Эпоха героев (ЛП) - Нира Страусс

Они видели не жестокого сидха-тирана, а символ свободы.

Это было… жутко.

Я оставила Рана среди внезапных поклонников и пошла искать остальных. Наткнулась на Мэддокса как раз в тот момент, когда он тоже покидал зал. Одного взгляда на его измученное лицо хватило, чтобы понять: наша краткая разлука ничуть ему не помогла.

Как дура, я опустила взгляд на явный, неприличный выпуклый след на его брюках. Мой пульс ускорился, хотя, скорее всего, он и так ни на секунду не замедлялся. Голос дракона всё ещё рычал у меня в голове, и, возможно, будет рычать вечно. Теперь, когда я его услышала, забыть его было невозможно.

Теперь я знала, как он меня желает.

Густое, плотное тепло поползло по животу вниз, между бёдер, смешиваясь с ароматом жасмина, стонами, жаром и магией.

Задыхаясь, я сделала шаг к нему.

Мэддокс издал низкий звериный рык, обошёл меня — и ушёл прочь.

Позже, оставшись одна в своей комнате, я устроила себе долгую ванну, пытаясь выбросить из головы слова Мэддокса. Думала о чём угодно, только не о нём. Вспоминала мрачные события, жестокие смерти, ту женщину, что ласкала пах Волунда. Даже прощание с Кэли перебрала в памяти.

Но разум снова и снова возвращался к тому голосу. К дракону, требующему, чтобы он меня трахнул. К взгляду Мэддокса, вонзившемуся в мои губы.

Это было невыносимо. И как бы я ни понимала причины его сдержанности, это не отменяло того факта, что я продолжала его желать. Что моё тело не собиралось так просто забывать его жаркие обещания.

Поэтому, как и прежде, мне снова пришлось заняться этим самой.

Ещё в купели я скользнула пальцами ниже живота и начала исследовать себя. Богини, даже сквозь воду чувствовалась влажность. Я слегка провела пальцами вверх и вниз и невольно выдохнула. Я была слишком возбуждена. Достаточно было всего пары прикосновений, чтобы кончить.

Я опустила голову на полотенце, которое положила на край. Погладила себя, проведя по влажным складкам, и пальцы на ногах невольно скрутились.

И тогда в голове, словно дым, вновь всплыл его голос:

«Я хочу обладать тобой так по-разному, что сам не знаю, с чего начать».

Я задышала чаще.

«Мечтаю облизывать тебя снова и снова, заставляя кончать на моём языке и пальцах, пока твои кости не станут жидкими».

Я ввела в себя палец, представляя, что это он. Его голос гремел у меня в голове. Стоило мне сосредоточиться, и я почти чувствовала его запах.

«Трахать тебя, чтобы доказать себе и тебе, что ты принадлежишь мне…»

Я начала двигать пальцем медленно, потом быстрее, по мере того как дыхание становилось всё более сбивчивым. Сердце грохотало в груди.

«… пока не останется ни малейших сомнений, пока твоё тело не насытится мной так, что мысль искать удовольствие где-то ещё не возникнет никогда».

Вода в купели зазвучала от моих всё более резких движений. Я упёрлась ногой в дно, чтобы удержаться.

И тут я вспомнила его в Бельтэйне, стоящего на коленях передо мной, притягивающего мой зад к краю стола.

«Ты великолепна, знаешь? Как ты меня обхватываешь, какая ты мягкая и мокрая…»

Я сдержала все стоны, какие смогла, когда удовольствие поднялось, закружилось, обвилось вокруг меня, опутав ноги, грудь, разум.

«О нет. Если ты собираешься кончить — то в моём рту».

Я вспомнила его губы на своём клиторе, его одобрительные рыки, и… всё взорвалось. Моё тело задрожало, волны экстаза и адреналина пронеслись по венам. Я проглотила свет, звёзды, жар и дрожь.

И в этот момент я коснулась своих уз. Всего на мгновение, озорной порыв: я хотела, чтобы он знал — я сама ищу своего удовольствия. Что он мне не нужен.

Что он это упустил.

Все свечи в комнате треснули и вспыхнули, взметнувшись языками пламени под потолок. На миг в комнате стало светло, как днём. А затем всё мгновенно погасло.

Я осталась в темноте, в воде, ловя дыхание и почти уверенная, что слышала вдалеке рёв.

Глава 24

Аланна

Понимаю, что в нашем королевстве есть иерархия.

Понимаю, что для правления нужен порядок.

Но, если ты называешь себя герцогом и только бездельничаешь и транжиришь деньги,

что ты за герцог?

Мои бароны, графы и герцоги — воины, архитекторы, изобретатели, выдающиеся философы!

Ты делаешь честь титулу, а не титул тебе.

— Гоб Морозный Молот о человеческом дворянстве

Солнце едва показалось над дюнами на востоке, когда мы проводили Реанн и остальных людей за пределы особняка, через цитадель, в жилые кварталы. Их было около двух десятков, и они всё время оглядывались через плечо, словно не веря, что всё это на самом деле. Что в любой момент их заставят вернуться обратно. Среди них были старик с паланкином и мальчик с дарбакой.

Они не несли с собой ничего. Прошло всего чуть больше месяца с тех пор, как Волунд взял их в плен, а у них уже не осталось ничего из прежней жизни. Я с трудом сдерживала гнев и старалась сохранять спокойствие, когда увидела вонючее подполье, где их заставляли спать, совсем рядом с темницей.

Сэйдж и Персиммон сопровождали нас, чтобы снять заклинания, которые их братья наслали на дома, превращая их в клетки для людей.

Гвен и Веледа взяли на себя задачу объяснить всем, кому смогут, что, хоть покидать город они пока не смогут, им разрешается свободно передвигаться по Анисе и, насколько это возможно, продолжать свои дела и заботы. Эти люди передадут новость другим — так всегда распространяется информация.

Понадобилось немало времени, чтобы люди начали выходить на улицы. Даже тогда многие оставались настороженными. Это было логично. Они, вероятно, думали, что это ловушка, и как только они расслабятся, начнётся новая резня.

— Моя жизнь и всё, что мне принадлежит, остались в цитадели! — воскликнула в гневе одна женщина. Человек из знати — это было видно по тому, как она продолжала вцепляться в своё ожерелье с рубинами, несмотря на грязный, изношенный платок на плечах и то, что у неё был только один башмак. — Это не мой дом. У меня здесь нет никаких дел.

Сэйдж метнула на неё уничтожающий взгляд своими звёздными глазами.

— Потому что вы никогда не работали, госпожа Рои. Забудьте о своих привилегиях, вы их не вернёте. Не потому, что вы человек, а потому что теперь всё изменилось. — Она указала на песчаные улицы. — Работы здесь предостаточно. У вас есть две руки и две ноги, вот и займитесь делом.

Женщина едва не лишилась чувств прямо там. Она смотрела на сидхские черты лица Сэйдж с каким-то странным сочетанием ужаса и непонимания.

— Когда Двор об этом узнает…

— Двор уже знает. И что-то я не вижу здесь солдат, спешащих вас спасать. А вы?

У женщины задрожал подбородок, и что-то ёкнуло у меня внутри. Она никогда этого не поймёт. Она родилась в шелках, её учили верить в превосходство людей и в то, что сидхе — отбросы. Враги.

Её сердце будет очень трудно изменить. А таким способом — тем более. Всё это лишь заполнит её обиду и подольёт масла в огонь пропаганды Двора.

Но сегодня мы сделали хотя бы маленький шаг, напомнила я себе. Может, они этого пока не видят, может, этого недостаточно, но надо работать с тем, что есть.

Я заметила, что Реанн держится чуть в стороне, наблюдая за происходящим каким-то… странным взглядом.

Вздохнув, совершенно не желая этого разговора, я направилась к ней. Гвен пошла следом.

Реанн одарила нас уничтожающим взглядом… Примерно на две секунды. Потом её подбородок задрожал. Я сжала губы, но осталась на месте, когда она заговорила.

— Я была в гостях на дне рождения Элейн, когда всё началось. Битва началась прямо в особняке, и первыми пали её родители и младший брат. Их отравили. Мы пытались сбежать через служебные помещения… Но не успели добраться. — Её взгляд потускнел. Она больше не смотрела на нас. — Тот самый слуга, который накануне так услужливо подавал мне ужин, внезапно оказался пугающим сидхом, который пообещал, что ни одного дня в моей жизни не пройдёт без сожаления о том, что я родилась человеком. Нас разлучили с Элейн. Меня бросили в подземелье вместе с другими гостями герцогов, а на следующий день нас заставили присутствовать, когда… — Она сжала глаза. Две слезы упали прямо на землю, между её ног. — Мои родители, наверное, считают меня мёртвой. А может, они и сами уже мертвы.