Освобождение Луки (ЛП) - Эвелин Виктория

Его член сердито дернулся; кровь, пульсирующая в нем, ощущалась как кипящая вода. Каждое мгновение, которое он проводил, не удовлетворяя свои собственные потребности, было мучительным, но то, как она извивалась и мяукала перед ним, того стоило.

Отпустив ее связанные запястья, он быстро разорвал часть нижнего белья, прикрывавшую вход, и закатал остатки вверх по ее бедрам, убирая с дороги.

У него перехватило дыхание. Мягкие каштановые завитки лежали на ее блестящей, порозовевшей промежности. Красивая.

Казалось, время, которое он потратил, любуясь ее потрясающим влагалищем, было слишком долгим, потому что она протянула руку вниз и начала быстро обводить маленький бугорок на вершине своего полового органа. Клитор, — вспомнил он. Должно быть, ей больно, если она готова сделать это сама.

Зная, что она и дальше не будет благосклонно относиться к его поддразниваниям, он закинул ее ноги себе на плечи, схватил за оба запястья и прижал их к ее животу одной из своих больших ладоней. Ее крик протеста превратился в стон экстаза, когда он прижался ртом к ее чувствительному бутону.

Разум Луки плыл от удовольствия, почти как если бы он был пьян. Его женщина лежала под ним, выкрикивая его имя. Сладкий вкус ее возбуждения покрывал его язык, его лицо терлось о мягкую кожу на ее бедре. Трепет пробежал по нему, зная, что он вот-вот услышит, как она кончает в первый раз. Напряжение и дрожь ее тела сказали ему об этом.

Со стоном, ненавидя собственную слабость, его свободная рука потянулась к члену, двигаясь в такт ее покачивающимся бедрам.

Ее дыхание участилось, а тело содрогнулось, отчего ее груди заколыхались. Теперь так близко. Он отпустил ее запястья, погрузил палец в ее лоно и прорычал:

— Кончи, женщина.

Сильнее надавив на себя кулаком, его собственный оргазм вырвался из него. Он зарычал и ухмыльнулся, продолжая лизать и посасывать ее, когда почувствовал, как ее тугая сердцевина забилась в конвульсиях вокруг его пальца. Ее руки вцепились в край стола, а спина выгнулась, когда она закричала:

— Лука!

Продолжая неторопливо поглаживать ее пальцем, он подождал, пока ее крики не перешли в тихие стоны. Затем, не в силах удержаться от прикосновения к ней, но зная, что ее соблазнительная сердцевина слишком чувствительна, он провел ладонями вверх и вниз по нежной коже ее бедер.

Она подняла глаза к потолку, закрыв лицо руками. Она расстроена?

Он почувствовал, что она пытается отдернуть ноги, поэтому сжал их крепче, нахмурившись. Это должно было понравиться ей больше, а не меньше. Почему она хотела уйти от него?

Она села, опираясь на локти, и изучала его, сдвинув брови. Темно-розовый румянец на ее щеках был не только от напряжения. Смущение?

Скользнув взглядом вниз по своему телу, она поиграла с остатками эластичного нижнего белья, которое теперь облегало ее талию. Дрожащим голосом она сказала:

— Можно мне одеться, пожалуйста?

Он стиснул зубы. Возможно, если бы он посмотрел на нее достаточно пристально, то смог бы заглянуть в ее мысли. Что он сделал не так?

Неужели он неправильно истолковал ее привлекательность? Невозможно. В порядке эксперимента он наклонился вперед и нежно поцеловал и прикусил внутреннюю поверхность ее бедра. Она дернулась, и он снова почувствовал всплеск ее возбуждения.

Нет, ее определенно все еще влекло к нему.

Она села полнее, прикрывая рукой свое лоно от посторонних взглядов. Все его траксианские инстинкты взывали к жизни, и низкое рычание вырвалось из его груди одновременно с уколом боли.

Моя пара прячется от меня? Он боролся с желанием перевернуть ее, перегнуть через стол и погрузиться в нее, доказав, что она ничего не может скрыть от него. Но что-то в ее глазах удержало его.

Отпустив ее, он встал, затем притянул ее к себе. Кожа к коже, она слабо сопротивлялась.

— Лука… я…

Он заставил ее замолчать, запечатлев мягкий, продолжительный поцелуй на ее губах. Через мгновение ее тело расслабилось, со вздохом прижавшись к его. Последнее, что он хотел сделать, это отпустить ее. Его сердце болезненно сжалось в груди. Он знал, что если захочет отвлечь ее, то сможет. Если бы он прямо сейчас скользнул рукой к ее лону, она бы возбудилась. Снова потерялась. Но она не хотела, чтобы он этого делал, и это знание было подобно ножу в сердце.

Когда он прервал поцелуй, то увидел, как ошеломленное выражение медленно исчезает с ее лица. Он указал на комнату, в которую ворвался.

— Ванная комната вон там. — Теперь, указывая на двери в другом конце своего дома, он сказал: — Моя комната там. Я пойду оденусь.

— Спасибо. — Прочистив горло, она отодвинулась от него. Его тело напряглось от потери.

Поспешно собрав свою одежду, она удалилась в ванную, оставив его обнаженным и одиноким, сгорающим от желания погнаться за ней.

Глава 16

Элис молча ругала себя. Неужели у меня совсем нет самоконтроля?

Она схватилась за блестящую черную столешницу в ванной и уставилась на свое отражение в зеркале. Так неловко!

Элис почувствовала, что временно потеряла рассудок. Она вела себя как нимфоманка, неспособная устоять перед сексуальным мужчиной. Как она могла снова встретиться с ним лицом к лицу теперь, когда он знал, какой эффект производит на нее?

Выругавшись себе под нос, она собрала свою одежду, невесело посмеявшись над испорченным нижним бельем, обтягивающим ее талию, прежде чем стянуть испорченную ткань. Натянув шорты и топ, она скрестила руки на груди и прислонилась к стойке.

Это было неправильно, что он чувствовал запах всякий раз, когда она возбуждалась. Откровенно грязное, несправедливое преимущество — вот что это было.

Она обмякла. Элис не хотела слишком быстро ложиться с Лукой в постель. Секс всегда заставлял ее чувствовать глубже и быстрее, чем следовало. В прошлом она совершила ошибку, переспав с мужчинами слишком рано и слишком сильно привязавшись к ним, прежде чем по-настоящему узнала, кто они такие.

Ради них обоих она не могла допустить, чтобы это случилось с Лукой. Пара — это не девушка или бойфренд, с которыми можно расстаться. Как только она согласилась быть с ним, она знала, что он никогда не отпустит ее. Ей нужно было быть уверенной в нем, в том, что они вместе, прежде чем думать о будущем.

Лука проявлял заботливую сторону себя, но она не знала, была ли эта его сторона просто игрой, чтобы заманить ее, или он был таким на самом деле. Хотел ли он ее только потому, что так говорили ему брачные узы? Потому что он хотел заняться с ней сексом? Элис так не думала, но ее инстинкты уже много раз прискорбно подводили ее. Это сломало бы ее надвое, если бы она обнаружила, что влюблена в мужчину, с которым никогда не сможет расстаться, только для того, чтобы узнать, что его привлекает ее тело и ничего больше.

Познакомься с ним. Выясни, нравится ли он тебе!

Уже прокручивая в уме их сексуальную интерлюдию и желая, чтобы она могла сделать это снова, она топнула ногой. Указывая на свое отражение, она сказала:

— Ты установишь основные правила. Ты будешь твердой. Ты будешь сильной. Ты будешь отвечать за свое будущее.

Кивнув, она ворвалась в двери ванной, готовая установить закон, и… его там не было. Элис откинула голову назад и раздраженно фыркнула.

— Все в порядке. Я просто поговорю с ним, когда он вернется, — прошептала она.

Бормоча что-то себе под нос и призывая себя оставаться на месте, она еще раз осмотрела комнату.

На длинной изогнутой стене висели сотни наклеенных бумаг и картинок. Элис прищурилась на текст на бумагах, жалея, что не уделила сегодня больше внимания на уроке. Почерк тремантианца был прекрасен. В отличие от многих западных языков на Земле, это письмо читалось не слева направо или справа налево, а скорее сверху вниз. Буквы изящно изгибались и соединялись с нижеприведенной буквой, образуя плавный почерк. Это напомнило ей восточноазиатский письменный язык, который она однажды видела.