Моя простая курортная жизнь 8 (СИ) - Блум М.

Зараза, не иначе как посчитав это за персональный челлендж, тоже сменила аватарку и на новой, позируя среди голых стен своей комнаты, несносно-надменно смотрела в кадр, подписав снимок: «Ну и вали!» Хотя это же читалось и в ее глазах — могла и не пояснять. И, разумеется, всем сразу стало понятно, что это ни фига не финал, а очередной акт в этой сумасшедшей пьесе для двоих.

Но честно говоря, эти двое меня сейчас волновали меньше всего на свете. У меня была причина для волнения и посерьезнее: грядущий отъезд Даны в Англию.

Едва узнав, что я попал в аварию, моя милашка шустро собрала вещи, взяла своего пса и перебралась на оставшееся время ко мне, так что хоть один полезный эффект от этого столкновения со злом все же был. Разумеется, ее вечно сопящий папаша оказался не в восторге, но дочь, обычно считавшаяся с его мнением, в этом вопросе проявила характер.

— Папа, — твердо заявила она, — Рома попал в аварию, о нем надо заботиться! Когда ты попал в аварию, я о тебе заботилась, и Рома не возражал. Так что не возражай теперь и ты!..

И ее крикливый предок не нашел, что на это ответить. Так что Дана переехала ко мне, а ее папаша это стерпел. Лучшим другом мне он, конечно, не стал, но усердно делал вид, что не хочет меня убить, и наверняка отсчитывал дни до ее отъезда. Я же старался об этом не думать, сосредоточившись на всем хорошем, что происходило здесь и сейчас. Моя милашка целыми днями и ночами дарила мне нежность и любовь, словно желая наполнить меня ими на полгода вперед. Она прекрасно ладила с Марианкой, да и Арина вела себя при ней как паинька — а я всегда знал, что спинной мозг воспринимает информацию куда лучше головного. Но главное, Дана вдруг поладила с Полиной, а Полина вдруг поладила с Даной! Все-таки у моей управляющей доброе сердце, которое через призму будущей нашей разлуки заставляло ее сопереживать нам и быть чуткой и понимающей с моей девушкой.

Незаметно они даже как-то поделили кухню, превратив ее из зоны соперничества в место обмена опытом. Моя хаус-леди неожиданно поделилась рецептом своих фирменных оладушек, которые «Ромка так любит», а моя няшка — рецептом своего шикарного тирамису, который «Ромин любимый», и на следующий день мы с Марианкой, уже не на шутку боявшейся, что она такими темпами растолстеет, сначала пробовали оладушки Даны, а потом тирамису Полины, и все хвалили, и все получалось, и все ладили, и я хотел бы, чтобы воцарившаяся в моем доме гармония оставалась вечной, но время было к нам неумолимо.

Один пронырливый папаша уже купил билет, и календарь неотвратимо отсчитывал дни до нашей разлуки. Эх, Дана, ну почему, когда все так хорошо, ты уезжаешь? Ты просто рвешь мне сердце…

— На полгода! Всего на полгода… — напоминала мне моя няшка, целуя меня всякий раз, когда мне становилось грустно.

— И потом переедешь ко мне, — напоминал я ей, крепко обнимая всякий раз, когда грустно становилось ей.

Конечно, я считал, что ей бы лучше не уезжать, но это был ее путь, ее решение, а я не ее папаша, чтобы мешать ей принимать решения самостоятельно. И все же в глубине души я надеялся, что наша разлука окажется гораздо короче, чем полгода. Надеялся, но не давил. В конце концов, я же и правда не ее отец.

— Ром, — едва сдерживая слезы, проговаривала моя милашка под грохот чужих чемоданов и гул взлетающих самолетов, — гуляй с Пиратом обязательно, а то он будет скучать…

— Мы вместе с ним будем скучать, — в тон ей ответил я, и сам готовый пустить слезу.

Ненавижу прощаться! Ненавижу разлуку! Ненавижу аэропорты именно за это!

— Ну, Ром… — чуть не плакала моя няшка, уткнувшись лицом мне в грудь, чтобы еще больше не радовать стоящего неподалеку папашу, который и так радовался и ее отъезду, и нашему расставанию.

— Не переживай, — погладил я ее, успокаивая, — все будет хорошо…

— Только полгода! Всего полгода… — всхлипнула она.

— И сразу переедешь ко мне! — я крепко обнял ее напоследок. — Как только вернешься…

И если ты вернешься раньше, чем через полгода, то я не буду возражать.

Самолет, которому, как и ее папаше, было плевать на все наши переживания, взлетел в небо, унося ее в Англию, а меня — в депрессию. Целых полгода! Да я едва провел пару дней без нее на Новый год — а здесь целых полгода! Без ее милой улыбки, теплых объятий, нежных поцелуев… Чертова Англия, конечно, не другой конец земного шара, но я ведь не настолько богат, как некоторые, чтобы мотаться туда-сюда. Да у меня даже визы нет…

— Один раз я тебя уже вытащила из подобной депрессии, вытащу и на этот раз! — заявила Алена, глядя на мою хмурую несчастную моську.

— Нет, я! В этот раз вытащу я! — героически вклинилась Влада.

— Девки, спокойно, — миролюбиво изрекла Инна, — мы вытащим его все вместе! Вместе мы сила!..

Следом весь чат подруг кинулся меня бодрить — вкусняшками, ласками и кучей внимания, а я все это благодарно принимал. Никто из них, конечно, не был Даной, но я был рад и благодарен их компании.

— Не грусти, — пыталась поддержать меня и Марианка. — Всего полгода, и она вернется сюда, переедет к нам, и у нас начнется новая счастливая жизнь!..

Вот только полгода казались мне бесконечностью. Я словно завис на паузе в ожидании этой новой счастливой жизни, а пока же просто гулял с Пиратом, встречался с подругами и утешал себя видеозвонками с моей милашкой, которая казалась еще грустнее меня. Так что я крепился и держал лицо (получалось, правда, плохо), чтобы не увеличивать ее грусть — у нее-то там не было ни подруг, ни богини любви, которые бы могли поднять ей настроение, ни Пирата, ни, главное, меня. Хотя и у меня ее не было — и от этого мне снова становилось грустно…

Еще одним следствием нашей разлуки стало то, что я вновь подсел на сериалы, предпочитая в тот период грустные сопливые мелодрамы, которые своей грустью хоть немного отвлекали от моей. Неожиданно даже Полина, не столь активно, как мои подруги, участвовавшая в моем утешении, стала подсаживаться ко мне с домашним попкорном — чтобы пострадать перед экраном вместе со мной.

— Только не приставай ко мне, Ромк, — добавляла она, удобно устраивая свою пышную задницу рядом.

Однако я пребывал в таком подавленном состоянии, что даже не пытался к ней подкатывать. А красотка постарше, немного терявшаяся от подобного расклада, подсаживалась ко мне все ближе и ближе… А потом как-то вдруг предложила досмотреть тот старый сериал, который мы начали вместе аж два года назад, но так и не досмотрели. Мешала то ее бурная личная жизнь, то моя — теперь же мы оба были на паузе, так что нам ничего не мешало снять с паузы хотя бы сериал. Хотя лучше бы мы посмотрели что-то другое…

Наконец-то по прошествии двух лет мы дошли до финала — только чтобы убедиться, что хэппи-энда не будет.

— Знаешь, Полин, — я на миг закрыл глаза, чтобы не видеть титры, — лучше б мы с тобой даже не начинали…

— Почему? — аж подскочив попой на мягком диване, повернулась она ко мне.

— Я, — открыл я глаза, — рассчитывал на хэппи-энд… А это вот что?

Если даже в кино финалы могут быть такими, чего вообще ждать в жизни? Я прям почувствовал в этот момент, как скупая мужская слеза пробежала по моей щеке. Несколько мгновений красотка пристально смотрела на меня, а потом потянулась ко мне, припала упругой роскошной грудью к моей груди и жадно прижалась к моим губам, возвращая мне веру в счастливые финалы, где под аккомпанемент жарких страстных стонов она снова вспомнила, каково это отдаваться мне, а я вспомнил, каково это ее брать. И с этого момента жизнь стала намного бодрее.

— Ах! Ох! Да-да, Ромк!.. Да, сладкий мой!.. Сладкий… — вовсю старалась Полина, поднимая мне настроение своими стонами.

И оно поднималось — поднималось настолько, что потом обильно выплескивалось в нее теплыми сумасводящими фонтанчиками.

— Что, и сейчас никому не говорить? — спросил я у нее после, глядя, как ее наполненное лоно изливается на мою простыню.