Ткач (ЛП) - Робертс Тиффани

Азарт подстегивал ее поиски. Камень был удачной находкой — знаком, который вел ее. Хотя она не нашла других камней, похожих на первый, но вскоре обнаружила рядом с прудом дерево элдернат, несколько орехов которого были разбросаны по земле. Их изогнутая скорлупа, похожая на скорлупу грецких орехов, но размером с ее ладонь, уже была очищена животными и вполне подходила для ее нужд.

Ахмья отнесла находки обратно на берег, и вода потекла по ее телу, когда она вышла из воды. Отложив скорлупу и камни, она отжала волосы и взяла запасную шелковую ткань, чтобы использовать ее как полотенце.

Она посмотрела в ту сторону, куда ушел Рекош, где он ждал, когда она позовет его обратно.

Чтобы они могли спариться.

Жар разлился по ней. Вот и все. Она займется сексом с вриксом.

Она займется сексом с Рекошем.

Ахмья вцепилась в импровизированное полотенце, когда возбуждение вспыхнуло внизу живота. Она хотела его, хотела дольше, чем признавалась себе. Она хотела понять, насколько он отличается от нее, хотела узнать, как он отреагирует, когда она прикоснется к нему, и что доставит ему удовольствие. Она хотела поцеловать его.

И она хотела, чтобы он доставлял ей удовольствие в ответ. Ахмья больше не хотела быть девственницей. Она… она хотела его член. Она хотела испытать близость, страсть… любовь которую можно разделить между двумя людьми.

Рекош всегда был нежен с ней, но… Потеряет ли он себя в брачном безумии, свидетелем которого она была у других вриксов в Калдараке?

Потеряет ли он контроль с ней?

Я хочу, чтобы он это сделал.

Эта мысль удивила ее, но это была правда. Она хотела, чтобы Рекош отпустил себя, ничего не скрывал от нее. Хотел, чтобы он уступил яростной страсти, пылающей внутри него.

Она хотела его всего.

Ахмья улыбнулась, взяв шелковое прозрачное платье и подняв его.

Скоро ты будешь моим.

ГЛАВА 16



Она приняла мой подарок.

Она приняла меня.

Рекош уперся ногами в землю и сильнее прижался плечом к прохладному шершавому камню. Этот естественный барьер был единственным, что удерживало его на месте. Он был не настолько глуп, чтобы думать, что одной его силы воли хватило бы на сдержанность.

Сердца колотились в бешеном ритме, беспокойная энергия гудела в конечностях, а стебель болел внутри щели. Все внутри него жаждало одного.

Ахмья.

Его маленький цветок.

Иди к ней.

Заяви на нее права.

Зарычав, он сжал кулаки на сумке и копье, заставляя выделанную шкуру и дерево скрипеть в его хватке. Он заставил себя окинуть взглядом джунгли перед собой.

Она просила немного времени. Он мог дать ей это. После многих восьмидней ожидания, конечно, его терпения могло хватить еще ненадолго.

Рекош чуть не защебетал. В последнее время терпение превратилось в своего рода пытку, и его отношения с ним становились все более натянутыми.

Теплый ветерок развевал тонкие волоски на ногах, принося с собой приторные ароматы джунглей. Но единственный запах, который он заметил, был слабым, всего лишь отголоском, прилипшим к его шкуре, — аромат Ахмьи. Клубок оставался спокойным и безмолвным, издевательски контрастируя со всем, что происходило внутри него.

Из бассейна до него донеслись тихие всплески. Теперь она была там, ее обнаженная кожа блестела на залитой солнцем поляне, наконец-то свободная от этих низкокачественных, изодранных шелков. Готовилась к встрече с ним. Мысленно он почти видел, как она проводит руками по своему телу, счищая грязь и пот, смывая, лаская.

Он хлопнул свободными руками по камню и скрючил пальцы, царапая камень когтями. Его стебель выдвинулся наружу, приоткрывая щель.

— Нет, — прохрипел он, сжимая застежки, чтобы закрыть разрез. Он не поддастся брачному безумию, даже не увидев ее в платье. Он не пойдет к Ахмье, пока она не позовет.

Потому что это было гораздо больше, чем инстинкт, больше, чем желание, больше, чем судьба. Независимо от того, какие силы свели их вместе, их связь стала чем-то еще более прочным и значимым — выбором.

Выбор бороться с трудностями и испытаниями. Выбор держаться друг за друга вопреки всем и всему, что противостоит им. Выбор — сплести свои жизни воедино.

Они выбрали друг друга, и ничто не могло разрушить их связь.

Поэтому он дрожал, прислонившись к камню, и наблюдал, и слушал. Каждое мгновение было все труднее выносить, чем предыдущее, особенно эти звуки из бассейна, но он все равно терпел, и страдал больше, когда звуки стихли. То, что его ожидало, стоило каждой борьбы, которую он выдержал, и многого другого за ее пределами.

— Рекош?

Голос Ахмьи, сладкий и манящий, перекрыл шепот джунглей.

Он глубоко вздохнул. Его грудь вздымалась, переполняемая чувством таким огромным, таким сильным, что он не знал, сможет ли тело вместить его.

Рекош оттолкнулся от камня и зашагал обратно на поляну. Назад к своей паре.

Когда в поле зрения появилась Ахмья, сердца Рекоша дрогнули, и он чуть не споткнулся. Она стояла перед бассейном, сцепив руки перед собой, длинные черные волосы свободно ниспадали на плечи. Единственный шелковый цветок был заправлен у нее над ухом.

И его творение украсило ее гибкое тело.

Хрустальные украшения сверкали при дневном свете, а белый полупрозрачный шелк переливался нежными бликами, колеблемый ветерком. Он проследил взглядом за прозрачной тканью вниз, наслаждаясь кожей, которую она едва скрывала, к туфлям на ее ногах.

Она была прекрасна.

Рекош медленно двинулся к ней, машинально уронив сумку и копье. Он не мог оторвать от нее взгляда. Она сдвинула ноги, и это едва уловимое движение привлекло его внимание к изгибу бедер, к темным волосам, прикрывавшим ее щель, отчетливо видневшуюся сквозь шелк.

Однажды он попробовал ее там на вкус, провел языком между мягких складочек, где восхитительный нектар собирался подобно росе. И он жаждал большего.

Я снова буду пить из нее.

Его фильеры дернулись, и это подергивание переросло в дрожь, которая пронзила его целиком. Гордость, потребность и желание слились в нем воедино, подпитывая инстинктивное желание связать ее, взять контроль, заявить на нее права.

Моя.

Его стебель напрягся, упираясь в щель, но он сжал застежки, отказываясь терять контроль. Боль пронзила его внутри. Он не причинит ей вреда. Он никогда не причинит ей вреда. Если он станет жертвой брачного безумия…

Он встретился с ней взглядом, приблизившись.

— Кир’ани ви’кейши…

Карие глаза Ахмьи держали его в плену. Так было с того момента, как он впервые посмотрел в них, когда взгляд был застенчивым, неуверенным и немного испуганным. Намек на ту застенчивость остался, но к ней добавилось нечто более яркое — страстное желание, которое соответствовало его собственному.

Рекош остановился перед Ахмьей. Она откинула голову назад, и ее глаза скользнули между его. Нервно пошевелив руками, она прикусила нижнюю губу зубами. Он страстно желал, чтобы это его клык прикусил эту губу, оставив там свой след на всеобщее обозрение.

Он так долго жаждал эту женщину, и теперь она, наконец, будет его.

И все же он был полон решимости насладиться этим.

— На тебе надет самый тонкий шелк, когда-либо сотканный, — подняв руку, он провел тыльной стороной пальца вверх по бретельке ее платья, следуя по ней к стройной шее. — Созданный, чтобы отразить лишь одну нить твоей красоты.

Он взял ее за подбородок и осторожно высвободил когтем большого пальца губу из ее зубов. Огонь вспыхнул глубоко внутри него, когда он провел большим пальцем по этой нежной, податливой плоти.