Блеф (ЛП) - Перри Девни

Его руки были засунуты в карманы, а джинсы обтягивали округлости его идеальной задницы. Длинные рукава рубашки были закатаны до предплечий. Его широкие шаги быстро сокращали расстояние между моим зданием и галереей. Черт, у этого мужчины была сексуальная походка.

Я отправила в рот еще один кусочек маффина как раз в тот момент, когда он оглянулся через плечо на мое окно.

Как и в предыдущие дни на этой неделе, я не стала прятаться, когда он заметил меня. Я доедала свой завтрак, а он остановился на тротуаре и уставился на меня.

Хакс поднял руку вверх.

Я не помахала в ответ.

Он долго держал ее, затем опустил. Его подбородок опустился. Он отвернулся. И продолжил свой путь к галерее.

Будь ты проклят, Хакс.

Почему он сделал так, что его невозможно было не любить? Мое сердце сжалось. Была ли я жестока, наказывая его таким образом?

Скорее рано, чем поздно, нам придется поговорить. Или скорее продолжить разговор. Развод казался таким тривиальным, таким практичным, когда мы только начинали этот брак. Теперь это слово пугало меня. Потому что, как только это закончится, между нами все будет кончено.

Между нами все было кончено.

Я стояла и наблюдала, как в Каламити начинается напряженный день. Гости, приехавшие на выходные, похоже, задержались в этом районе.

Вчера был День памяти, и я сбежала из своей квартиры, чтобы посмотреть ежегодный парад с Люси. Дюк был на дежурстве и следил за тем, чтобы мероприятие прошло благополучно. После этого мы втроем отправились к ним домой на послеобеденное барбекю.

Люси предложила мне переночевать в их комнате для гостей, но я захотела вернуться в квартиру. Она не знала, что Хакс приходил каждое утро.

Хотя она знала, что у нас проблемы, я не набралась смелости сказать ей, что наш брак был фиктивным.

Точно так же, как я не сказала ей, что переезжаю через четыре дня.

Это было в сегодняшнем списке не самых веселых дел.

Я доела свой маффин, стоя у окна, затем выбросила обертку в мусорное ведро и взяла телефон с кухонного столика.

Пришло сообщение от Хакса.

Встретимся за ланчем?

Я усмехнулась, мои пальцы летали в воздухе.

Не могу. Я плотно позавтракала.

Заходи в галерею позже. Давай поговорим.

Боже, это было заманчиво. Так заманчиво. Но если мы поговорим, моя решимость ослабнет. И, черт возьми, я все еще была слишком зла.

Он предпочел всех остальных в своей жизни мне. Всех. А когда он понял правду, было уже слишком поздно.

Вместо того, чтобы ответить на его сообщение, я набрала имя своей мамы и сделала глубокий вдох, задерживая дыхание, пока мои легкие не начали гореть. Затем я выдохнула и нажала «Вызов», пока не потеряла самообладание.

Она ответила после первого же гудка. Голос звучал обычно.

— Эверли?

Не было никаких странных интонаций. Не было ударения на «эв».

— Привет, мам.

— Как дела?

— Отлично. А у тебя?

— Хорошо, спасибо. Мы давно не получали от тебя вестей.

Потому что я не хотела звонить. Мы обменялись несколькими электронными письмами, но тот звонок, когда я объявила о том, что вышла замуж был нашим последним разговором. Видимо, это и стало тем, во что превратились наши отношения. Звоню, чтобы рассказать о важных событиях в жизни.

Например, о разводе.

— У меня есть новости, — сказал я. — Мне предложили работу в художественной галерее в Новом Орлеане.

Я не постеснялась указать в своем резюме «Риз Хаксли Арт». По правде говоря, это была единственная работа — разве это называется работой, если тебе не платят? — которая не была связана с пением или моей работой официанткой.

К счастью, куратор галереи в Новом Орлеане узнал имя Хакса, и мне предложили эту работу. Зарплата была дерьмовой, но даже дерьмовая зарплата лучше нуля. Сегодня, после того, как я сделаю болезненные заявления своей семье и друзьям, я пройдусь по объявлениям «Биг Изи» (прим. ред.: Биг Изи — прозвище города Новый Орлеан, штат Луизиана, США) в поисках обычного соседа, которого я смогла бы найти.

— Итак, вы с мужем переезжаете, — сказала мама. — Хорошо. Пожалуйста, пришли мне свой новый адрес, как только устроитесь.

— Вообще-то, — протянула я, — только я. Я развожусь.

Тишина. Эта пугающая тишина.

Она растеклась по моим венам, как яд. Это напомнило мне, что я была неадекватной. Что я была неудачницей.

У меня было достаточно собственных напоминаний о том, что я разрушаю свою жизнь. Я не нуждалась и в ее тоже.

— До свидания, мам.

— Я еду в Монтану.

Я едва расслышала ее заявление, так как отвела телефон от уха.

— Повтори?

— Я еду в Монтану. Я бы хотела увидеться с тобой и помочь привести в порядок твои дела.

На этот раз, когда я отняла телефон от уха, я убедилась, что набрала нужного человека. Потому что Синтия Кристиан уже много лет не выражала желания меня видеть. И хотя ее заявление было прямолинейным, почти намекающим на то, что я не могу сама справиться с разводом, за ним скрывались нежность и беспокойство.

— Мы поубиваем друг друга, — сказала я.

Она сухо рассмеялась.

— Возможно.

— Почему именно сейчас, мам?

— Ты вышла замуж, Эверли. Ты связала свою жизнь с мужчиной, которого мы не знаем. Твой отец не смог повести тебя к алтарю. У меня даже нет фотографии. Ради всего святого, ты платила налоги через «ТурбоТакс»! Я мало что могу для тебя сделать, но, черт возьми, я могу, по крайней мере, сэкономить твое время и рассчитать твои налоги лучше, чем компьютерная программа. Ты так упорно стремишься вычеркнуть нас из своей жизни, но, пожалуйста, позволь мне кое в чем помочь? Я могу быть рядом, чтобы поддержать тебя при разводе.

У меня отвисла челюсть. У меня закружилась голова. Я прошаркала к дивану и присела на краешек, прежде чем упасть.

— Я… я не думала, что ты хочешь участвовать в этом. — Или рассчитывать мои налоги.

— Ты моя дочь.

А она была моей матерью. Может быть, я была слишком сурова к ней в последние несколько лет. Может быть, я просто вычеркнула их.

— Почему мы не ладим?

— Не знаю, — прошептала она. — Ты так похожа на мою мать. Ты, наверное, ее не помнишь, но мы не очень-то ладили. Хотя она бы назвала тебя родственным по духу человеком. Она была смелой, дерзновенной и энергичной. А я… я бухгалтер.

Мама свела свою личность к работе с цифрами, правилами и предписаниями.

— Я немного занималась бухгалтерией, — сказала я. — Это оказалось интересно.

— Не надо мне потворствовать.

Я хихикнула.

— Я не потворствую. Это было почти весело.

— Ты можешь рассказать мне об этом, когда я приеду, — в ее голосе звучала улыбка. — Твой отец тоже хочет приехать.

— Хорошо, — мой голос дрогнул, а глаза наполнились слезами. — Почему мы не поговорили об этом много лет назад?

— О, это моя вина. Когда ты бросила колледж, я подумала, что подвела тебя. По правде говоря, мне было тяжело осознавать, что ты предпочитаешь родителей Люси своим собственным. Потом произошел несчастный случай, и я просто… Я знаю, ты любила их и горевала о них. Я не горжусь тем, что признаю, что ревновала.

Я скорбела о смерти Россов. Я любила их. И, возможно, я оттолкнула своих родителей, потому что, если бы я потеряла и их, то действительно бы осталась одна.

— Я рада, что ты приедешь, — сказала я, вытирая слезы.

— Я тоже. Ты все еще поешь?

— Только в душе. — Я буду скучать по акустике в душе Хакса.

— Точно так же, как, когда была подростком.

— Да. — Последовала неловкая пауза. На это потребуется время, но, надеюсь, мы найдем способ обсудить это в наших разговорах.

— Я отправлю тебе свой маршрут по электронной почте, когда закажу билеты.

— Ладно. Пока. — Тяжесть свалилась с моих плеч, когда я повесила трубку и позволила очарованию окон увлечь меня.

Мои родители приедут в Каламити.

Я была рада, что они увидят его. Всего один раз.