Наберу цветов в подарок,
Будет счастлив кавалер!
Роза будет тем подарком,
Сердце что его сразит!
Будет Розу удобрять,
Будет пестик ей вставлять,
Мне ж опять придется ртом
Поработать перед сном!
— Ты про то, что надо перед сном зубки чистить? — спросила Сэша, разводя акриловые краски водой.
— Конечно, лапонька. Никогда не забывай про гигиену. Во всех местах.
— Сэша ужас какая чистоплотная! — тут же с гордостью заявила блондинка.
Тем временем сладкий аромат пыльцы разливался по комнате, проникая в каждую ноздрю. Сначала незаметно. Потом девушки начали ловить себя на некоторых мыслях…
Сэша первой замерла на месте, сперва прижав ладони к щекам, а затем — к груди.
— Вы чувствуете, как это прекрасно? — протянула она, мечтательно прищурив глаза. — Наш Волк такой сильный и красивый, кити-кити… Надо нарисовать для него еще один рисунок! Это будет особенный рисунок!
Ди-Ди нахмурилась и открыла рот, собираясь что-то сказать, но замолчала и медленно опустилась на ближайший стул. На ее щеках появился предательский румянец, а янтарные глаза растерянно заблестели.
— Я… эм… Волк действительно… наверное, хороший капитан. И очень… симпатичный… — пробормотала она, не понимая, с чего ее потянуло на такие откровенности.
Миса перестала махать хвостом. Она хмыкнула, но ее голос вдруг стал мягче, а взгляд приобрел задумчивость.
— В любом случае он… честный. Надежный. Даже терпит ваши выкрутасы. Хм…
Но больше всего выделилась Кармилла. Она начала вдыхать пыльцу раньше других и сидела к Розочке ближе всех, полностью окунувшись в облако сладкого аромата, так что даже ее вампирская выносливость дала трещину.
Мулатка замерла с очередным сорванным цветком в руках, ее красные глаза словно потемнели. Улыбка исчезла, сменившись задумчивостью, а голос прозвучал непривычно честно:
— Он меня пугает. Но именно это и притягивает… Шутка, конечно. Обожаю его попытки быть таким серьезным, все контролировать… Забавно, правда? Девочки, а как вы думаете, кто из нас нравится Волку больше?
На нее тут же посмотрели восемь глаз.
И только Вайлет ожидаемо осталась холодной и бесстрастной. Она завершила анализ. Ее голос прозвучал спокойно, без эмоциональных модуляций, но немного громче обычного:
— Концентрация пыльцы достигла опасного уровня. Вероятность критической потери здравомыслия — 93 процента. Рекомендовано принудительное вмешательство.
После чего поднялась и врубила кондиционер на полную.
Но опоздала…
* * *
Наступили сумерки.
Город с его небоскребами, неоновыми вывесками и смрадом остался позади.
Моника сидела в кресле пилота, сосредоточившись на дороге.
Ледоруб четко их проинструктировал на счет маршрута: «Волоты прибудут не на городскую стоянку, — сказал он, — а в два разных пункта за городом. Первый — это заброшенный нефтеперерабатывающий завод, а второй — старый военный полигон, там достаточно свободного места, чтобы развернулись все машины. Рокот отправится на полигон. И я надеюсь, ты запомнила, что твоя задача — разобраться с грузом на заводе».
При этом вид Ледоруб имел настолько суровый, что ей захотелось уползти обратно в яйцо, из которого она когда-то вылупилась.
Сейчас ее Скавенжер возглавлял вереницу грузовых Цвергов, которые покинули город якобы независимо и так же тихо должны вернуться обратно. Моника очень переживала, что «мимик» даст сбой, и полицаи заметят подозрительные машины, идущие по старой разбитой дороге фиг знает куда.
Из-за всей этой нервотрепки с грузом у нее, чего доброго, преждевременная линька начнется!
Еще и эти два идиота с несочетающимися музыкальными вкусами…
Пехотинцы, называется! Не могут ужиться ради выполнения поставленной задачи!
Джаз раздраженно постукивал механическим пальцем по подлокотнику. Моника велела ему слушать музыку в наушниках, но бугай всегда считал это издевательством, ведь мелодия должна окутывать тебя целиком, а не врываться сразу в барабанные перепонки.
Вид счастливого Газона заставлял его правый глаз дергаться.
Зеленоволосый слушал свой хардкор-хорор-анархо-панк-рок в наушниках, но отголоски все же доносились до слуха Джаза.
Газон сотню раз уламывал его сходить на концерт своей любимой группы «Мертвому припарка». Девяносто девять раз бугай отвечал, что на такое говно не пойдет. На сотый раз Джаз сдался, и это привело к мордобою, который чуть не перешел в стрельбу и поножовщину.
— Газон! — пробасил Джаз.
Тот вертел и тряс башкой с ирокезом, не обращая внимания на раздосадованного «друга».
— Газон! — рыкнул тот громче.
Как бы издеваясь, зеленоволосый панк начал подпевать:
— Коля, Коля каннибал, в морозилке труп держал!
— Газон, мать твою! — рявкнула Моника.
— Ась, чего? — тот недовольно вынул один наушник.
— Выключи свою хренотень! Мешаешь следить за дорогой!
— Так включи автопилот, родная! Это же новый альбом моих кумиров! У них новое звучание! Они несколько старых треков перезаписали с ансамблем ложечников! Это просто чума!
— Сделаем дело, наслушаешься вдоволь, а сейчас выруби к чертям свою шарманку! — вызверилась рептилия.
Газон, как никто другой, умел отличать оттенки красного у своей командирши. И сейчас ее кожа обрела такой оттенок, что действительно лучше заткнуться.
— Ладушки, хрен с вами. Буду с умным видом пялиться на эту чертову дорогу. Чур не обижаться, если через каждые пять минуть буду спрашивать «мы уже приехали?»
Вскоре совсем стемнело, а дорогу начали обступать корявые деревья. Их кроны давно никто не приводил в порядок, так что ветви угрожающе нависали над асфальтом. Причинить вред броне Скавенжера эти коряги не могли, но некоторые неприятно скребли по обшивке или влетали прямо по камерам, на секунду перекрывая обзор.
Моника включила фары, их яркий свет пробился сквозь ночную темноту и одновременно сделал ее более зловещей.
— А давайте страшилки рассказывать? — тут же усмехнулся Газон, забрасывая ноги в грязных берцах на приборную панель. — Одной темной, темной ночью…
Внезапно на дорогу выскочила тень. Моника резко потянула рычаги на себя, тормозя. Робогиена замедлила шаг и быстро остановилась.
Идущие сзади Цверги загудели.
Зверь оскалился, встопорщив колючие иглы на загривке и недовольно дернув шипастым хвостом. Он напоминал химеру — помесь ящерицы, кошки и скорпиона. Его шкуру покрывала очень жесткая чешуя, почти броня. А такими когтями можно кромсать носорогов на аккуратные ломтики.
Флоксийская мантикора показалась всего на миг.
И тут же стремительно умчалась в заросли.
— Вот тебе и страшилка, — выдохнула Моника.
— А красивая зверюга! — восхитился Газон и подался вперед, всматриваясь в экран, но хищник уже умотал прочь.
— Мне не нравится, — буркнул Джаз.
— Да не ссы, великашка! — прыснул зеленоволосый. — У нас зверюга побольше и покруче. Или думаешь, он бросится грызть сталь?
Джаз замолчал, но не потому что пристыдился. Нет, он отлично понимал, что с этим дебилом спорить бесполезно. Вмазать бы ему разок, да Мони не одобрит. А ведь хочется! Протезированная рука так и чешется!
Затем в кабине настала тишина, только гул механизмов Скавенжера заполнял ночное спокойствие. Спустя час их глазам открылся заброшенный нефтеперерабатывающий завод. В темноте громоздкие конструкции выглядели черными, рассмотреть инфраструктуру получилось бы только при хорошем освещении.
И часть действительно освещалась — габаритными огнями стального колосса.
Джаз прищурился. В свете фар показалась внушительная фигура шагохода.
Волот класса «Челнок» уже дожидался их.
* * *
Цветочная пыльца вскружила нам обоим головы.
