Эпоха героев (ЛП) - Нира Страусс

Я доверяла Гвен, Вел и даже Сейдж больше, чем кому-либо за последние годы, кроме своей сестры. Но я оставалась собой — и делиться личным, когда сама не знала, что сказать…

Всё это казалось глупым. Раздражающим.

С этим чувством я прыгнула в первый колодец с очередным никудышным щитом и приготовилась к тому, что Оберон и компания снова попытаются превратить меня в швейцарский сыр.

К тому моменту моя левая рука стала настолько выносливой, что не дрогнула даже после двухсот копий. Я видела, слышала и чувствовала приближение снарядов задолго до того, как они достигали меня. На второй колодец я перешла куда быстрее, чем в первый раз.

Часть меня была уверена, что должна была пройти это испытание ещё несколько дней назад. Что на самом деле всё не так уж сложно, стоит лишь уловить суть, и тело привыкает.

Проблема была по-прежнему…

Тайна, — прошептал кто-то мне на ухо.

Я охнула и почесала ухо плечом. Копьё пролетело в сантиметре от моего лба. Я уже была в третьем колодце, дышала тёплым, затхлым воздухом и выдыхала собственную усталость. Что, чёрт возьми, это было?

Я снова это выдумала?

Тьма обволакивала моё тело. Плечи, руки, торс, ноги — она витала повсюду, готовая вмешаться. Я чувствовала, как она шевелится между моей одеждой и костями, беспокойная в этой могильной яме. Она отвлекала меня. Я знала, именно из-за неё у меня ничего не выходит.

Она была…

Тайна.

Ладно. Хорошо. Я больше не могла продолжать убеждать себя, что это всего лишь плод моего воображения или какая-то ошибка истощённого мозга.

Что такое «тайное»? — спросила я про себя. Это ощущалось странно. Не так, как когда я разговаривала с Мэддоксом. С ним я всегда ощущала присутствие кого-то другого, будто мои слова действительно находили отклик.

Победа, — ответила.

Голос был моим. Что ж, логично. Мы были одним целым.

Я без труда поняла, что она имела в виду.

Это жульничество.

Победа, — просто повторила. Будто это было единственное, что имело значение.

Щит треснул. Этот продержался дольше обычного. Я осталась одна, с краем колодца на уровне лба, вынужденная держать руки поднятыми, по одной расколотой палке в каждой, чтобы отбивать копья. Я даже не знала, сколько ещё осталось. Триста? Двести пятьдесят?

Я не хотела быть в этой яме, чёрт подери.

Да чего уж там — я даже не хотела быть в Анисе. Мне бы хотелось побывать здесь при других обстоятельствах, но уж точно не так.

Я хотела, чтобы всё это закончилось. Чем больше я об этом думала, тем бессмысленнее мне казались испытания Фиона. Разве у меня не текла в жилах кровь богов? Разве во мне не была магия самой богини смерти?

Да, да, — с воодушевлением заговорила тьма. Магия, кровь, магия.

Бессмертный ведь не обязан знать. Он не заподозрит. Я уже провалила всё три недели подряд. Всё моё тело было покрыто ссадинами и синяками. Пришло время победить.

Победа, — прошептала тьма.

Я стиснула зубы, когда заноза вонзилась мне в щёку.

Победа, — согласилась я. Так, чтобы никто не заметил.

Она вырвалась из меня с невероятной скоростью, словно боялась, что я передумаю. Впилась в землю вокруг меня, вне поля зрения, и я почувствовала, как она проникает сквозь почву атриума. Она появилась у ног Оберона, Персимон и Мидоу. Ощупала их ботинки. Поднялась вверх почти невидимой тенью, пока не нашла незащищённое место в районе голеней — участок обнажённой кожи.

Следующие копья промахнулись. Не все. Некоторые всё ещё летели в мою сторону, но многие так и не долетели. Персимон нахмурилась, когда одно копьё просто проплыло пару метров в воздухе и упало, не долетев с нужной силой. Оберон посмотрел на свои руки, когда бросил два сразу, и вместо того чтобы попасть в яму, они воткнулись в керамику по обе стороны. А Мидоу выругался, когда копьё выскользнуло у него из пальцев и чуть не отрубило мизинец на ноге.

Среди всех этих промахов, сбоев и неудачных бросков я услышала, как Фион крикнул:

— Последние три!

Возвращайся, — попросила я тьму.

Я отразила последние три броска глухими ударами. Я не чувствовала рук. Мышцы плеч были онемевшими, и, в который раз, земля забралась мне даже под нижнее бельё.

Но когда всё закончилось, я усмехнулась — яростно, по-настоящему.

Фионн протянул мне руку, чтобы помочь подняться, и я приняла её. Оттолкнула его воспоминания с ленцой, едва касаясь. На коленях, измученная, я добралась до края круга и приняла стакан воды, который подал мне Оберон. Его изучающий взгляд я проигнорировала.

— Я прошла, — выдохнула я, тяжело дыша.

Фионн кивнул:

— Прошла. Хотя на то, чтобы понять, ушло гораздо больше времени, чем я ожидал.

Персиммон вытянул руку, покачивая пальцами:

— Я же говорил. Плати.

Фионн полез в карман и с глухим звоном высыпал в ладонь фэйри несколько золотых монет. Я прищурилась, с подозрением глядя на всех четверых.

— Вы что, поставили, сколько времени мне понадобится, чтобы пройти испытание?

Фионн встряхнул флягу, проверяя, сколько осталось виски.

— Нет. Мы ставили на то, сколько тебе потребуется, чтобы надоесть самой себе в роли человека и наконец пройти испытание как та, кем ты являешься на самом деле.

Возмущение вскипело во мне:

— Что?

— Я же с первого дня говорил, девчонка. Ты не человек. С какой стати я должен был учить тебя, как будто ты одна из них? Пф. — В его глазах заплясали искры. Насмешливые. И это был самый живой, самый весёлый Фионн из всех, которых я знала. — Neart ár ngéag.

Я отмахнулась от руки Оберона, когда тот попытался помочь мне подняться.

— Что это, черт возьми, значит?

Бессмертный хлопнул себя по рукам и ногам:

— Сила в наших конечностях. Первый девиз фианны. — Из-под его растрёпанной бороды показалась широкая улыбка. — Ты заслужила его.

Он протянул мне флягу.

Магия, магия, — захохотала тьма у меня в ухе. Она знала всё с самого начала. Всю мою жизнь.

Я приняла глоток виски с кривоватой улыбкой.

***

— Привет, — громко говорю я.

Сегодня Керидвен выглядит взволнованной. Если бы я не знала, что это невозможно, могла бы поклясться, будто она не замечает моего присутствия — словно не видит, как я стою здесь, наблюдая за ней, пока она появляется и исчезает за деревом. Мне интересно, какова вообще её функция — кроме как ползать по стволу и корням.

Я пытаюсь спросить её о Каэли. Выяснить что-нибудь об этом месте, о ней, о дереве.

Без толку.

Я только знаю, что перед сном думала о душах погибших из Анисы — и очнулась здесь.

— Я не понимаю, зачем Луксия привела меня, — бормочу, забыв, что здесь действуют иные законы, и неважно, каким тоном ты говоришь — звук разносится везде.

Огромная треугольная голова поворачивается ко мне.

— Привела? Думаешь, она или её сёстры — хозяйки этого места?

Я хмурюсь.

— Разве они его не создали?

Она издаёт возмущённое шипение.

— Священное дерево существовало задолго до того, как эти трое вообще появились на свет. И продолжает существовать даже без них — как видишь.

Это правда. Ксена и Тараксис мертвы, но, похоже, Кранн Бетад не пострадал. Но… это место существовало до них?

Я всегда думала, что богини не рождались. Про них ведь ничего не известно, кроме названия земли, откуда они пришли — Тинтагел. Все считали их высшими существами.

Но они умерли. Теутус убил их. А если они могли умереть…

— Я слышала, что ты была спутницей Луксии, — объясняю. — Поэтому и подумала, что ты…

— Её питомец? — её голос стал ещё более возмущённым. — Поражает, как смертные умеют искажать истории.

— То есть… если тебя никто не привёл и это место не создано Триадой… — я развожу руками. — Тогда кто его создал? И как ты познакомилась с богинями?

Её голова двигается, указывая куда-то вдаль, в пустоту. Неясно, то ли она что-то заметила, то ли просто задумалась над ответом. Может, просто игнорирует меня.