Увиденный: ЛЕКС (ЛП) - Кеннеди Слоан

Первую неделю мы с Гидеоном только и делали, что лежали вместе в постели. Когда он не прижимался ко мне после того, как какое-нибудь случайное воспоминание заставляло его заливаться слезами, он лежал в моих объятиях в полной тишине. Конечно, я беспокоился о нем, но знал, что он переживает именно то, через что отказался пройти сразу после смерти своей дочери.

Горе.

Поэтому я не заставлял его ничего делать, кроме как мысленно смириться с тем фактом, что его ребенка действительно больше нет. На второй неделе он был эмоционально и физически истощен, и мне не удавалось заставить его сделать что-то большее, чем просто встать с постели и что-нибудь съесть. Я щедро платил Андре за то, чтобы он каждый день приносил нам еду, которую мы могли просто разогреть в микроволновке, поскольку мне было неудобно готовить самому, не говоря уже о Гидеоне. Не то чтобы Гидеон ел много, но к концу второй недели он стал присоединяться ко мне за столом и ковыряться в еде. Я узнал об этом только потому, что после того, как он встал из-за стола, я ощупал его тарелку, чтобы посмотреть, сколько на ней еще осталось еды.

Обычно еды было много.

Андре вернул Брюера в дом Гидеона на следующий день после того, как я поговорил с Гидеоном о необходимости справиться с его горем. Брюер уже успел запасть мне в сердце, но когда я узнал, что именно из-за пса Гидеон так долго держался за меня, он на всю жизнь завладел моим сердцем.

Но никто не поселился в нем так прочно, как Гидеон.

Я не сомневался, что влюблен в него. Глубоко и бесповоротно. Я даже не мог точно определить момент, когда это случилось.

Это просто случилось.

И я понятия не имел, что с этим делать.

Несмотря на все, что мы пережили вместе, на самом деле ничего не изменилось. Его жизнь была здесь, а моя - в Лос-Анджелесе. Я не хотел думать о том, что даже если Гидеон и привыкнет к своей новообретенной сексуальности, это не значит, что он захочет провести свою жизнь с кем-то вроде меня. Несмотря на то, что я научился легко передвигаться по своему домику, а с недавних пор и по дому Гидеона, факт оставался фактом: было не так-то просто приспособиться к жизни за пределами маленького домика, предоставленного Фишер-Коув.

Поэтому я изо всех сил старался не зацикливаться на том факте, что отдал свое сердце мужчине, которого каждую ночь держал в объятиях, пока он плакал. Я просто сосредоточился на том, чтобы вернуть его так же, как он вернул меня, даже не осознавая этого.

К третьей неделе Гидеон стал возвращаться к своей обычной рутинной проверке домиков. Я ожидал, что он отведет меня обратно в мой и мы либо разойдемся в разные стороны, либо, может, снова попытаемся стать друзьями, но, к моему удивлению, в первое утро, когда он ушел осматривать домики, он поцеловал меня в губы и спросил, не нужно ли что-то из моего домика или хочу ли я что-нибудь привезти из города. Я пытался списать это на то, что ему просто нужно было мое присутствие подольше, но, по правде говоря, я слишком привык к той странной семейной жизни, в которую мы каким-то образом попали.

Несмотря на то, что Гидеон каждую ночь засыпал в моих объятиях, между нами не было никакой близости. Я даже не помышлял об этом, потому что в тот момент Гидеону было просто не до этого. Но теперь, когда Гидеон стал налаживать свою жизнь, я определенно думал об этом. Я хотел его больше, чем когда-либо, но боялся того, что произойдет, если мы займемся любовью. Как я смогу отпустить его после?

Помимо того, что мы не обсуждали наши отношения, мы вообще не говорили о семье Гидеона. Я отчаянно хотел узнать о его второй дочери, в частности, где она, но я знал, что если и когда он захочет обсудить это со мной, он даст мне знать.

- Лекс? Ты здесь? - Я услышал, как Гидеон позвал меня, когда вошел на кухню. Я осматривал его гостиную более подробно в надежде, что смогу узнать больше о человеке, в которого так сильно влюбился.

- Здесь, - ответил я.

Бабочки запорхали у меня в животе, когда я услышал приближение Гидеона. Он взял с собой Брюера, но когда я не почувствовал, как пес поприветствует меня, предположил, что он оставил хаски снаружи. Хотя Брюеру нравилось проводить время с нами в доме, он определенно любил гулять на свежем воздухе, потому что мог часами бродить по лесу вокруг дома Гидеона.

- Привет, - сказал Гидеон, прежде чем чмокнуть меня в щеку.

Как бы я ни дорожил такими маленькими моментами, как эти, проведенные с ним, я также задавался вопросом, поцелует ли он меня когда-нибудь снова по-настоящему. Было трудно лежать рядом с ним ночь за ночью и не мечтать о том, как его вес вдавливает меня в матрас или как его рот поглощает мой. Знакомая дрожь предвкушения охватила мое тело, как только Гидеон отошел от меня.

- Что это? - Спросил я, указывая на предметы передо мной. На стене висело что-то вроде небольшой полки, на которой были расставлены маленькие безделушки. Я подробно изучил каждую из них, но только у одной форма показалась мне смутно знакомой.

- О, это моя... - Начал Гидеон, прежде чем дать своим словам оборваться.

- Это твоя что? - спросил я.

Я почувствовал, как он снова придвинулся ко мне, и хотя он не прикасался ко мне руками, его тело слегка касалось моего, дразня. Я сомневался, что он вообще осознавал, что делает со мной.

- Это моя коллекция Микки Маусов, - со вздохом сказал Гидеон.

Я улыбнулся, когда понял, что он имел в виду.

- Ты сохранил их, - недоверчиво произнес я, вспомнив, как он рассказывал, что люди в городе всегда дарили ему маленькие безделушки с Микки Маусами.

Он выглядел раздраженным, когда объяснял, почему они это делают, но тот факт, что он хранил эти маленькие безделицы, был еще одним доказательством того, какой он хороший человек. И как сильно он любил этот город, даже если временами он казался ему слишком маленьким.

- Да, ну... - пробормотал он, но не закончил фразу.

Я почувствовал, как он снова пошевелился, но вместо того, чтобы исчезнуть, он подошел ко мне сзади и обнял за талию. Я был удивлен этим, откровенно интимным, движением. Это дало мне надежду, но в то же время усилило мой страх. Я мог бы слишком привыкнуть к подобным моментам.

- Я кое-что принес тебе, - сказал Гидеон. - Иди, посмотри.

Он отпустил меня только для того, чтобы взять за руку. Я осторожно поставил фигурку Микки на прежнее место на полке и последовал за ним. С моей стороны не было абсолютно никаких колебаний, когда я позволил ему провести меня в центр гостиной. Я чувствовал себя совершенно комфортно, передвигаясь по его дому самостоятельно. Но, что более важно, мне было совершенно комфортно с ним. Я знал, что он никогда не поставит меня в ситуацию, в которой я потенциально могу пострадать или опозориться. Поэтому, куда бы он ни повел, я следовал за ним, и делал это охотно.

- Возможно, понадобится, чтобы ты рассказал мне, как все это настроить, - сказал Гидеон, усаживая меня на диван.

- Хорошо, - сказал я с некоторым подозрением.

Поскольку я ни черта не видел, то не был уверен, как смогу помочь в настройке чего-либо. Но затем Гидеон вложил мне в руки что-то, что показалось мне слишком знакомым. Мое сердце выпрыгнуло из груди, когда я почувствовал этот предмет. Меня охватило смешанное чувство радости и разочарования одновременно.

- Лекс, просто выслушай меня, ладно? - Сказал Гидеон, переплетая свои пальцы с моими, когда я сжал игровой контроллер в своих руках.

Зачем, черт возьми, ему понадобилась игровая приставка?

- Зачем? - прохрипел я, пытаясь вернуть ему пульт. Но он крепко держал меня за руки.

- Пожалуйста, детка, просто послушай.

Следует признать, что сочетания его мольбы и нежности было достаточно, чтобы заставить меня замолчать.

- Я позаимствовал это у Кенни. Думаю, это старая модель. Он сказал, что продаст ее мне по дешевке, если я решу оставить ее себе.

Не уверен, что он ожидал от меня в ответ на это, если вообще ожидал что-то услышать, поэтому промолчал.