Ядовитые мальчики (ЛП) - Тейлор-Лэйн К. Л.

Тело наклоняется вперед от грубого вторжения, его хватка на моих руках притягивает меня обратно к нему, когда он трахает меня жестко и быстро, мой мозг грохочет внутри моего черепа.

— Я мог бы убить тебя. — ворчит он мне в ухо, и это похоже на облегчение.

Я надеюсь.

Сделай это.

Мои колени впиваются в гальку и мерзлую землю подо мной, бедра опираются на деревянную доску, но я не чувствую, как острые, как бритва, камни разрывают кожу, как холод проникает в кости. Я не сосредотачиваюсь на мужчине, которому я доверяла, который стоит у меня за спиной и трахает, не заботясь ни о чем на свете, пока его друзья, его братья смотрят. Я не думаю о вполне реальной перспективе того, что поезд промчится по этой дороге и размажет меня на куски по лобовому стеклу.

Вместо этого, с открытыми глазами и затуманенным зрением, я думаю о шкафе. Темноте. Лужа красного, окружающая мою мать, разбитая лампа, осколки стекла. И я позволяю себе погрузиться в это. Даже когда я начинаю чувствовать, как свободная рука Кинга начинает поглаживать мое бедро, его хватка осторожная и собственническая. Как будто он пытается утешить меня, шепча "смерть" мне на ухо, трахая сильнее, быстрее, снова жестче, и его рука ложится мне на грудь, поверх платья, прямо на сердце, и я знаю, что он чувствует, как оно безжалостно бьется о его ладонь.

Я не слышу ничего, что он говорит, шепчет мне на ухо, я отключаюсь от всего этого, сосредотачиваясь на барабанной дроби своего пульса, когда Беннетт встает передо мной, достает свой член и засовывает его мне в рот, все это время не глядя на меня.

Что-то трещит и ломается, гниет внутри меня, гнилостное, разлагающееся, и мне кажется, что это мое здравомыслие.

Глава 33

ПОППИ

Кинг кончает себе в руку, оставляя меня замерзать и дрожать, когда встает и присоединяется к своим братьям, к счастью, не затягивая с этим дольше, чем нужно. Все это наказание за неизвестное преступление, о котором я не знаю, что совершила.

Беннетт вырывается из моего рта, занимая свое место у меня за спиной, молчаливый и угрюмый, с глазами темнее, чем смоль, и я почти не чувствую этого, когда он входит в меня. Его пальцы крепко обхватили мои бедра. Ткань моего платья была зажата между его зубами, его нос прижался к моему затылку.

Он трахает меня холодно, отстраненно, как будто ему скучно, пытаясь покончить с этим, и я рада, потому что слезы, которые наполняют мои глаза, едва сдерживаются, и я не хочу, чтобы они это видели. Я не хочу этого показывать.

Линкс встает передо мной, на его губах насмешка, в глазах ненависть. Это заставляет мое сердце сжиматься, стеснение в груди причиняет боль, колет и разжимается, как острые как бритва когти, глубоко впиваясь и разрывая мышцы.

Мое дыхание прерывистое, киска болит, но выражение лица Линкса меня уничтожает.

Он не приближается на пару футов между нами, просто расстегивает молнию на джинсах, вытаскивает член, но я не смотрю, даже когда вижу, как его плечо поднимается и опускается в устойчивом ритме.

Я не отрываю взгляда от его лица.

Эти глаза прищурены, сияют скорее красным, чем карим, в ночной тени. Дьявол, вселяющийся в Линкса, выходит вперед.

Линкс стоит по другую сторону рельс, моя голова откинута назад, подбородок вздернут, широко раскрытые глаза смотрят на него. Он удерживает мой взгляд, пока его старший брат трахает меня сзади, и все мое существо цепенеет ко всему, кроме того, как он смотрит на меня.

Линкс был первым парнем, которого я встретила, во время паники он успокаивал меня, оберегал. Держал меня.

Я скорее чувствую, как текут слезы, чем ощущаю их, когда они катятся по моим щекам. Капают с подбородка.

Дыхание Беннета подобно лаве на моей коже, его нос на одном уровне с моей шеей, он тяжело дышит. Его короткое ворчание вибрирует у меня в горле, отдаваясь рикошетом по голосовым связкам, как будто это звуки, которые я сама издаю.

Вот тогда-то я и слышу поезд.

Моя голова поворачивается вправо, и я вижу это — вспышку света вдалеке, которая приближается, становится ярче.

— Твоя жизнь в моих руках. — привлекая мое внимание, Линкс мрачно усмехается, поглядывая вниз на свой член. — Каково это — знать, что твоя жизнь зависит от времени, которое потребуется мне, чтобы кончить, маленькая шлюшка?

Резкий вдох пронзает мои легкие, вырывается из грудной клетки, перехватывает горло.

Я почти полюбила себя.

Когда я была с ними.

Я почти сделала это.

Я скучаю по тому, как он произносил мое имя, как называл меня Сокровищем с каким-то подобием любви. Заботливый и мягкий, и это было только для меня. Никто и никогда не был так со мной раньше. Я думаю о том, как он смотрел на меня на льду, на глазах у тысяч людей, о том, как улыбался, сиял, словно ему не терпелось заключить меня в свои объятия. В ту ночь, когда все изменилось.

— Почему? — слова срываются с моего языка, словно ножи в горле. — Что я сделала? — шепчу я, мой голос срывается на ветру, Беннет замедляет шаг у меня за спиной, как будто хочет послушать, может быть, он хочет что-то сказать.

Знает ли Линкс о том, что я делала с его старшим братом? Старший брат Райдена? Возможно, это был их план с самого начала, может быть, все это было просто какой-то игрой, которую я не понимаю, не зная правил, я никогда не смогла бы выиграть.

— Почему? — Линкс скрипит зубами, все еще работая своим членом, явно не желая прикасаться ко мне. — Почему? — то, как он повторяет это во второй раз, похоже на рычание, его верхняя губа изгибается, выгоревшие волосы падают на глаза на ветру. — Ты хочешь знать, почему?

— Да. — я сглатываю, в горле пересохло. — Я хочу знать почему.

Он медленно улыбается мне этой зловещей, садистской ухмылкой, обнажающей слишком много зубов.

Затем он подходит прямо ко мне, его член оказывается на уровне моего лица, хотя я все еще стою на коленях. Его брат трахает меня сильнее и быстрее, чем раньше, но я не отвожу от него глаз.

— Потому что ты разрушила мою семью, ты разрушила наши жизни, ты втянула моего брата в преступную жизнь, гребаная маленькая шлюха. Вот, блядь, почему. — рычит он, а затем его сперма попадает мне на лицо.

Закрываю глаза, когда он рисует на мне своим освобождением. Горячее липкое месиво, попадает на мою щеку, подбородок, бровь, кончик носа, капает на губы.

Поезд сигналит, становясь все ближе и ближе. Я чувствую вибрацию, пробирающуюся сквозь мои кости, когда Беннетт выходит, наконец кончает, струи спермы ударяют по моему заду. Его большие руки втирают свою сперму в мою плоть, смешивая ее с спермой его братьев, хлопая по каждой щеке.

Линкс плюет на землю у меня между колен. Я с нездоровым восхищением провожаю ее взглядом.

— Вставай, Леденец. — говорит Беннетт мне на ухо, что-то холодное проникает сквозь путы, связывающие мои руки, прежде чем он отстраняется от моей спины.

Заставляя меня падать вперед, иголки пронзают мои пальцы, когда я прижимаюсь ими к земле, чтобы спастись, маленькие камешки покалывают мягкую кожу моих ладоней.

Беннетт устраивается поудобнее, когда я, моргая, открываю глаза и смотрю, как двое братьев Адамс присоединяются к остальным трем.

Поезд мчится по рельсам, все смотрят на меня, кроме Линкса, он уже повернулся ко мне спиной, пробираясь обратно сквозь деревья. Я перевожу взгляд с одного на другого, удивляясь, почему вообще кому-то из них доверяла. Интересно, что же во мне настолько сломалось, что я позволила себе присосаться, как гребаная пиявка, к первым людям, которые обратили на меня хоть какое-то внимание?

Кроме Беннета.

На самом деле в этом нет ни привязанности, ни настоящей нежности, но я вспоминаю поездку на машине, то, как он заботился обо мне в ту ночь, после того, как мы встретились в баре. И мне интересно, значило ли для него вообще что-нибудь то, что там произошло.

Рекс делает шаг вперед, глубокие морщины прорезают его черты, когда он смотрит на меня, и я ничего не чувствую. В этот момент я нечувствительна к своим чувствам.