Опасная связь (ЛП) - Блэклейс Ана К.

Я вытаскиваю пальцы из ее попки и вожусь с ремнем. Она начинает шевелиться, пытаясь перевернуться на спину, чтобы увидеть, как я это делаю, но я роняю нож, хватаю ее за волосы и прижимаю обратно, удерживая ее на месте.

— Я сейчас засуну свой член в твою киску, маленькая шпионка. Я так тебя оттрахаю, что ты будешь чувствовать меня внутри еще несколько дней.

— Дай мне сначала пососать, — умоляет она. — Дай почувствовать тебя на своем языке.

Мои пальцы впиваются в ее щеки. Я дергаю ее за волосы, крепко удерживая ее челюсть, пока встречаюсь с ее взглядом в отражении окна. Молния раскалывает небо, освещая лицо психа, держащего ее сзади.

— О, ты будешь сосать. Я загоню его глубоко в твое горло прямо перед алтарем, когда сделаю тебя своей женой.

Я ухмыляюсь, как сумасшедший, одной рукой сжимая ее волосы, другой удерживая ее челюсть.

— Знаю, я не тот будущий муж, о котором ты мечтала, — протягиваю я. — Блядь, я далеко не тот рыцарь в сияющих доспехах, каким меня делает пресса. Но я — единственный муж, который у тебя когда-либо будет. А любой другой, кто осмелится претендовать на это место, попрощается со своими яйцами.

Я поднимаю нож и подношу к ее горлу, которое теперь полностью открыто для меня. Провожу тупой стороной по ее коже, и она содрогается.

Я знаю, что такое страх, но это не просто страх. Это возбуждение и жажда. Это ее безумие от чего-то, о чем она никогда не догадывалась, пока мы впервые не встретились взглядами на кампусе.

— Боюсь, это все, на что я способен в плане предложения. К тому же, "да" — единственный возможный ответ. Не то чтобы ты сомневалась, верно?

Я хватаюсь за основание своего члена и вталкиваю головку в ее киску. Первый круг плотно входит, и ее тело напрягается от резкого вдоха.

— Не переживай, это не оставит следов, — шепчу я ей на ухо, медленно проводя языком от ее челюсти до ушной раковины. Я делаю это нарочно медленно, заставляя ее дрожать, как школьницу с влюбленностью, прежде чем добавляю: — Но будет больно.

Второе кольцо скользит внутрь, и она начинает ерзать подо мной. Я переворачиваю нож режущей стороной и легонько провожу им по ее коже.

— Спокойно, — мурлычу я. Держать голос под контролем — это гребанный подвиг. Ее тугая маленькая киска дарит мне ощущения, от которых даже черт бы сошел с ума. — Никогда в жизни я не трахал такую охуительную киску. Такая сочная, тугая, идеальная. Знаешь, Мия, с тобой у мужика только два варианта. Если он хочет свободы, ему надо бежать без оглядки. Или подсесть на тебя, как на гребаный героин. Я выбираю второе.

Ее бедра начинают двигаться навстречу, стремясь взять меня глубже. Она такая гребаная тугая, что это сводит меня с ума. Я даю ей, чего она хочет, входя до самого корня, кольцо за кольцом, позволяя ей почувствовать меня полностью впервые за эти семь гребаных лет.

Она стонет мое имя, будто это мед на ее языке, а я ловлю кайф, от которого кровь бурлит в моих венах. Нож на мгновение ослабляется в моей руке, но она этого даже не замечает, прежде чем я снова плотно прижимаю его к ее горлу.

У меня на завтра для нее припасено кое-что гораздо грязнее для Ритуала, но сейчас это момент идеален: моя рука запуталась в ее волосах, лезвие ножа на ее шее, а мой железный член глубоко в ее киске, пока ее попка блестит от того, как я трахал ее пальцами.

Потребовались мучительно долгие мгновения медленных, осторожных толчков, прежде чем она достаточно привыкла, чтобы я смог похоронить себя в ней полностью. Мои яйца и задница сжимаются от напряжения, я отодвигаюсь лишь затем, чтобы снова врезаться в нее, раз за разом, и в последний раз войти до самого основания.

— Ах, ты была рождена, чтобы править миром, маленькая шпионка. Ты — драгоценность. И ты полностью моя.

Я опасно близок к тому, чтобы кончить в нее. Но я не сделаю этого, даже если это меня убьет, пока не почувствую, как она кончает на мой член и мои яйца.

— Я сделаю тебя своей женой. А потом буду смотреть, как ты становишься знаменитой, богатой и могущественной, настолько, насколько ты не могла даже мечтать. Единственное, что будет сдерживать тебя, — это я. И всякий раз, когда тебя будет одолевать обида, ты сможешь кататься на моем лице, пока не промочишь его своим соком. А потом я трахну тебя в рот, чтобы ты помнила, кто твой хозяин.

Я едва успеваю закончить свою фразу, как ее киска начинает сжимать мой член, словно жадная демоница. Я роняю нож, выгибаясь и шепча проклятия, пока струи спермы вырываются из меня, заполняя ее.

Да, она может забеременеть. И да, я не спрашивал. К тому же, мне плевать.

На самом деле, мысль о ребенке мелькает в моей голове как идеальный способ привязать ее ко мне. Только представление о том, какой крепкой может быть связь, если у нас будет ребенок — девочка с ее смехом и сверкающими глазами, — приносит мне необычайную радость.

Да, это именно то, чего я хочу. Нравится ей это или нет, Мия Роджерс родит моего ребенка.

Обвивая руку вокруг ее шеи, я заканчиваю, наполняя ее до последней капли. Запах секса и наши стоны удовольствия наполняют весь ее дом. К утру следы крови Говнолицего исчезнут, но соседи точно надолго запомнят эту траханину.

Мы с Мией падаем на матрас, моя рука все еще обвивает ее шею.

— Тебе ведь было бы так просто, — тяжело дышит она, облизывая губы, глядя в потолок. — Просто повернуть руку, и моя шея бы хрустнула. Иногда я думаю, что так было бы лучше для нас обоих.

Она замолкает, не уверенная, стоит ли продолжать. Я переворачиваюсь на бок, подкладывая руку под голову, мои глаза цепляются за ее рот.

— Если бы ты просто убил меня и покончил с этим, — объясняет она.

Мое сердце скручивается внутри, словно ножом пронзенная змея, но я не показываю этого. Одно я знаю точно — этот маленький ротик будет следующим, что я жестко оттрахаю, чтобы больше никогда не слышать таких слов.

Сейчас же я просто нежно провожу пальцами по ее шее вверх и вниз, подчеркивая тем самым, насколько она права. Я мог бы легко сломать ее шею или перекрыть дыхание. Но я скорее умру, чем причиню ей боль.

— Я предпочитаю находить тех, кто моего размера. Физически, — спокойно отвечаю я.

Она поворачивается ко мне, ее щеки раскраснелись, а глаза сверкают тем удовлетворением, которое может подарить только секс. Боже, какая же она красивая. Сегодня мой контроль уже дал трещину, она увидела слишком много моей слабости перед ней. Я глотаю слова, моя рука тянется к прядям, прилипшим к ее щеке, мягко убирая их, чтобы освободить ее кожу.

Наши взгляды встречаются, и блеск в ее глазах говорит о многом. Там больше, чем просто запретное желание к убийце. Там есть что-то глубже. Как будто она видит те глубины моей боли, о которых я сам даже не догадываюсь.

— Что это было, Деклан? — мягко спрашивает она, перекатываясь на бок, зеркально повторяя мою позу, с рукой, сложенной под голову. — Что ты сделал тогда, в прошлом, с чем тебе помог Джакс?

Мои губы сжимаются в тонкую линию, но я не могу отвести от нее взгляд.

— Я не хочу об этом говорить, — отрезаю я.

— Ну, придется, — настаивает она. — Потому что я должна знать, если собираюсь стать твоей женой.

Я улыбаюсь, поражаясь ее красоте и той силе, которая исходит от этого хрупкого создания. Она не из тех, кого ожидаешь увидеть с бейсбольной битой, влетающей кому-то в зубы, но точно из тех, кто способен разрушить твою жизнь одним взглядом этих пронизывающих, любопытных глаз и своим острым, как бритва, умом.

— Слушай, как ты произносишь это слово, — бормочу я. — Жена. Обожаю, как это звучит. Намного лучше, чем когда ты сказала, что тебе было бы лучше, если бы я убил тебя.

— Ты не понимаешь, — шепчет она, ее пальцы ласкают мою щеку, словно она касается бесценной статуи. — Я сказала это не потому, что не хочу этого. Не хочу нас. Я сказала это потому, что хочу этого настолько сильно, что схожу с ума.

Слезы блестят в ее глазах, и я смотрю на них, будто на звездопад.