Невеста на один день - Лэндиш Лорен

Я брожу, пока не отыскиваю закрытую дверь с табличкой «Невеста», а затем стучусь. Медленно открыв дверь, я спрашиваю:

– Все в порядке? Можно?

Кейли отвечает:

– Да, входи.

В комнате почти ничего нет, только несколько чемоданов на полу и два стола с косметикой и аксессуарами для прически. Но я не вижу ничего, кроме Кейли, ни точек входа и выхода, ни сигнализации, ни других вещей, которые обычно автоматически отмечаю. Здесь только моя сестра, совсем взрослая.

Кейли прекрасно выглядит в свадебном платье – белом, облегающем, с кружевами на лифе и бедрах. Ее волосы убраны в локоны, а на голове сидит красивая диадема, которая делает Кейли похожей на принцессу.

– Коннор! – кричит она, крепко обнимая меня, когда понимает, что я действительно сдержал обещание и пришел на свадьбу. – Спасибо тебе.

– Выглядишь потрясающе, – делаю я комплимент. – Серьезно, Кейли.

– Ты и сам не так уж плох, старший братишка. – Она улыбается, такая счастливая, что чуть не плачет. – Поверить не могу, что ты приехал.

Я вздыхаю, кивая.

– Хотел бы я сказать, что ни за что бы не пропустил твою свадьбу, но мы оба знаем, что это было бы ложью.

Улыбка Кейли гаснет, в глазах появляется намек на грусть, но она не начинает читать мне мораль о долгом отсутствии. Вместо этого она заявляет:

– Поппи тебе подходит.

Я хочу с ней поспорить, да только она права. Прошлой ночью после ее работы и моего «позирования в качестве музы» мы были настолько измотаны, что завалились в ее кровать. Не для того, чтобы заниматься сексом, а чтобы поспать. Я обнимал Поппи, пока она тихонько похрапывала, и спал так спокойно, как не спал уже много лет. Я хотел бы поделиться этим с Кейли, но в конце концов я довольствуюсь правдой:

– А я боюсь, что я ей не подхожу.

Кейли смотрит на меня с жалостью.

– Я знаю. У меня были такие же проблемы, когда мы с Эваном только начали встречаться. Тяжело иметь родителей, которым не угодить, что бы мы ни делали.

Что здесь ответишь? Это просто суровая правда.

– Слушай, я раньше не очень-то угождал людям.

– Да, но… Я пыталась угождать. Все время пыталась, – говорит Кейли с некоторой горечью. – Ты всегда был умным, шел другим путем, когда видел, что ничего не получится.

Я фыркаю на ее оценку – как на то, что я умный, так и на то, что юношеские проступки, о которых Кейли наслышана, можно назвать правильным выбором. Интересно, если бы она знала, как далеко я зашел и как глубоко упал, она бы все еще чувствовала то же самое? Но помимо себя, я понимаю, что, когда я взбунтовался, оставив позади ожидания и правила родителей, я также оставил позади… Кейли.

– Мне жаль. – Слова душат меня, и я кашляю: не ожидал что это будет так чертовски тяжело. – Прости, Кей. Прости за прошлое и прости за настоящее.

Кейли поджимает губы, поднимает глаза, быстро моргает и обмахивает руками лицо.

– Перестань. Если ты заставишь меня плакать перед фотосессией, я буду похожа на бесноватого енота с красными глазами и черной кляксой подводки. Тогда мне придется надрать тебе задницу.

– Думай о кокосах, – бурчу я.

Кейли удивленно оглядывается.

– Чего?

– Кокосы, – повторяю я. – Солнцезащитный крем. Песок. Море. Представь все это, почувствуй запах, ощути. На пляже нельзя плакать. Это невозможно с человеческой точки зрения. А может, даже незаконно. По крайней мере, в нескольких странах.

Это слова Поппи вылетают из моего рта. Я чувствую их случайность, но они идут от сердца и, похоже, работают, потому что Кейли тут же смеется и утирает глаза.

– Кокосы. Тогда ладно. Спасибо. И спасибо, что пришел на свадьбу.

– Закрой глаза, – прошу я, роясь в кармане. – И протяни руки.

Кейли одаривает меня недоверчивой улыбкой, но слушается. Когда солнце освещает ее лицо, она выглядит настолько неземной, что у меня перехватывает дыхание. Я вдруг понимаю, как она выросла: теперь она не зубастый ребенок со сбитыми коленками, а красивая женщина, создающая собственную семью.

Вытащив руку из кармана, я достаю маленький блестящий камушек, хотя и сомневаюсь в правильности выбора. А вдруг она не поймет? Вдруг не вспомнит? Слишком поздно. Кейли с нетерпением протягивает руки, и ее улыбка становится ярче с каждой секундой. Поэтому, сильно нервничая, я кладу белый камень в ее ладони.

– Держи.

Кейли открывает глаза и смотрит на подарок. Испустив изумленный вздох, она смыкает пальцы вокруг камня и прижимает его к груди.

– Коннор! Он великолепен!

Я не могу сдержаться – улыбаюсь ее волнению.

– Ты не забыла? Речку на заднем дворе? Я думал о ней на днях, и мне показалось, что это хорошее воспоминание.

– Конечно, я помню. Мы проводили там детство, – говорит Кейли со счастливым, тоскливым смехом. – Знаешь, я ненавидела пачкаться. Вечно грязь под ногтями застревала и лицо было вымазано. Но если ты хотел пойти, я всегда была готова потусоваться со своим старшим братом.

Я удивленно моргаю.

– Кейли… я тоже не хотел. Это ты всегда рвалась поиграть с животными.

Мы закрываем глаза, и оба понимаем, что делали это друг для друга. Что тогда мы сделали бы друг для друга все. И, возможно, сделали бы даже сейчас. Смеясь, я протягиваю руку и впервые за долгое время по-настоящему обнимаю сестру.

– Черт, – признаюсь я, когда она крепко обнимает меня в ответ, – я сейчас заплачу.

Смех Кейли вибрирует в моей груди.

– Нельзя, приятель. Ты заплачешь, я заплачу, а потом заплачет Поппи, потому что я надеру тебе задницу.

Линия разлома в наших отношениях начинает заживать. Конечно, боль по-прежнему остается, но это только начало. Я просто надеюсь, что смогу быть рядом достаточно долго. Впрочем, с моей работой я ничего не могу обещать.

– Кейли, – шепчу я, когда мы немного расходимся, – даже когда меня здесь нет или мы не видимся какое-то время… я люблю тебя.

Кейли гладит меня по груди, даря ту самую лучезарную улыбку, которой мне так давно не хватало.

– Я тоже тебя люблю.

– Стоять, вот так! – раздается голос.

Я поднимаю глаза и вижу фотографа, снимающего момент воссоединения. Инстинктивно я хочу возразить, сказать «никаких фотографий», увернуться от объектива. Такие люди, как я, не любят, когда их фотографируют. Но ради Кейли, на этот раз… я не стану возражать. Я смело смотрю в камеру и обнимаю ее чуть крепче.

Она замечает, и ее улыбка только расширяется.

– Она тебе подходит.

– Не могу не согласиться. – Она хороша… несмотря на мои опасения.

– Не облажайся, Коннор. Тебе сейчас лучше, и я думаю, что Поппи имеет к этому отношение, – продолжает Кейли, когда фотограф отходит чуть дальше. – Кроме того, я всегда хотела иметь сестру. И я не могу представить себе лучшую сестру, чем Поппи Вудсток. – Кейли вдруг обретает серьезность. – Она не любит розовых пуделей, правда же? Тобой я поделюсь, но точно не мистером Пибоди.

Я хмыкаю, как будто обдумывая вопрос.

– Нет, розовых пуделей она не любит. Померанцев – да.

– Отлично, тогда я хочу, чтобы она осталась с нами, – говорит Кейли. – Кроме того, я хочу познакомиться с Орешком и Соком.

– Ты знаешь, как зовут ее собак?

Кейли краснеет.

– Ну, я навела справки о твоей невесте. – Она смыкает большой и указательный пальцы, показывая «чуточку». – Просто немного погуглила и, возможно, присоединилась к онлайн-группе поклонников. Она иногда выкладывает фотографии собак.

Я смотрю на Кейли с удивлением и вновь обретенным уважением.

– Эй, ты проверял Эвана, так что будет справедливо, если я проверю Поппи. Мы, братья и сестры, должны держаться вместе.

Входит организатор свадьбы и смотрит на часы.

– Тук-тук. Пора поторапливаться.

Меня отпихивают, и я иду искать Поппи, но не в первом, а во втором ряду.

– Очевидно, он зарезервирован, – шепчет она. – Так что когда я встану, чтобы потанцевать, убедись, что следуешь моему примеру.

Она шутит. Скорее всего.

Церемония проходит в уютной обстановке. Впрочем, когда отец стоически провожает Кейли к алтарю, я сжимаю кулак. Он не заслуживает этой чести, точно не после того, каким он был последние десять лет. Но когда папа перекладывает руку Кейли в руку Эвана и поворачивается, чтобы сесть с мамой, я вижу, как он быстро опускает глаза.