Ядовитые мальчики (ЛП) - Тейлор-Лэйн К. Л.

— Привет, Крис. — шиплю я, наклоняясь к нему, чтобы наши глаза были на одном уровне. — Если ты хочешь дожить до еще одного несчастного гребаного дня, ты будешь очень молчалив, пока слушаешь, а потом ответишь на все вопросы моего брата.

Я отворачиваюсь от него, свирепо улыбаясь Беннетту. Снова переводя взгляд на Криса, я облизываю губы, проводя по тыльной стороне ладони кончиком языка.

— На самом деле. — выдыхаю я, склонив голову набок. — Я думаю, ты собираешься петь, как гребаная канарейка.

Я перевожу взгляд с него на него широко раскрытыми, водянистыми глазами.

— Разве нет? — схватив его за лицо, я с силой киваю ему головой, дергая ее взад-вперед. — Да? — настаиваю я, прижимаясь носом к костяшкам пальцев над его лицом.

Затем он кивает сам, дрыгая ногами, потому что я знаю, что у него заканчивается кислород, и мне это нравится. Я практически чувствую его запах в воздухе.

— Сейчас я освобожу твое лицо, а ты… — говорю я тихо. — будешь чертовски молчалив. Понятно?

Он снова кивает, в движении его головы слышится отчаянная мольба. Я сильнее щиплю его за нос, просто для пущей убедительности. Его глаза зажмуриваются от боли, по щеке катится слеза, а затем я отпускаю его, и он делает именно то, что я ожидал.

Он кричит.

И я так сильно бью его по голове, что слышу, как что-то хрустит.

— Флинн. — огрызается Беннетт, подходя ближе, и я, прищурившись, смотрю на него.

— Остынь. — шепчу я, и он хмурится сильнее, хватает меня за запястье и дергает прочь, занимая мое место у кровати, оставляя меня расхаживать взад-вперед.

Он бьет Криса по щеке, и маленький засранец стонет, приходя в себя. Мне хочется вырвать его язык. Беннетт вытирает руку о бедро своих штанов, как будто он действительно предпочел бы никогда больше не прикасаться к этому придурку.

Но это нормально, потому что у меня руки чешутся.

— Твой отец, Крис. — говорит Беннетт, протягивая руки к толстым пластиковым перилам сбоку от кровати, и пальцы обвиваются вокруг них. Он крепко сжимает их, вены вздуваются под его оливково-загорелой кожей. — Он работает с человеком по фамилии Кэррингтон. Майкл Кэррингтон.

Крис действительно хочет умереть, потому что идиот закатывает глаза, как самозваный маленький богатый придурок, которым он и является, но Беннетту похуй, он продолжает говорить, очевидно, уже все зная…

— Твой отец использовал Кэррингтона для перевода денег между бизнес-счетами, возвращая себе деньги, при этом следя за тем, чтобы все это оставляло слишком очевидный бумажный след, который указывал бы прямо на строительную компанию Джейсона Адамса. Верно?

— Откуда ты знаешь, что… — начинает Крис, бледнея, когда Беннетт наваливается на него, полностью игнорируя.

Мой взгляд скользит по Беннетту, его поза прямая, но расслабленная, как будто он на самом деле не знал этого. Он просто знал, что этот парень будет достаточно глуп, чтобы подтвердить его подозрения после того, как потратил весь день и большую часть ночи на звонки, соединяя точки.

Это то, что он делает, вот почему Беннетт — лидер.

Вот почему мы следуем за ним.

За это мы его и любим.

Я хмурюсь, мое сердце колотится все сильнее и сильнее, пока Беннетт продолжает говорить. Свинец ложится у меня под ложечкой, пока я воспринимаю все это. Что он говорит, что это значит.

Это происходит только тогда, когда я нокаутирую Криса, выворачиваю ему лодыжку под углом в сто восемьдесят градусов и плюю на него для пущей убедительности. Что я смотрю на своего брата, нашего лидера, когда он мчит нас в аэропорт, и знаю, что он сделает для Поппи все, что угодно, точно так же, как сделал бы для нас.

Глава 48

ЛИНКС

Слишком много времени уходит на то, чтобы добраться до Англии.

Дождь хлещет вниз, с грохотом барабаня по крыше, неистово стучась в окна. Беннетт въезжает в открытые железные ворота, шины скользят по длинной изогнутой кирпичной подъездной дорожке.

В поле зрения появляется дом, два уровня из темно-красного кирпича, окна в виде перекрестных люков. Половину дома покрывает какая-то виноградная лоза, сейчас только голые ветви, но я уверен, что в теплое время года из окон почти ничего не видно.

Беннет останавливает машину у подножия крыльца. Большая входная дверь из темного дерева имеет круглое стеклянное окно с витражами.

— Каждый знает, что делать. — говорит Беннетт, заглушая двигатель, и мы все киваем.

Я чувствую себя больным, зная то, что знаю сейчас. Я бы хотел, чтобы мы никогда не причиняли ей вреда. Я хочу, чтобы я никогда не причинял ей боли. Я хотел бы вернуть все назад, но если бы я это сделал, возможно, мы бы потеряли ее. Может быть, мы не смогли бы спасти ее.

Как будто она спасла нас.

Флинн работает с дверью, отпирает ее и открывает в мгновение ока, пока мы все стоим вокруг него. Холодный дождь промокает нас насквозь, но никто не возражает. Все мысли сосредоточены на поставленной задаче.

Флинн и Кинг заходят первыми, дальше Беннет и Рекс, я замыкаю. Я закрываю дверь. Слышу шум за пределами этого зала. Я смотрю вниз, на лиственные породы, думаю о красных лужах, о женщине, слишком похожей на Поппи, лежащей мертвой посреди них.

Я моргаю, проходя мимо большого овального зеркала, изящного комода, прижатого к стене, и лестницы справа от меня.

Когда я вхожу в большую открытую комнату, совмещенную с кухней, отец Поппи уже сидит в кресле. Задняя часть дома отделана стеклянными стенами, вся мебель из дерева и дорогих тканей с витиеватыми узорами.

Майкл Кэррингтон — высокий, широкоплечий мужчина, плотные каштановые волосы зачесаны назад, кожа белая, лицо очень бледное, и мне нравится думать, что это из-за нашего присутствия. Его темно-бетонные глаза сузились, глядя на моего брата, тонкие губы поджались.

— Как я и сказал. — спокойно говорит Беннетт, садясь напротив него за стол, переплетая пальцы.

Кинг удерживает отца Поппи на месте, положив руки ему на плечи.

— Мы здесь по поводу вашего дела с Кристофером Мэтьюзом.

Он усмехается:

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Пятнадцать лет назад вы переводили деньги между бизнес-счетами, направляя те, которые не принадлежали ему, обратно вашему деловому партнеру Кристоферу Мэтьюзу. И все это время следили за тем, чтобы это оставило чрезмерно очевидный, ложный, мошеннический бумажный след, указывающий прямо на строительную компанию Джейсона Адамса. Убедились, что вы с Мэтьюзом быстро разбогатели, а бедный, ни в чем не повинный Адамс был отправлен в тюрьму на двадцать лет за растрату среди длинного списка других преступлений, в которых он был невиновен. Верно? — Беннетт устрашающе спокоен. То как он выплескивает информацию, похоже на какую-то бесстрастную компьютерную программу.

Губы Майкла шевелятся, но он не произносит ни слова, и кулак Флинна врезается ему в щеку. Его голова откидывается в сторону. Он сплевывает, сильно принюхиваясь, прежде чем снова поднять голову.

— Но вы не сразу согласились работать вместе, не так ли, Майкл? Нет. — язвительно смеется Беннетт, кладя ладонь на стол. — Есть период времени, когда вы, предположительно, перестали работать с Мэтьюзом, потому что хотели оставить все деньги себе. И что произошло потом? Потому что вы, в конце концов, снова начали с ним работать. Вот чего я не могу понять, что он вам дал, чтобы убедить? Сколько вам понадобилось денег, чтобы разорить мою семью? — Беннетт рычит Майклу в лицо, ударяя обеими руками по столу и наклоняясь вперед.

Из носа Майкла текут сопли, из брови капает кровь, изо рта тяжело вырывается дыхание.

Он поднимает глаза на Беннетта, удерживая его взгляд:

— Пошел нахуй.

Мой брат пристально смотрит на него, а затем медленно его руки скользят обратно по дереву, когда он выпрямляется, чтобы встать. Его темные глаза поворачиваются к Флинну. Тот улыбается.

Он бьет Майкла по лицу с глухим стуком костяшек пальцев, когда его кулак соприкасается с костью, а Кинг удерживает его на стуле, заломив руки за спину.