За мгновения до... (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна

На холодном воздухе его слова, смешанные с жарким дыханием, кажутся обжигающими. Мы лежим на деревянном полу террасы, укутанные в три одеяла, прижимаясь друг к другу и глядя на чистое звёздное небо. Звёзды – роскошь в Ванкувере. Особенно зимой.

- Дамиен, почему люди так жестоки? – спрашиваю.

- Жестокость в нашей природе. Говорят, мы запрограммированы уничтожить сами себя. Человек иррационален, как и его поступки.

- Неужели нельзя ничего изменить?

- Даже если возможно, начать в любом случае придётся с себя.

- Почему ты так жесток, Дамиен?

- Почему ты так жестока, Ева?

- Разве я жестока?

- Конечно. Ты совершала жестокие поступки в детстве, и продолжаешь сейчас, но они уже не так очевидны для тебя.

Это его заявление ставит меня в тупик, я лихорадочно пытаюсь вспомнить, в какой именно эпизод с момента нашей встречи в аэропорту проявила жестокость в его адрес, но никак не могу.

- Ты жестока не ко мне, - словно читает мои мысли.

- К кому же?

- К Мелании.

- Я всего лишь отвечала на её выходки, Дамиен! – возмущаюсь. – И потом, ни один из моих ответов не назовёшь жестоким! По крайней мере, в сравнении с тем, что делает она! Запереть человека в туалете, облить его, сам знаешь чем, уничтожить творческую работу…

- Ты забрала у неё самое ценное, то, что сейчас для неё важнее всего. То, что заставляет её звонить мне по ночам и молчать в трубку.

У меня едва не выкатываются глаза от всей вероломности данного заявления:

- То есть, это я виновата в её страданиях? Это я лишила её самой ценной ценности на планете Земля, то есть тебя! - стебусь, усмехаясь и едва сдерживая взрыв, который не обещает ничего хорошего.

- Я всего лишь привёл тебе пример, когда мы можем быть жестоки, даже не отдавая себе в этом отчёта. И знаешь почему?

- Почему же?

- Потому что не умеем чувствовать чужую боль, ни один человек не способен осознать во всей полноте, насколько плохо другому. Ты можешь сочувствовать, сожалеть, даже поучаствовать в сборе денег, но никогда не оценишь всей мощи отчаяния, через которое вынужден пройти тот, кому не повезло. Мел просто не повезло.

- Значит, не повезло?

- Именно.

Дамиен видит непонимание в моих глазах, и без тени иронии, даже не пытаясь смягчить свою правду улыбкой, сообщает:

- Я выбрал тебя, и это решение по одному Богу известным причинам – окончательное. Чтобы она ни сделала, сколько бы раз ни звонила и ни слала мне СМС, какое бы шикарное платье ни надела - я могу захотеть её тело, но никогда, понимаешь, никогда не буду испытывать даже тысячной доли тех эмоций,  - тут он запинается, проглатывая застрявшее в горле возбуждение, - какие переживаю всякий раз, когда смотрю на тебя. Когда прикасаюсь. Когда целую…

И он целует. Весьма и весьма убедительно. А я не принимаю никаких решений и бездействую, спокойно наблюдая за тем, куда несёт меня моя лодка. И она, как ни странно, направляется в тихую комфортную заводь взаимопонимания.

PETIT BISCUIT - Sunset Lover

Спустя неделю, разворотив кухню и вываляв меня в муке, лёжа на полу и целуя всё, до чего удаётся дотянуться, Дамиен вдруг сообщает своё наблюдение:

- Ты настоящая!

- Как это?

- Как всю жизнь иметь дело только с куклами, а потом вдруг получить живого друга, обожающего те же игры, что и ты. Честного, смышлёного, не хитрого и не подлого, но с долей озорства, смелости, преданности. Такого, за которого всегда будешь готов сунуть свою голову в любую заборную щель, пойти за ним, куда бы он ни позвал, и всегда уверенно рассчитывать на компанию, куда бы ни шёл ты.

- Хм… как ты серьёзно подходишь к вопросу дружбы. Веришь, никогда не разбирала свой личный опыт вот так, как ты, на категории.

- Покажи язык! - мягко просит.

- Зачем?

- Увидишь!

Демонстрирую краешек, но Дамиен не удовлетворён:

- Не так!

- А как?

- Вытяни его вперёд вот так, - показывает, - и не прячь обратно, а держи…

Вываливаю свой длиннющий язычище и уже предвкушаю какую-нибудь глупость со времён  начальной школы, как вдруг Дамиен закрывает глаза и оборачивает свои губы вокруг него… 

И мне совсем не смешно, нет!  Я и представить не могла, что это простое и не совсем гигиеничное действие способно вызвать ТАКУЮ волну… в самой, что ни на есть, нижней части моего предельно целомудренного живота.

Я УЖЕ почти в отрыве от реальности, но Дамиен неугомонен: останавливается на мгновение и возвращается снова, ласкает своим языком мой, поглаживает, оплетает, затягивает в себя, жарко выдыхает в мои губы. Мгновения или вечность - в этом фантастически остром соусе ощущений я не способна осознавать базовые вещи, и прихожу в себя от понимания, что мы снова запойно целуемся. До устали, до боли в лицевых мышцах, до нехватки кислорода, до зуда в тех самых местах, какими мы уже точно вот-вот  вольёмся друг в друга, и движение к этой точке неумолимо и неизбежно.

Я отрываюсь первой, жадно хватая воздух, но всё ещё не в силах раскрыть глаза – мозг не в состоянии их контролировать. Запрокидываю голову, не давая ему снова впиться в меня, но его губы тут же находят другую цель – шею, подбородок, плечи.

- Неистово! – шепчу. -  Вот это слово! То самое, которое единственное способно дать хотя бы отдалённое представление о том, как ты целуешься!

- Опиум!  - внезапно выдыхает мне в ухо, не прекращая своих ласк.

- Опиум? – улыбаюсь, потому что от его дразнящих губ и покусываний мне щекотно и хочется свернуться ёжиком.

- Опиум! Опиум! – повторяет снова и снова. - Ты – мой опиум, а я -наркоман в глубокой стадии зависимости… 

Спустя мгновение, облизав основание моей шеи, словно она мороженое, добавляет:

- Уже неизлечимой зависимости…

Успокоившись, нацеловавшись вдоволь, Дамиен совершает ещё одно признание:

- Помнишь, ты сказала, что женщины - моя слабость?

- Я не говорила!

- Ну допустим, не говорила. Дала понять!

- Допустим.

- Ты была права, но ошиблась с числом: только одна женщина - моя слабость. Только от одной мои мозги на хрен сносит!- улыбается. - Боюсь, наш первый раз будет быстрым. Не знаю, насколько долго смогу сдерживаться: ты такая…

Он смущается?

- Мне не с чем сравнивать, так что в любом случае… - сознаюсь.

- В каком смысле не с чем сравнивать?! - в его глазах недоумение, граничащее с шоком. Он даже приподнимается на локтях, чтобы иметь возможность получше вглядеться в мои глаза.

- В том самом! - улыбаюсь ещё шире.

Но Дамиен словно окаменел. У него явно пропал настрой.

Виснет неловкая пауза, и мне уже не хочется улыбаться.

- Тебе же девятнадцать, так? – уточняет.

- Так.

- И как ты умудрилась…

- Девятнадцать - не девяносто, Дамиен! - резко отталкиваю его и вскакиваю с постели.

Он лежит какое-то время, застыв в одной позе, пытаясь, очевидно, сообразить адекватный ответ, но как только моя рука ложится на дверную ручку, Дамиен в одно мгновение оказывается рядом, хватает за талию, и уже через секунду я возвращена на место. Его руки сжимают меня так крепко, что я не могу дышать:

- Пусти! Задушишь! - шиплю на него.

- Тогда не нервируй меня! - заявляет.

Мы молчим, но эта тишина ни для одного из нас не кажется дискомфортной. Наверное, потому что мы слишком плотно вжаты друг в друга.

Обдумав свои мысли, Дамиен аккуратно разворачивает меня лицом к себе и сообщает своё решение:

- Я не могу сегодня! Это не так просто… - зависает на мгновение и выдыхает, - быть  с невинной девушкой! – скалится.

Спустя секунду уточняет с улыбкой:

- Девственницей!

- И что? Это как секс с гуманоидом? У нас физиология другая или анатомия?

Лучший ответ разъярённой мне - это поцелуй в губы, и Дамиен это уже давно понял. Он целует долго, с чувством, так же, как и всегда сладко, но всё же иначе. По особенному. Так, словно во мне вдруг обнаружилась хрупкость, о которой не знали раньше.