, выпив немного очень плохого скотча, который я украл из отцовского винного шкафа в один из выходных. Мы с ней почти все время делали вид, что ничего не было, пока два месяца спустя две маленькие черточки вместо одной, в первом из многочисленных тестов на беременность, не доказали, что было.

Легкая улыбка Луки исчезла.

- Я думал, что это будет худшее, что когда-либо случалось со мной, но оказалось, что это было самым лучшим.

- Вы, ребята, поженились? - спросил я.

Лука покачал головой.

- Когда Ви сказала мне, что беременна, я сказал ей, что не хочу ребенка... что я не могу стать отцом. Даже если бы я был из нормальной семьи... - Голос Луки на секунду прервался, прежде чем он закончил: - Я не смог бы стать отцом. Я не мог рисковать, что стану таким, как... - Он покачал головой и снова сосредоточился на Вайолет.

Я знал, что он хотел сменить тему. Это было видно по тому, как он держался, по тому, как тихо он обнимал Вайолет и смотрел, как она ест. Мне следовало оставить все как есть, но я никогда не видел его таким уязвимым. С того самого дня, как он вошел в ту комнату, когда я был еще ребенком, я почувствовал его силу, уверенность и самообладание. Он вернулся в мою жизнь на такой короткий срок, но все это никуда не делось. Но он позволил мне увидеть и кое-что еще... кое-что скрытое под поверхностью. То, к чему я привязался в детстве. В той комнате в том ужасном доме восемь лет назад он был сильным и властным, но в то же время он был напуган. Я слышал это по его дрожащему голосу, когда он шептал мне, что все будет хорошо, даже когда он устраивал шоу перед камерами.

Он боролся, несмотря на свой страх.

И после того, как он ушел, я поступил так же. Не важно, что мои похитители делали со мной после этого, я боролся.

И не только потому, что верил, что Лука вернется за мной.

Потому что хотел, чтобы он гордился мной за то, что я выжил, когда он найдет меня снова.

Впрочем, у меня тоже бывали моменты, похожие на тот, что был у него. Моменты, когда я чувствовал себя таким уставшим, что моя решимость начинала таять.

- Как…? - осторожно подтолкнул его я. В худшем случае Лука мог прекратить разговор. Это был риск, на который я готов был пойти. Моя потребность узнать ответ была сильнее, чем желание не будоражить спокойные воды между нами.

Вместо ответа Лука посмотрел прямо на меня, и я просто понял. Понятия не имею, как, но я просто понял. Это было почти пугающе, насколько я был уверен.

- Твой отец, - сказал я. Он не подтвердил это, но ему и не нужно было. - Что изменилось? - спросил я.

- Вон, - ответил Лука.

- Он убедил тебя, что ты не будешь таким, как твой отец?

Лука покачал головой.

- Он убедил меня, что это нормально - не стать таким.

- Не понимаю, - признался я.

Лука на мгновение задумался, затем сказал:

- У нашего отца были большие мечты о себе. Не о нас… только о себе. Ты знаешь таких гангстеров, как Аль Капоне и Багси Сигел? Что ж, Видоне Ковелло представлял, что его имя будет вписано в учебники истории наряду с такими, как они. Он хотел, чтобы его уважали… боялись. Самое смешное, что он был великим бизнесменом и мог бы добиться всего, если бы просто сосредоточился на том, чтобы сделать себе имя таким образом. Но, если у него был выбор - зарабатывать законные деньги или сомнительные, он бы всегда выбирал сомнительные. Он строил бизнес, основываясь на запугивании и страхе... Нечестные сделки приносили ему больше удовольствия, чем заключение выгодных. Обманывать людей было ему в кайф. Когда наша мама заплатила за это своей жизнью, это стало для него просто навязчивой идеей. Он был убежден, что это был профессиональный удар, направленный на то, чтобы заставить его скрываться, хотя дело было не более чем в мести сломленного человека, обманутого им и потерявшего все.