Данте (ЛП) - Кинкейд Сэди

— Что ж, в одном ты прав, — говорю я, начиная закатывать рукава.

— Данте, пожалуйста, — хнычет он. — Она никогда не простит тебя, если ты убьешь меня. Я ее брат, чувак. Кэт не такая, как мы.

— О, я знаю это, засранец. Но я предпочел бы это, чем позволить тебе жить и рисковать перспективой того, что ты когда — нибудь снова появишься в ее жизни.

— Я не буду. Я буду держаться подальше, — он вытирает нос, сложив руки, и молит о пощаде. Если бы Кэт была здесь, она бы сжалилась над ним. Она попросила бы меня отпустить его, потому что он прав — она лучше нас, и она попыталась бы убедить меня проявить немного милосердия. Но я не тот мужчина. Даже близко.

— Нет, ты бы так не поступил, Лео, потому что такие люди, как ты, — это болезнь, коварный рак, который никогда не перестает разрушать все, к чему прикасается. В тот момент, когда ты снова попадешь в беду, а давай посмотрим правде в глаза, это случится так же верно, как то, что взойдет солнце, ты вернешься. Просить свою младшую сестру защитить тебя теперь, когда она самая могущественная женщина в Чикаго. Если ты думаешь, что я когда — либо позволил бы этому случиться, то ты самый тупой ублюдок, которого я когда — либо встречал.

— Д — Данте, пожалуйста, — он все еще вопит, когда мой кулак впервые соприкасается с его носом, разрывая его, как спелый персик.

Я не прекращаю бить его. До тех пор, пока все, что осталось от его лица, не превратится в кровавое месиво из кожи, мозгов и костей. Нет, пока мои руки, рубашка и лицо не пропитаются его кровью, и Максимо не придется оттаскивать меня от его безжизненного трупа. Нет, пока я не изолью большую часть ярости, которая горит в моих венах, как будто это единственное, что поддерживает во мне жизнь.

— Данте, ты повредишь себе руки, если будешь продолжать так делать. Ничего не осталось, приятель, — говорит Максимо мне на ухо, обхватывая меня своими бицепсами. — Мы должны привести тебя в порядок и убраться отсюда.

Я качаюсь на пятках, глядя на избитое тело Лео Эвансона. Он был мертв от третьего или четвертого удара. Он был везучим сукиным сыном. Если бы я не стремился вернуться в Чикаго, чтобы противостоять своему отцу и забраться в постель к своей жене, если бы мне не приходилось смотреть ей в глаза каждый божий день до конца своей жизни, я бы мучил этот мешок дерьма несколько дней. По крайней мере, я могу сказать ей, что все произошло быстро.

Я принимаю душ и переодеваюсь в маленьком неиспользуемом офисном здании, куда мы с Максимо ранее приводили Лео. Здание принадлежит корпорации человека, который владеет Лос — Анджелесом — Алехандро Монтойя. И хотя мы с ним не совсем друзья, у нас есть взаимное уважение друг к другу. Я верю, что его команда без проблем разгребет здесь любой беспорядок. Он у меня в долгу после того, как я в последний раз сделал то же самое для него в Чикаго.

Как только мы с Максимо заканчиваем, мы возвращаемся в аэропорт, и все время ломаем голову, пытаясь придумать любую возможную связь между Кэт и моим отцом.

Неужели меня держали за полного дурака?

Если да, то кто?

Глава 50

Данте

Я потягиваю чистый скотч, откидываюсь на спинку сиденья и смотрю на облака за окном. Весь мой мир только что перевернулся вокруг своей оси, и моя потребность докопаться до сути этого поглощает меня. Сейчас девять утра, и мы только что покинули Лос — Анджелес. Мое тело понятия не имеет, который час, потому что я не сомкнула глаз. Я слишком взвинчен, чтобы делать что — либо, кроме как думать.

— Это все такой пиздец, Ди, — тихо говорит Максимо, потягивая водку.

— Я знаю.

— Я вижу, как крутятся шестеренки в твоем мозгу. Хочешь чем — нибудь поделиться?

Нас всегда было трое — он, я и Лоренцо. Но Максимо всегда был моим собеседником, слушал, пока я размышляю вслух.

— Я не думаю, что Кэт знает, что у моего отца был к ней какой — то интерес, — начинаю я. Мысль о том, что она каким — то образом замешана в чем — то с ним и все это время играла мной, приходила мне в голову, и это почти съело меня, но я в это не верю. Или, может быть, я просто не могу.

— Я согласен. Кэт — открытая книга, Ди.

— Лео сказал, что мой отец спрашивал подробности, включая даты, верно?

— Да.

— Итак, кое — что о том, когда похитили Кэт, важно. Кое — что о том, как Элмо и Тони похитили ее, важно. Но почему он до сих пор не знал, что Лео сказал ему? Элмо и Тони работали на него. Почему он не спросил их, что произошло?

— И почему он отправил их к тебе домой в тот день, зная, что Кэт будет там и, вероятно, опознает их?

— Он хотел, чтобы я убил их? Он знал, что я это сделаю.

— Хм, — Максимо проводит рукой по бороде. — Хотя почему бы просто не сделать это самому?

— И почему бы не убить Кэт? Зачем посылать меня делать это? — добавляю я, нахмурившись.

— Может быть, чтобы его руки оставались чистыми? — предлагает Максимо.

Я закатываю глаза. Как бы сильно мой отец ни любил напоминать всем, что когда — то он был самым могущественным человеком во всем Чикаго, у него никогда не хватало духу убивать. У него были другие люди, которые делали это за него, и как только Лоренцо, Максимо и я стали достаточно взрослыми, это стало нашей работой.

— Но он рисковал, чтобы мы узнали то, что он, очевидно, хочет скрыть?

— Сомневаюсь, что он думал, что ты оставишь Кэт в живых, — говорит Максимо. — Не совсем в твоем характере проявлять милосердие.

— Хотя я не убиваю невинных женщин, Макс, — говорю я с хмурым видом.

— Это не то, что он думает.

Я раздраженно провожу рукой по волосам. Такое чувство, что ответ смотрит мне прямо в лицо, но я не могу до него дотянуться.

— По крайней мере, теперь я знаю, почему он был так зол, когда я привел ее в дом.

— И почему он предложил тебе убить ее, когда она забеременела.

— Убей ее или женись на ней, — напоминаю я ему.

— Как бы два конца спектра, — Максимо мрачно смеется, делая глоток своего бурбона.

— Убить ее или сделать одной из нас? Она что — то знает, Максимо.

— Я думал, ты сказал, что она понятия не имела, что происходит.

— Хотя я не думаю, что она знает то, что знает. Или она что — то видела и не понимает, что это что — то значит?

— Что могло заставить его зайти так далеко? Почему бы просто не рассказать тебе, что, черт возьми, происходило?

— Потому что, что бы это ни было, должно быть что — то, чего я бы не упустил из виду. И как бы я ни презирал этого человека, когда дело доходит до бизнеса, я могу вспомнить только одну вещь, по которой мы когда — либо расходились во мнениях настолько сильно, что он пошел на все, чтобы скрыть это от меня, — рычу я, когда все новые детали начинают вставать на свои места.

— Сантанджело? — говорит Максимо с глубоким вздохом. — Я думал, со всем этим дерьмовым дерьмом разобрались давным — давно.

— Может быть, так и было? — говорю я, желая верить, что даже после всего, что он когда — либо делал, мой отец не замешан в том, что я о нем думаю.

— Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой? — спрашивает он. Как только мы приземлимся в Чикаго, навестить моего отца — мой приоритет.

— Нет. Я должен справиться с этим сам.

— Лоренцо?

— Ему не нужно знать. По крайней мере, пока это не будет сделано.

— Как скажешь, Ди.

К тому времени, когда я добираюсь до дома моего отца, уже вечер. Я подождал после семи, когда узнал, что его экономка ушла на день, прежде чем войти, воспользовавшись запасным ключом, который он дал мне, когда впервые купил это место. У него двое вооруженных охранников. Я их не знаю. Это, безусловно, облегчит мне задачу выстрелить им обоим в голову, прежде чем я уйду.

Они улыбаются мне, когда видят, как я иду по коридору. Я редко навещаю его здесь, но я сын Сала. Я не желаю ему зла, конечно. Один из них собирается откусить кусочек от фрикадельки, но они оба останавливаются и заводят светскую беседу о погоде и быках.

— Где мой папа? — спрашиваю я.

— В логове. Смотрит телевизор, — отвечает тот, у кого сабвуфер.