Эпоха героев (ЛП) - Нира Страусс

Гвен вытерла ладони о бёдра, словно они вспотели. Ей было неуютно. Ей никогда не нравилась Реанн, но сейчас трудно было не сочувствовать её боли и отчаянию.

— Сейчас по всей Гибернии вспыхивают восстания, но мы не слышали ничего особенного о Гримфире.

Реанн сжала зубы. В её ресницах застряли новые слёзы.

— Да, ну и что? Сейчас это уже ничего не значит. Вы бы только обрадовались, если бы моих родителей свергли.

Это было правдой. И неправдой одновременно. Но всё равно — она бы нам не поверила.

— То, как Гибернией правили последние столетия, отвратительно, — сказала я с горечью. — И многие люди давно борются за перемены. Сидхе и люди. Нравится ли нам то, что происходит в Анисе? Нет. Именно поэтому мы здесь.

Реанн подняла подбородок.

— Но вы не освободите нас. Вы не отпустите меня домой.

— Всё не так просто.

— Конечно.

Я осталась стоять, потому что, несмотря ни на что, у этой девушки была удивительная способность вызывать у меня желание её придушить.

Гвен мягко мне улыбнулась и сдалась. Мы направились туда, где стоял Мэддокс, окружённый четырьмя детьми-людьми, которые засыпали его вопросами. Я догадалась, что это те самые дети, что застали его на крыше той ночью.

Реанн окликнула нас вслед:

— Я слушала все эти недели. Если чему-то и научилась, работая служанкой, так это тому, что люди забывают о твоём присутствии и начинают болтать. Я знаю, чем отличается Инис Файл от Братства. По тому, как Волунд и его дети говорят о вас — они вас ненавидят. Терпят только из-за тебя. — Она смотрела прямо на меня. Я тихо вдохнула. Потом её голубые глаза переместились дальше, туда, где Персиммон и Сэйдж продолжали снимать чары. — Не доверяйте им. Ни одному. В их крови — ненависть к людям и к демонам. Это всё, что для них важно.

Я пережёвывала её слова. Понимала, почему она так думает. И в чём-то она была права.

Я кивнула ей.

— Мы это учтём.

На лице Реанн что-то промелькнуло, едва заметное, и она приоткрыла губы, словно не могла сдержаться:

— Ты сказала, что тебе нравится возвращать вдвойне за то, что получаешь. — Она провела пальцами по своим израненным запястьям. — Мне тоже.

— О, богини, — выдохнула Гвен и быстрым шагом удалилась.

Я догнала её как раз в тот момент, когда она вытирала уголки глаз.

— Помнишь, как ты говорила, что Реанн Болг — худшее, что с нами случалось?

— Замолчи.

Утро прошло в полном хаосе, среди протестов, настороженных взглядов и редких благодарностей вроде той, что выразила Реанн. В какой-то момент я почувствовала в руке что-то холодное, опустила взгляд и встретилась с раскосыми глазами на круглом детском личике.

Девочка вложила мне в ладонь бурдюк с водой.

— Ах, большое тебе спасибо.

— Ты — sha’ha дракона?

Её прямой вопрос заставил меня моргнуть. Почти слово в слово то же самое спросила у меня Тантэ в первый раз, когда я вошла в «Алый Бороду» в На Сиог. Тогда Мэддокс едва не подавился. В те времена я ещё не знала, что это значит, и он скрывал от меня истину, чтобы не давить на меня.

Теперь я знала.

«Моя последняя мечта». Я нашла его взгляд в толпе. Он стоял, скрестив руки на груди, рядом с Персиммоном, который с помощью магии разгребал завалы на одной из улочек. Как будто почувствовав мой взгляд, он посмотрел на меня.

Его глаза сверкнули. Ноздри раздулись. Он знал, что я делала прошлой ночью в купальне. Он не сказал ни слова, но каждый раз, когда смотрел на меня…

— Похоже, что да.

Возможно, он услышал мои слова, возможно, прочитал их по губам, но его зрачки тут же сузились. Его крылья дрогнули, напугав парочку людей, проходивших за его спиной. Персиммон толкнул его в плечо, чтобы привлечь внимание, и получил в ответ убийственный взгляд.

Появился ещё один мальчик, он дёрнул девочку за руку. У них были одинаковые глаза.

— Не говори слов на запретном языке. Это… Ну, запрещено же.

— Она не человек. — Девочка уставилась на меня, внимательно разглядывая. Не найдя ни острых ушей, ни хвоста, ни когтей, ни крыльев, нахмурилась. — Правда ведь?

— Правда, не человек. А вы, как я вижу, да.

— Простите, — быстро сказал мальчик.

— Вам не за что извиняться. Меня зовут Аланна. — Я присела на корточки и улыбнулась им. — Ты, должно быть, Хейзел, а ты один из её братьев. Мэддокс мне о вас рассказывал.

Грудь девочки гордо вздыбилась. Брат, казалось, вот-вот стошнит.

— Мы же друзья.

— Это хорошо. Друзья нужны, когда всё идёт плохо. — Она напоминала мне Кэли. Такая же бесстрашная, с лёгкой улыбкой, с братьями, которые её оберегали и заставляли чувствовать себя способной на что угодно. Сердце болезненно сжалось. — Если когда-нибудь вам что-то понадобится или вы заметите что-то странное, оставьте мне послание у сломанных ворот цитадели, и я приду, как только смогу. Договорились?

— Да! Имса отлично пишет!

Её брат, Имса, с тяжёлым вздохом сдался.

Я встретила Веледу, когда мы возвращались в особняк. Она возилась с лентами, свисающими с её пояса. Я не раз видела, как она доставала оттуда записи, карандаши, ампулы и всякие странные предметы.

Она выглядела раздражённой.

— Всё в порядке? — спросила я.

— Нет. Да. Нет. — Она тяжело вздохнула. — Не знаю. Немного раньше, когда я помогала одному мужчине передвинуть телегу, я нашла это.

Она достала что-то из одного из своих мешочков. Розовый цвет поразил меня после целого утра, проведённого среди грязи, пыли, песка и печали.

— Это…

— Гаванза. Помогает при наложении чар ясновидения.

— Она настоящая.

— Не похоже, она действительно настоящая. — Веледа положила цветок мне на ладонь и ждала, пока я его потрогаю и понюхаю. Она оказалась права. Это была не подделка, а самая настоящая гаванза. — И она росла прямо из земли. С корнями. Маленькими и слабыми, но всё же корнями.

— Это не имеет смысла. Здесь ничего не растёт…

— …в Вармаэте. Я знаю. Не понимаю.

Я провела пальцами по мягким лепесткам.

— Похоже, здесь много чего нам непонятно.

Глава 25

Аланна

Фианна призывают молодых людей и девушек

от семнадцати до двадцати пяти лет

со всех уголков Гибернии вступить в их братство.

Они должны быть готовы всегда служить Кортам

и питать здоровую страсть к виски и пиву.

Ждём вас!

Да здравствует Фионн!

— Из листовки, распространённой по всей Гибернии более пятисот лет назад

— Залезай в яму.

Я посмотрела на Фионна. В принципе, я уже предполагала нечто подобное. То есть он же не просто так велел вырыть эти ямы — наверняка это часть его тренировочного плана.

Но чтобы залезть туда самой?

К счастью, он показывал на самую мелкую из всех. Глубина её составляла сантиметров семьдесят. Никто особо не старался сделать её ровной или аккуратной, главное, чтобы яма соответствовала нужным параметрам.

Солнце уже скрылось за стенами каньона, когда я подошла к краю ямы, колеблясь.

— Можно узнать, чем мне поможет яма в овладении мечом?

— Никак не поможет. Но прежде, чем я научу тебя владеть мечом, ты должна доказать, что этого заслуживаешь.

Я моргнула нарочито медленно.

— Прошу прощения?

— Научить её владеть, — буркнула где-то в стороне Орна.

Бессмертный опирался на посох, ворча так, будто ему самому эта затея не нравилась. Рядом с ним стояло несколько длинных ящиков с неизвестным содержимым.

Вокруг собрались зрители. Мэддокс стоял в стороне, скрестив руки на груди, излучая жёсткость и раздражение. Он молчал, и я гадала, что же его так задело — ведь когда Фионн согласился тренировать меня, он вроде бы не возражал.

Хотя, конечно, вряд ли ситуацию улучшало то, что последние две ночи я снова доводила себя до оргазма, прикасаясь к узам. Много раз. Долго.

И ощущала ли я при этом глупое удовлетворение, зная, что его это задевает?