Моя простая курортная жизнь 8 (СИ) - Блум М.

— И я тоже старалась! И тоже устала!..

Мигом прекратив переживать за уехавшее величество, на моей другой стороне повисла Инна, не собираясь уступать такого офигенного меня, и я вернулся в зал с двумя висящими на мне усталыми девушками, чья усталость внезапно забылась, когда вместе с остальными волонтерами мы поехали в клуб на афтепати. Праздновать нашу общую сегодняшнюю победу.

Не скажу, конечно, за всех, но, по-моему, оно того стоило.

Ep. 169. Всякий хлам

Форум закончился, и я вполне резонно думал, что наше общение с Катериной на этом как обычно свернется. А что, она получила то, что ей было надо, а я получил… то, что получил. Так что можно представить мое удивление, когда пару дней спустя от нее пришло новое сообщение.

Императрица: «У меня для тебя сюрприз.»

Да неужели… И какой? Нашла в себе мою старую подругу?

Я: «И какой?»

Императрица: «Приходи и все узнаешь.»

Я: «Куда? В мэрию?»

Императрица: «Ко мне, разумеется.»

Хм. Переписка становилось все интереснее.

Императрица: «К тому же и мама будет рада тебя видеть. Ты же знаешь, ты у нее любимчик…»

То есть сюрприз включает и твою маму? Ну да ладно, быть любимчиком у зрелых дам — это мое призвание. В общем, мы договорились о времени, и в назначенный день, выбрав прикид посимпатичнее — все-таки статус любимчика обязывал, — я отправился в гости за обещанным загадочным сюрпризом. Надеюсь, он будет приятным. Правда же, Катерина, приятным?..

Однако встретила меня на пороге не сама Катерина, а ее радушная матушка и, приветливо расцеловав в обе щеки, проводила в гостиную, где оставила в компании скучавшей Лизаветы, а сама, пообещав мне торт и чай, удалилась на кухню. Я занял удобное мягкое кресло, немного недоумевая, является ли это началом сюрприза. И если да, то где та, которая мне его пообещала? Пока же по мне гуляла взглядом лишь ее кузина и лыбилась явно чему-то своему, делая и так напрягающую тишину еще более напряжной. Я по-светски улыбнулся ей, подумывая, как завязать разговор — с этой слегка странноватой девушкой у нас всегда было мало общего, и каждая ее фраза это только подтверждала.

— Ты на этом кресле не сиди, — вдруг выдала чудачка. — Его заняли задолго до тебя…

— Правда что ли? — на автомате протянул я, гадая, когда уже придут женщины поадекватнее.

— Это любимое кресло Мишеля, — не унималась она. — И он очень не любит, когда тут сидит кто-то еще. Сильно рискуешь…

— Ну вот пусть он приедет, — хмыкнул я, — и скажет это лично. Только вот что-то его тут нет, не заметила?

— Это ты не заметил! — бодро вскочила с места эта крейзи девица. — Тут же все написано! Смотри!..

И, подойдя к креслу, которое занял я, триумфально ткнула на пузатую деревянную ручку — туда, где благородный дуб оказался испорчен очередным корявым дебильным «К+М». Мне аж захотелось протереть ладонь, случайно коснувшуюся этого художества. Какая недоработка! На месте хозяев я бы уже давно заменил сей вандализм.

— Таких, кстати, — тыкая пальцем в эти кривые буквы, довольно продолжала Лизавета, — полно по всему дому! Я штук тридцать насчитала. Еще под столом, за картиной, под лестницей… Хочешь, карту тебе нарисую?..

— Рома! Рома пришел! — спасая меня от дальнейшего общения с любительницей испорченной мебели, в гостиную вбежала младшая сестра Катерины и с искренней радостью кинулась ко мне.

Однако, доскакав до моего кресла, малышка замерла, склонила голову набок и выжидающе уставилась на меня.

— Привет!.. — по-детски хитро проворковала она.

— Привет! — я улыбнулся ей в ответ.

Она продолжала сиять молочными зубами и внимательно смотреть на меня, словно чего-то ждала. Чего? Что я вытащу из кармана конфетку? Блин, ну я же не маньяк какой, чтобы носить в карманах конфетки для детей. Благо, у меня был с собой забавный брелок с мягкой зверушкой, который я покупал для Инны, но, прикинув, что вкус у них, скорее всего, одинаковый, я презентовал его ей.

— Спасибо! Ты мне нравишься, Рома! — сразу после подкупа сообщила эта маленькая вымогательница. — Хотя, — по-детски взросло вздохнула она, — у Мишеля подарки лучше… Но если он не приедет, — тут же заверили меня, — то я выйду замуж за тебя!..

А может — я бросил взгляд в пустоту — уже кто-нибудь накормит Рому тортом и чаем? А то Роме пока не нравится, чем его тут угощают…

— Ром, — словно поняв, что гость недоволен, в гостиную вернулась мать Катерины с тортом и чаем, — как же все-таки хорошо, что ты к нам заскочил…

Ну наконец-то! Хоть кто-то рад непосредственно мне, а не тени былого фаворита…

— А то как Мишель уехал в свою Англию, — посетовала она, разливая чай по кружкам, — к нам парни уже и не заходят…

Да блин! Катерин, я к кому вообще пришел? Или заставлять ждать — это такой новый хороший тон?.. Наконец — самой последней — в гостиную соизволило вплыть ее величество, крайне сегодня не пунктуальное. И все разговоры об одном дурацком М мгновенно прекратились. Однако это «М» и так тут присутствовало — заметное и куда более четкое, чем на мебели — потому что красовалось на коже.

Явно считая, что дом — это место, где можно отбросить формальности, Катерина сняла массивное кольцо, которое носила повсюду, и теперь любой желающий мог во всех деталях рассмотреть ее незатейливую татуировку. Всего-то одна-единственная буква, а казалось, будто на ее безымянном пальце сидел целый человек, нахально лыбился, показывал мне факи и говорил: «и что ты тут забыл, кабачок? это я у нее на коже, не ты!»

В общем, несмотря на все богатства этого дома, торт оказался недостаточно сладким, а чай — недостаточно вкусным. Одно хорошо: застолье закончилось быстро.

— А теперь пойдем, — повернулась ко мне Катерина, — у меня для тебя сюрприз…

И все-таки я до сих пор надеялся, что он будет приятным. Ну ведь правда же, Катерин? Сдержанно царственное выражение на ее фейсе как всегда не давало ответа. Вместе мы поднялись на второй этаж, и она гостеприимно распахнула передо мной дверь, впуская меня в святая святых — вернее, в обитель зла.

Обычно по комнате девушки можно сказать много и о самой девушке — однако не в данном случае. Комната заразы нынче напоминала гостиничный номер, где вся индивидуальность была просто вычищена, снята со стен, убрана с полок. Ни статуэток, ни плакатов, ни картин — хотя я помню, что ее что-то украшало раньше. Сейчас же эта комната оказалась стерильно чистой, как уголок в мебельном магазине. Письменный стол, большая гардеробная, виолончель в углу, довольно узкая кровать, на которой, свернувшись калачиком, спала знакомая белая кошка с черной задницей, и огромная картонная коробка в углу, какие используют для переезда.

— Ты что, переезжаешь? — глядя на эти бумажные стенки, не удержался я.

— Просто навожу порядок, — прошла вглубь своих безликих апартаментов их хозяйка.

Мои глаза, продолжая изучать новую обстановку, неожиданно споткнулись о крупное красное пятно — по виду смачный кровоподтек — на одной из оголившихся стен.

— А здесь что было? — тихо офигевал я от этого декора.

— Кровь, — как ни в чем не бывало ответила она.

— Чья кровь?

— Свиная, — усмехнулась зараза, видя мой шок.

— Ты здесь что, свиней резала?..

Или какой-то обряд проводила? На успех, на статус, на власть? У твоего положения что, есть какая-то демоническая природа?

— Не говори глупостей, — отмахнулась она. — А теперь то, зачем я тебя позвала…

С этими словами подошла к своему столу, подхватила лежащую там большую стеклянную рамку с какой-то пафосной бумажкой внутри и торжественно вручила мне.

— Благодарственная грамота, — сообщила Катерина, презентуя мне этот ценный сюрприз. — И смотри, кто ее подписали. Наш мэр и губернатор…

Не хватало только гимна нашей любимой области…

— … с ней у тебя сто очков перед любым другим абитуриентом. Я же говорила, — добавила она, — что за волонтерство воздастся… — и многозначительно замолчала, давая мне осмыслить мою удачу.