Данте (ЛП) - Кинкейд Сэди

— Без трусиков?

— Они мне не нужны с пижамой, — бормочу я, когда жар приливает к моим щекам.

Низкое рычание вырывается из его горла, когда он осыпает поцелуями мою шею, натягивая штаны на бедра:

— Мой непослушный маленький котенок.

Когда мягкий хлопок ложится лужицей у моих ног, Данте поднимает меня, обхватывает ногами за талию и несет к комоду, прежде чем усадить на него. Он просовывает руку между моих бедер, проводит пальцем по моим складочкам и заставляет меня тихо стонать.

— Всегда такая влажная для меня, — шипит он сквозь стиснутые зубы.

Я провожу ладонью по его твердому члену, который натягивается на молнию брюк от костюма:

— Для меня всегда так тяжело.

— Хм. Всегда, — рычит он, его губы скользят по моей коже, прежде чем он достигает моей груди и втягивает сосок в свой горячий рот, щелкая языком по твердому пику, когда он засовывает два пальца в мою киску.

— Господи, Данте, — выдыхаю я, когда влажный жар разливается между моих бедер. Я возлюсь с его ремнем и молнией, расстегивая их, пока не могу проникнуть внутрь и взять в руки его напряженный член. Обхватываю пальцами его толстый ствол, сжимаю, и он чертыхается, загибая пальцы внутри меня и заставляя мои бедра дрожать. Обвивая руками его шею, я наклоняю бедра, пока его твердая длина не прижимается к моей киске.

Он хватает меня за волосы с корнем, оттягивая мою голову назад, пока мое горло полностью не обнажается перед ним. Моя спина выгибается, когда он проводит зубами по моей чувствительной коже, вводя кончик своего толстого члена внутрь меня, пока я не начинаю хныкать от бесстыдной потребности.

Одной рукой обнимая меня за талию, он удерживает меня на месте, мучительно близко к нему, но все еще слишком далеко.

— Данте, пожалуйста, — стону я, пытаясь сдвинуть бедра и заставить его скользнуть глубже в меня.

— Скажи мне, что хочешь выйти за меня замуж, Кэт. Скажи это, и я отдам тебе свой член.

— Перестань быть мудаком.

— Скажи мне, — он продвигается немного дальше, и мои стены сжимают его, прежде чем он снова выходит.

Я вцепляюсь ему в спину. Моя киска пульсирует, и мое ядро сжимается от потребности быть заполненным им.

— Я думала, у меня не было выбора в этом вопросе, — напоминаю я ему.

— Ты не понимаешь, котенок, но я все равно хочу услышать это от тебя. Всего несколько слов, и я наполню твою маленькую тугую киску.

— Нет, — выдавливаю я слово. — Просто трахни меня. Пожалуйста.

Он проводит носом по моему горлу, глубоко вдыхая.

— Ты понятия не имеешь, как сильно я хочу погрузиться в тебя, Кэт, но я не сделаю этого, пока ты не скажешь мне то, что я хочу услышать.

Я обхватываю его ногами, погружая пятки в мышцы его задницы, но он остается удручающе стойким. Мои ногти царапают твердые мышцы его спины. Моя кожа горит, а боль между бедер такая сильная, что я едва могу ясно мыслить — и, конечно, это единственное объяснение словам, которые срываются с моих губ.

— Да, я хочу жениться на тебе.

— Хорошая девочка, — рычит он, покачивая бедрами, и полностью погружается в меня, заполняя меня по самую рукоятку.

Поток воздуха наполняет мои легкие, когда удовольствие и облегчение разливаются по моему телу.

— О, это так приятно, — громко стону я.

— Ты не представляешь, как сильно мне нравится тот факт, что я могу держать тебя в узде с помощью секса, Кэт, — он мрачно смеется.

— Ты этого не делаешь, — хнычу я.

— Да, делаю. Поскольку ты так чертовски изголодалась по моему члену, котенок, ты сделаешь все ради обещания того, что я буду внутри тебя.

— Ты дьявол, и я ненавижу тебя, — тяжело дыша, я притягиваю его ближе.

— Я знаю, vita mia. (перевод: моя жизнь)

Я хочу спросить его, что он только что сказал, но он накрывает мои губы своими, и его язык скользит в мой рот, заглушая мой вопрос поцелуем, таким страстным и огненным, что у меня почти перехватывает дыхание.

Глава 33

Кэт

Джоуи красит ногти на ногах, когда я захожу в кабинет.

— Привет.

— Привет, — отвечаю я, садясь на диван рядом с ней, беру бутылочку лака для ногтей, которым она пользуется, и рассматриваю этикетку. Вишневая бомба. Я улыбаюсь. Она определенно похожа на вишневую бомбу, в то время как я больше предпочитаю бледно — розовую или нежно — карамельную. Хотя иногда я бы и сама хотела быть вишневой бомбой.

— Ты хочешь, чтобы я накрасила и тебе? Ты знаешь, что пройдет совсем немного времени, и ты не сможешь дотянуться до пальцев ног?

Я потираю рукой свой увеличивающийся живот:

— Кажется, я по — настоящему растолстею, — я хихикаю. — Особенно потому, что каждое утро мне хочется блинчиков и вафель.

— Блинчики и вафли? — спрашивает она, поворачиваясь ко мне с выражением притворного ужаса на лице. — Девочка, ты будешь размером с дом, — она смеется еще громче, возвращаясь к покраске ногтей. — Я уверена, что мой брат все еще будет смотреть на тебя с этим дурацким влюбленным выражением на лице, — говорит она, прежде чем издать притворный рвотный звук.

— У него не тот взгляд, — настаиваю я, потому что никогда его не видела. Она сосредотачивается на пальцах ног, поэтому я продолжаю говорить. — Ну, в любом случае, он вроде как застрял со мной сейчас, даже если я стану размером с дом.

— Хм.

Я делаю глубокий вдох, с трудом веря словам, которые вот — вот слетят с моих губ.

— Потому что мы собираемся пожениться.

— О, наконец — то он рассказал тебе об этом, — говорит она.

— Что ты имеешь в виду? Не хочешь ли ты сказать, что он пригласил меня?

— Сказал. Спросил. То же самое.

— За исключением того, что это не так, — настаиваю я. — Как давно ты знаешь?

— Хм. Может быть, несколько недель. С тех пор, как он сказал нашему отцу, что ты беременна. Как только он узнал… — она замолкает.

— Как только он узнал, что? Почему я всегда кажусь последним человеком, который хоть что — то понимает?

— Он сказал Данте, что должен жениться на тебе или убить тебя, — она произносит это так небрежно, как будто это совершенно обычная вещь, которую можно сказать и сделать.

— Он что?

Она тихо вздыхает, прежде чем повернуться и посмотреть на меня:

— Наш папа вроде как гигантский засранец. Не беспокойся об этом. Данте сделал мудрый выбор, верно?

— Значит, все это время он взвешивал эти два варианта? — огрызаюсь я, недоверчиво качая головой.

Она издевается:

— Он всегда собирался жениться на тебе, потому что никогда бы не поступил по — другому.

Я складываю руки на груди и хмуро смотрю на нее:

— Ну что ж, разве я не счастливчик?

— Кэт, моя семья ненормальная. Они занимаются таким дерьмом. Такие женщины, как мы, — граждане второго сорта. Мы не имеем права голоса в нашей собственной жизни.

Я хмурюсь еще сильнее. Я не хочу этого ни для себя, ни для Джоуи. Я определенно не хочу этого для своего ребенка.

— Чем скорее ты к этому привыкнешь, тем легче тебе будет все.

Она возвращается к своим ногтям на ногах, и я хмурюсь, чувствуя, что ковер снова выдернули из — под меня. Этим утром я хотела выйти замуж за Данте. Даже притом, что он признал, что у меня не было выбора, я могла видеть способ построить с ним какую — то жизнь. Но не больше.

Я крадусь по коридору к офису Данте, проскакиваю мимо вооруженного охранника и открываю дверь, прежде чем он успевает отреагировать. Я думаю, он ждал нашего обычного вежливого обмена репликами, прежде чем сказать мне, что великого мистера Моретти нельзя беспокоить. Не сегодня, сатана!

Данте вскидывает голову, когда я врываюсь в его кабинет.

— Простите, босс, она просто… — запинается охранник.

Данте пристально смотрит на меня, его глаза не отрываются от моих, когда он приказывает своему охраннику выйти и закрыть дверь.

— Я только что рассказала Джоуи о нашей помолвке, — рычу я на него, готовая переползти через его стол и влепить пощечину его высокомерной, самонадеянной физиономии.