Эпоха героев (ЛП) - Нира Страусс

Но, к моему удивлению, отвечает:

— Когда они прибыли сюда, ни они, ни Ширр не были богами. Стали ли они ими позже — зависит от того, кого в вашем королевстве вы считаете божеством. Есть одна старая поговорка: в стране слепых и одноглазый — король.

Я раскрываю рот.

— Ты хочешь сказать, что Гиберния — страна слепых? И что они стали богами… по умолчанию? — Я ничего не понимаю. — И что значит «когда они прибыли сюда»? Откуда? Из Тинтагеля?

Её раздвоенный язык выскальзывает и тут же прячется обратно.

— Тинтагел. Забавно.

— Ты совсем ничего не объясняешь, знаешь?

— Может, потому что это не моя задача. А если ты не выполняешь свою — то и твоё присутствие здесь бессмысленно.

На этом она завершает разговор и снова исчезает среди корней.

Я продолжаю бродить. Пальцы начинают покалывать каждый раз, когда я прохожу мимо фрагмента дерева. Я всё ещё помню, как он тянул ко мне свои нити, когда я коснулась его в прошлый раз.

Как бы мне хотелось, чтобы Луксия удосужилась объяснить хоть что-то перед тем, как испариться. Она сказала, что я просто немного потеряна, и потому её помощь мне не нужна, — но я в этом уже не так уверена.

Мне стоит коснуться дерева? А вдруг… вдруг именно этого делать нельзя — и я застряну здесь навсегда? Что, если именно это произошло с Керидвен? Может, когда-то она была такой же глупой девушкой, воображавшей себя умнее всех, дотронулась до чего-то запретного — и превратилась в злобную змею?

До меня доносится отголосок крика.

Я резко оборачиваюсь. Откуда он?

Сердце срывается с места, бьётся, как бешеное, — напряжённо, с тревогой.

Я бы поклялась, что…

— Аланна’са!

Я захлёбываюсь вздохом.

— Каэли!

Я бегу вокруг дерева, перескакивая через корни, пробегая мимо вереска, дубов, берёз — и вот они, те самые странные алые плоды. Прямо рядом с ними, точно, как в прошлый раз, я замечаю лестницу.

А в самом её конце — медведица. Она замечает меня и встаёт на задние лапы, фыркая.

— Аланна’са! — кричит она, хотя пасть её не шевелится.

Страшная, всепоглощающая эмоция разрывает меня изнутри — словно раскалённые клыки сомкнулись на сердце. Грудная клетка сотрясается от боли.

— Лиики. Моя лиики.

Я тянусь к ней — но в этот миг корни дерева приходят в движение, лестница исчезает, будто её и не было.

Я вскрикиваю от ярости и со всей силы бью по ветке рябины — она трескается и ломается пополам.

Кранн Бетад выталкивает меня прочь.

Глава 27

Аланна

Понять эмоции дракона легко:

достаточно внимательно следить за его крыльями.

Они, как хвост у кошки.

Из запрещённой книги «О народе драконов»

Я проснулась, всё ещё крича, сжатые в кулаки руки вонзали ногти в кожу. Белые занавеси колыхались у балкона от удушливого ночного ветерка, и тень скользнула по полу, как шёпот.

Мэддокс вбежал в комнату широким шагом.

— Что случилось? Ты в порядке?

Оттуда, где она теперь всегда покоилась по ночам — на сундуке у подножия ложа — Орна затряслась от вибрации.

— Ты вообще знаешь, что такое сны, дракон?

Я перекатилась на подушки. Кожа была покрыта потом. Мэддокс окинул комнату быстрым взглядом, будто ожидал увидеть, как из колодца вылезает келпи или с потолка свисает деарг-дюэ.

— Всё нормально. Я снова была в Кранн Бетад.

Его глаза метнулись ко мне. В полумраке вокруг нас лишь несколько свечей в дальнем углу мерцали, как крошечные огоньки.

— Серьёзно? Я не знал, что ты можешь вернуться туда.

— Я и сама не знала. Керидвен всё твердит, что я должна выполнить какое-то задание, но я не понимаю, о чём она, и не уверена, что хочу это выяснить. Но не это заставило меня закричать. Я… — В памяти всплыла медведица. Огромная, стоящая на верхней ступени. Живая. Целая. — Я видела Каэли.

Мэддокс шумно выдохнул сквозь зубы. Подошёл ближе, на этот раз спокойнее. Он не сел на мою постель — и я не пригласила его.

— Я… Чёрт, я рад, что ты её видела. С ней всё в порядке?

— Кажется, да. Я не уверена. Дерево вытолкнуло меня, прежде чем я смогла приблизиться.

— Что? Почему?

Я взглянула на свои костяшки. Они покраснели.

— Возможно, я ударила его кулаком.

Дракон тихо фыркнул от смеха. Этот звук… он меня успокоил. Потому что я не слышала его уже, кажется, целую вечность.

— Верю. Хочешь… не знаю, попробовать вернуться? — Он кивнул на комнату. — Я могу посторожить, пока ты…

Что-то неприятное и колючее всплыло в моей голове.

— А ты? Ты хочешь, наконец, быть со мной честен?

Между нами повисло тяжёлое, натянутое молчание. Я изо всех сил старалась не дрогнуть, не отступить, не сказать что-то, чтобы сбежать от этой тишины. Не признаться, как скучаю. Как всё показалось бы проще, если бы мы снова стали теми самыми Мэддоксом и Аланной с Белтейна. Даже из башни во дворце — они хотя бы разговаривали друг с другом.

Мэддокс поёжился, и его кожаные штаны скрипнули. Он снова стал их носить после нескольких дней в Анисе — будто бы терпеть не мог местные лёгкие, струящиеся ткани.

Когда он заговорил, голос стал на октаву ниже:

— Я был честен. Был. В ту ночь.

— Ты имеешь в виду, когда сказал, что хочешь похитить меня, свить со мной гнездо и засыпать драгоценностями?

Он так сильно сжал губы, что они побелели.

— Да.

— Уф, — буркнула Орна. — Вот тут бы я предложила бежать без оглядки, девочка.

Мы оба посмотрели на меч — и мимолётный, хрупкий момент рассыпался. Мэддокс отступил на шаг, и только тогда я заметила: на его плечах покоилась копьё — готовое к бою.

— Тебе стоит отдохнуть. И поздравляю с тем, что прошла испытание. Ты была великолепна.

А ты законченный идиот, — подумала я, но прикусила язык.

— Выйди через дверь. Не хочу, чтобы кто-то снова шуршал у меня на балконе.

Он принял мой сарказм с кривой ухмылкой, не забыв продемонстрировать клык.

— Как прикажешь, sliseag.

Ушёл, грохоча, по моему мнению, чуть громче, чем требовалось. А я снова начала мысленно считать копья, как делала в те недели. Иногда мне всё ещё мерещился свист воздуха у уха — тот самый, когда копьё проносилось слишком близко.

Я дошла до пятнадцати, прежде чем с раздражением отпихнула подушки и направилась к двери.

— Плохая идея, — предостерегла Орна.

— Я поклялась себе больше никогда не велеть тебе заткнуться… но, может, сейчас тебе стоит приберечь своё мнение при себе.

Она больше не возразила.

Мэддокс стоял у лестницы. Похоже, возвращаться в свою комнату он не собирался.

Он смотрел на меня с тревогой, напряжение буквально витало вокруг него.

— Ты уверена, что в порядке?

Нет. Я не была в порядке. И с этим нужно было что-то делать.

Я подошла. Что-то в покачивании моих бёдер, должно быть, зацепило часть его мозга, которую он не до конца контролировал, потому что его взгляд скользнул по моему лёгкому, почти прозрачному спальному наряду. По крайней мере, он состоял из двух предметов — а не был неудобной длинной рубашкой. Но я была уверена, что ни один портной не создавал эти короткие шорты и топ с вырезом на животе для выхода в свет.

От Мэддокса исходила волна энергии — она прошла по полу и щекоткой добралась до моих босых ног. Это было приятно. Почти как ласка.

Дракон с тоской глянул в сторону своей комнаты.

Я улыбнулась:

— Не знаю, как ты, а я бы сгорела со стыда, если бы рванула к той двери, как будто боюсь, что афанк укусит меня за задницу.

Он выпрямился, будто перед ним стояла не я, а целая вражеская армия.

— Что ты делаешь?

— Проверяю, правильно ли тебя поняла. А вдруг мы просто всё не так поняли и зря спорим? — Он застыл, когда я остановилась перед ним, так близко, что между моими пальцами и его сапогами оставались жалкие сантиметры. — Гвен сказала, что пока я была без сознания, ты не сводил с меня глаз. А она с Веледой сами меня отмывали, потому что ты не мог смотреть на мои раны.