Увиденный: ЛЕКС (ЛП) - Кеннеди Слоан

Домик стоял на небольшой поляне, с трех сторон окруженной деревьями. Я начал с того, что определил, сколько окон или дверей было с каждой стороны. Как только я это выяснил, то пошел прямо, считая количество шагов, пока не достиг линии деревьев. Тогда оставалось только развернуться и пойти обратно. Наверное, я выглядел как дурак, но это придало мне сил и уверенности.

Моей следующей целью было попытаться привести в порядок подъездную дорожку, чтобы я мог ходить по ней каждый день и не рисковать заблудиться где-нибудь в лесу. Я воспользовался последовательной работой Гидеона по уборке снега в своих интересах. Всякий раз, когда я чувствовал, что снег доходит мне до лодыжек, я понимал, что схожу с подъездной дорожки, и вносил коррективы. Я никогда не заходил слишком далеко и всегда носил телефон с собой, но до сих пор мне не приходилось им пользоваться.

Сегодня мне снова пришлось обратиться за помощью к другому человеку. А именно к Андре, моему водителю, который отвез меня в город, чтобы я мог купить кое-какие продукты. Я хотел попросить Гидеона, но подозревал, что он согласится только из чувства долга. Его молчание ясно дало понять, что он не хочет меня видеть, и, хотя я старался не принимать это близко к сердцу, это все равно было похоже на отставку. Я скучал по его прикосновениям и грубому голосу. Иногда мне хотелось вернуться назад и повторить тот день еще раз, а не заставлять его разбираться с тем, что произошло в его прошлом. Видит Бог, в моем прошлом было много такого, с чем я никогда по-настоящему не сталкивался. Моя настойчивость в том, чтобы подтолкнуть Гидеона к встрече с его болью, означала, что теперь я стал напоминанием о его прошлом, а не тем, кто мог бы помочь ему справиться с этим.

Сидя на крыльце в ожидании приезда Андре, я сосредоточился на пении птиц на деревьях, приветствовавших весну. Был конец мая и относительно теплая погода для этих мест. Я подумал о Лос-Анджелесе и о том, как должно быть, тепло там сейчас, но, как ни странно, у меня не было особого желания возвращаться домой. По плану я должен был пробыть в Березовом домике еще пару недель, но я уже подумывал о том, чтобы связаться с Харви Парнеллом и узнать, возможно ли продлить аренду на более длительный срок.

Звук шин, приближающихся по подъездной дорожке, привлек мое внимание. Я встал и направился к лестнице, но остановился, когда понял, что что-то не так. Звук двигателя был слишком громким и рокочущим для дорогого седана, которым управлял Андре. Я точно знал, кому принадлежал этот шумный двигатель.

Когда машина подъехала, я остался на месте, стараясь не поддаться желанию сбежать по ступенькам и поприветствовать посетителя. Бабочки запорхали у меня в животе, пока я ждал характерного звука открывающейся и закрывающейся двери автомобиля.

Мне не пришлось долго ждать подтверждения того, что я был прав относительно того, кто именно шел по подъездной дорожке, потому что Брюер практически врезался мне в ноги, когда вскочил на крыльцо. Я старался не слишком волноваться из-за того, что Гидеон был всего в нескольких футах от меня, потому что он, скорее всего, пришел сюда просто проверить, сложены ли дрова, или выполнить какую-то другую работу, связанную с обслуживанием домика. Я услышал приближающиеся шаги, но они прекратились, прежде чем я спустился по ступенькам крыльца.

- Ее звали Бет, - сказал Гидеон.

Его голос звучал хрипло, как будто в последнее время он редко им пользовался. Я подозревал, что, вероятно, так оно и было. Тот факт, что он вообще заговорил со мной, должен был привести меня в восторг, но то, как он начал разговор, означало, что то, что мне предстояло услышать, будет нелегким, и я буду наблюдать - или, скорее, слышать - как Гидеон страдает еще больше.

- Но мы называли ее Бетти.

Гидеон долго молчал, и я не давил на него. Я тоже не двигался с места. Я едва мог разглядеть его фигуру, потому что солнце было слишком ярким.

- Ей было пять лет. Мы с Сереной не планировали заводить еще детей, так что она была сюрпризом. - Гидеон помолчал, прежде чем добавить: - Самым лучшим сюрпризом. Наша первая дочь, Эмма, тоже стала сюрпризом. Я всегда хотел стать отцом, но у нас родилась Эмма, когда мы были совсем молодыми, и никто из нас не был к этому полностью готов. Но у нас все получилось. Эмме сейчас пятнадцать.

Было облегчением узнать, что у него все еще есть дочь, но тот факт, что он никогда не упоминал о ней до сегодняшнего дня, не был хорошим знаком.

- Что случилось с Бетти? - спросил я. Я рискнул и спустился на ступеньку ниже, чтобы быть немного ближе к нему. - Это было связано с ее диабетом?

- Нет, - сказал Гидеон. - Мы убили ее. Серена и я.

Это были последние слова, которые я ожидал услышать. Я открыл рот, чтобы сказать, что не верю ему, но потом снова закрыл его. Он пришел сюда, чтобы рассказать мне историю, и мне нужно было ее выслушать.

- К тому времени, как родилась Бетти, у нас с Сереной все было кончено, по крайней мере, в том, что касалось меня. Я неоднократно просил ее дать мне развод, но потом она забеременела.

- И ты остался, - предположил я.

- Я ненавидел расти с разведенными родителями. Они использовали меня, чтобы играть друг с другом в игры, и всякий раз, когда я был с одним из них, все, что он делал, это жаловался на другого. Как будто они хотели, чтобы я принял чью-то сторону. Какой ребенок захочет выбирать, с кем из родителей он хочет быть больше? - Гидеон помолчал, прежде чем сказать: - Я бы не смог так поступить со своими детьми. Я бы не стал.

Как бы мне ни хотелось ответить, знал, что ему нужно, чтобы я просто выслушал его. Я спустился еще на одну ступеньку. Оставалось преодолеть еще две, прежде чем я смогу дотронуться до него. Я даже не был уверен, что он этого хотел. Но он был здесь, и это было все, что действительно имело значение.

- Состояние Бетти еще больше осложнило наши отношения с Сереной. Лечение диабета Бетти было тем, над чем мы должны были работать вместе, но Серена никогда не была хороша в соблюдении таких вещей, как диета и контроль уровня сахара в крови. Иногда, наверное, у меня это получалось слишком хорошо. Я боялся позволять Бетти лишнее. Я имею в виду, она была еще ребенком. Если она хотела еще кусочек торта, может, мне стоило просто позволить ей…

- Ты делал то, что было лучше для нее, Гидеон. Я был в возрасте Бетти, когда начал болеть, но прошло много времени, прежде чем кто-то догадался отвести меня к врачу. Они просто решили, что со мной трудно. Я пропустил детство, потому что никто не заботился о том, чтобы справиться с моей болезнью. Ты поступил правильно.

Я ненавидел то, что не мог видеть невербальные реакции Гидеона. Из-за этого было сложнее понять, правильно я говорю или нет. И должен ли я вообще что-то говорить. Насколько я знал, я только усугублял ситуацию.

- У нас с Сереной ничего не получалось. Мы постоянно ссорились, и это отразилось на наших отношениях с детьми. За пару недель до того, как Эмме исполнилось двенадцать, я сказал Серене, что больше так не могу и что я подаю на развод. Я съехал из дома и нанял адвоката. У Серены всегда было много проблем. В основном с депрессией и тревожностью. Она то принимала лекарства, то прекращала их принимать, так что с ней всегда было что-то вроде американских горок. Я неоднократно пытался уговорить ее пойти со мной на семейную консультацию, но она не замечала того, что делал я. И чем больше я пытался отстраниться, тем крепче она держала меня. Я должен был... Я должен был...

Заминка в голосе Гидеона заставила меня сделать еще шаг. Я протянул руку в надежде найти его. Но Гидеон подошел ко мне. Или, по крайней мере, это сделала его рука. Я цеплялся за этот факт так же крепко, как и за его пальцы, пока он продолжал.

- Я должен был это предвидеть, - выдавил он.

Когда он не продолжил, я осмелилась спросить:

- Что произошло, Гидеон?

Я ждал, что он ответит, но услышал не его голос. Это был женский голос, и это явно была какая-то запись.