Эпоха героев (ЛП) - Нира Страусс

Чёрт.

Мои пальцы задрожали, я плотнее запахнула плащ. Магия манан-лир, впитавшаяся в его ткань, пробежала по коже, потрескивая. Я подумала о Мэддоксе, Каэли, Гвен, обо всех, кто остался в доме. Я знала: дракон сойдёт с ума. Поднимет ли он руку на Сейдж, узнав правду? И хочу ли я, чтобы он это сделал?

Я не могла сейчас забивать голову тем, что происходит там, когда сама оказалась в такой ситуации. Но…

— Даже не думай плакать, — рявкнул Элата.

— Почему? Слёзы демонов растапливают?

К вечеру вокруг меня остались только ледники, чёрные твёрдые каменные островки и застывшие деревья. Демон остановился меж двух валунов и махнул мне.

Гора резко обрывалась в пропасть, а дальше раскинулся замёрзший простор, усыпанный скелетами, и у меня перехватило дыхание: драконы, гиганты, пронзённые чудовищными копьями, заброшенные руины и… смерть.

Вдали, в пути на многие-многие дни, возвышалось чёрное чудовище с острыми краями — замок. Я различила зубчатые стены, башни и дрожащий оранжевый свет внутри.

Там ли был Теутус? Там ли он жил всё это время?

Я оглядела всё снова и не поняла, что могло быть особенного в этом мире, чтобы он и его армия покинули Гибернию ради него. Этот край и пустыня Вармаэт были двумя сторонами одной монеты. Один — палящий, другой — ледяной. Но оба — мёртвые.

— Здесь тоже была война, — прошептала я.

— Это мечта любого короля-демона, — отрезал он с горечью.

Он развернулся, не дав мне спросить. Вёл нас в укромный угол между льдом и сталагмитами, где можно было укрыться от ледяного дождя, начавшего моросить. Похоже на ледяную пещеру.

— Мы не можем развести огонь, — сказал он. — И молись своим богиням, чтобы у слугов нашлось место получше на эту ночь.

Я вздохнула. Смогла бы защититься, если бы они пришли, но это выжало бы из меня все силы и наверняка привлекло бы других демонов. Если даже старая шкура селки до сих пор источала магию здесь, то моё колдовство стало бы костром на вершине горы, приглашая их.

Он поделился со мной вяленым мясом, и я не стала уточнять, чьё оно было. Вода в его бурдюке была покрыта инеем — и я тоже не возразила.

— Спасибо, — сказала я, когда желудок отказался принимать больше.

Он лишь коротко рыкнул, занятый тем, что точил короткий меч, спрятанный под одеждой. Меч был из гематита.

— Почему ты помогаешь мне? Ты сам сказал, что Теутус будет меня искать. Разве он не твой король? — Он не ответил. — Или потому, что он — матасангрэс?

Его руки остановились. В полумраке пещеры его кожа казалась цвета моря, а волосы сливались со снегом. Он выглядел созданным для жизни здесь, в вечной зиме.

— Отвечу на твои вопросы, но сначала скажи одно: ты вытащила меч, зная, что именно высвободишь?

Чёрт, как же я устала от этого проклятого вопроса.

— Нет. Я подняла его, потому что моим близким угрожала опасность, и у меня не было иного выбора. — Я запнулась. — И потому что мне надоело бежать.

Он изучал меня своим единственным глазом. Без зрачка. Без радужки. Один лишь белёсый свет, как у его волос, как у снега, как у инея.

Затем он шумно выдохнул и продолжил точить клинок.

— До Теутуса был другой король. Балор. Могущественный и ненасытный, он следовал древнему обычаю демонов и водил свои армии из мира в мир, завоевание за завоеванием. Да, мы, демоны, путешествуем между мирами, — добавил он, заметив, как у меня расширились глаза. — Или делали это, пока существовало оружие, способное рвать границы. Так вот, давным-давно мы пришли сюда. Тир на Ног был ещё одним из миров, которые Балор вознамерился покорить. Он мало чем отличался от Гибернии: бухты, пастбища, горы, тёплые земли на юге и ледники на севере. Но, в отличие от других миров, здесь было нечто новое: магия, пронизывающая всё и заключённая в двух силах, называемых ауэн и оив. Ею обладали все создания этого царства, будь то крошечные маллт или вкусные и глупые труитх. — Он вздохнул. — Их больше нет. Они вымерли из-за нашего присутствия, как и всё остальное. Но я забегаю вперёд.

— Как я сказал, это было живое и процветающее королевство, хотя и не без распрей. Многие семьи возомнили себя королями и королевами, сражения не прекращались. Когда Балор явился, внутренние разногласия испарились, и все дома объединились против общего зла. Один род в особенности стал их глашатаем: Туата. У них была самая большая армия и самые плодородные земли, их замок мог укрыть множество людей, а глава семьи, Немед, оказался единственным, кто осмелился встать перед Балором и потребовать, чтобы мы убирались туда, откуда пришли.

— Тирненсы быстро поняли, что Балор не приплыл с моря. Демоны не принадлежали этому миру, и когда они обнаружили портал, то осознали, что сражаются с врагом, которого прежде никогда не знали. Они даже пытались закрыть портал магией и заклятиями, чтобы хотя бы остановить приток новых демонов, но ничего не вышло. Меч Балора был сильнее их чар.

Я кивнула, обдумывая услышанное.

— Значит, древний король демонов владел мечом, способным открывать разрывы между мирами.

Я посмотрела на Орну. Моя дерзкая, говорливая мечница молчала так долго, что у меня возник нелепый порыв подтолкнуть её носком сапога, лишь бы убедиться, что она слушает.

Но я знала — она слушает. И, возможно, потому что наша связь всё крепла, я почти чувствовала, что исходит от неё, эмоцию, бьющую в глубине.

Страдание.

Элата уловил мой взгляд.

— Это не она, хотя они и родня.

Я резко повернула голову к нему — одновременно с тем, как Орна презрительно фыркнула.

— Что?

— Как я говорил, Балор и миллионы демонов пришли сюда, в Тир на Ног. Мы не завоёвывали каждый мир, куда падали, ведь не все обладали тем, что могло заинтересовать короля. Но здесь, как я сказал, было кое-что особое, до жадности соблазнительное.

— Магия, — прошептала я.

— Когда демоны поняли ценность ауэн и оив, судьба этой земли была решена. Первые слуги появились именно здесь. Знаешь, что это за создания? — Я покачала головой. — Когда-то они были как я. Сознательные демоны. Говорят, если демон пробовал кровь тирненса, он получал удивительные силы. Будто впитывал в себя магию и мог ею пользоваться. Но лишь на короткое время. — Его голос стал ниже, в нём проступила боль. — Потом эта же магия разъедала их изнутри, сушила и калечила, лишала личности, превращая в низшие существа. В тварей, думающих лишь о том, как добыть ещё магии, всё сильнее разлагаясь, пока от них не оставалось ничего.

— Так как у нас нет оив, или чего-то похожего, для многих демонов это стало лакомым трофеем. Балор не был исключением. Если не поддаваться жадности, потребление оив делало сильнее. Поначалу многие верили, что те, кто превращался в слугов, просто были дураками. Не сумели совладать. Что если быть осторожным, можно укрепляться и развиваться, продолжая завоевания. Но для этого, разумеется, требовался постоянный урожай тирненсов… А они не собирались становиться скотом.

Меня передёрнуло от того, до чего дошли мысли короля демонов и его подданных. Им было плевать, что жители Тир на Ног — живые существа. Для них они были пищей, средством набрать сил.

— Тирненсы сражались. Они не желали уступить своё королевство, а тем более — быть порабощёнными. Помню, мне казалось, что это никуда не приведёт. Тирненсы тоже были сильны, владели магией, что была нам недоступна. Война тянулась долго-долго и оставалась равной. — Его голос звучал устало, будто сами воспоминания изматывали его. — И вот, наконец, Балор прислушался к тому, что пытался донести один из его самых рассудительных министров. Как ни странно, но не все демоны любят войну и завоевания. Мой отец был одним из них. Он признавал необходимость в некоторых конфликтах, но большинство видел, как бессмысленные резни. Поэтому, устав от потерь и страданий, он предложил самое дипломатичное решение: династический брак. У Балора был единственный сын — Теутус, а у Немеда Туаты — три дочери на выданье.