Эпоха героев (ЛП) - Нира Страусс

Я и понятия не имела, что за овсянка такая и почему она способна сделать взрослого мужчину с крыльями размером с апельсиновое дерево таким удручённым.

— Мне нужно, чтобы ты рассказала, как вы попали на Острова Огня. Что вы здесь делаете. Но главное — нужно знать, удался ли план Братства.

Значит, он знал. На континенте лишь немногие были в курсе этого плана и того, что Мэддокс — иле, все они были скованы могущественным гэйсом, запрещавшим раскрывать правду. Но я никогда не задумывалась, кто может знать на островах. Несколько причастных точно должно было быть.

Я глубоко вдохнула и всё рассказала.

Мою жизнь. Мою судьбу. Моё наследие.

Жизнь Мэддокса.

Как мы познакомились и всё, что было после.

Битва в Долине, смерть короля, Орна, Вармаэт, Реймс и наше короткое пребывание в Ином Мире.

К концу рассказа Си’ро прикрыл рот рукой. Он дал мне выговориться, лишь изредка реагируя тяжёлыми вздохами или гримасами, которые выдавали, насколько невероятным ему казалось услышанное — и в хорошем, и в дурном смысле. А я тем временем раз за разом касалась узлов, чтобы проверить состояние Мэддокса. Чувствовала, как подействовал лауданум, унимая его страдания.

— План не сработал, но король мёртв, и Бран по какой-то причине не занял трон. А самое важное — Мэддоксу не пришлось умереть ради этого.

Си’ро с силой зажмурился. Я не хотела звучать обвиняющее, но тот план всегда казался мне безумным и варварским. На уровне Человеческого двора, настолько отчаявшихся, что убийство одного младенца и предначертанная ужасная судьба другому показались им приемлемым решением.

— Тогда я ещё не был тиарной. Никогда бы не позволил подобному. Наши дети священны.

Я кивнула. То, как его ногти впились в ноги, пока я рассказывала о жизни Мэддокса как наследного принца, доказывало — он говорит правду.

— Тиарна значит «король»?

Самец покачал головой.

— Нет, короля нет с тех пор, как погибли Ширр и Девятеро. У каждого острова есть свой тиарна — что-то вроде правителя, но только над своей землёй. Когда требуется общее решение, мы собираемся и голосуем.

Я представила зал, где девять самцов и самок-драконов решают голосованием, отдать ли ребёнка на смерть ради блага всей Гибернии.

Ужас. И самое страшное — я понимала, что их привело к такому.

Золотые крылья Си’ро хрустнули, когда он пошевелился. Его самоцветы то вспыхивали, то мерцали приглушённо — в зависимости от того, как он реагировал на мои слова.

— Не могу поверить, что передо мной стоит та, о ком сложено пророчество.

— Только не называй меня той которая все это начала, и уже будет достаточно.

Си’ро всмотрелся в меня.

— Ты сказала, что упала в Толл Глоир в ночь Лугнасада?

— Да, возможно, это был уже следующий день. Я мало что помню. — Я содрогнулась, вспоминая. — Яд или чары, что Сэйдж вложила в браслет, помешали ухватить детали. В Ином Мире я заметила, что браслета больше нет, и вспомнила странное чувство, охватившее меня, когда она надела его. Тьма пыталась предупредить, но её заставили замолчать, и я не знаю, какое, к чёрту, мог быть это заклятие. — Я прищурилась. — Почему ты спрашиваешь?

Его синие камни вспыхнули.

— Потому что с тех пор прошло два месяца.

Я застыла.

— Что? Сколько осталось до Самайна?

Ответ прервал самец, ворвавшийся в зал, запыхавшийся. Я узнала в нём одного из тех, кто сопровождал нас.

— Мы проверили, тиарна. Барьер всё ещё держится.

Плечи Си’ро опустились.

— Хорошо. Это хорошие новости. Значит, портал выбросил их сюда, не затронув нашу магию.

— И Сорха с Коадом уже в пути, — добавил воин. — Они… ну, до сих пор не могут поверить.

Тиарна сжал и разжал ладони.

— Я бы сам не поверил на их месте.

— Кто такие Сорха и Коад? — спросила я, всё ещё осознавая, что нас не было два месяца. Для близких, для Мэддокса — возможно, меньше.

— Пара, благословлённая наид нак. Храбрые воины нашей армии, служившие больше, чем мы когда-либо сможем отплатить. — Его лицо, до сих пор мягкое, ожесточилось, в нём отразилась боль. — Это родители Мэддокса.

Моё лицо онемело.

Боже. Родители Мэддокса.

Они живы. Конечно, это имело смысл, но я даже не представляла… Богини, я не знала, что и думать. Эти двое когда-то согласились отдать новорождённого сына на смерть. Во мне боролись возмущение и радость.

Мэддокс заслуживал встретиться со своими родителями.

Но заслуживали ли они встречи с ним?

Через несколько минут по коридору пронеслись мужчина и женщина, и я лишь успела заметить тёмные крылья и длинные чёрные волосы.

Я настигла их, когда самец рухнул на колени у ложа, а самка рыдала, не в силах подойти ближе, глядя на моего спутника, словно на призрак, кошмар или сон.

Мэддокс был безучастен ко всему. Он лежал обнажённый по пояс, с тугой повязкой на груди. Кровь больше не сочилась, тело было чистым. Его повреждённое крыло свисало вниз, симметрично другому. Лицо казалось спокойным, без морщин боли или страдания. И чешуя всё ещё покрывала плечи, руки и грудь.

Главное было то, что его подлечили быстро и умело.

Когда руки самки — Сорхи — потянулись к лицу Мэддокса, я прикусила язык, лишь бы не прошипеть, чтобы она убрала их. Мэддокс спал, он был уязвим. А если он не захочет, чтобы его трогали? Если ему понадобится время, чтобы всё осознать?

В конце концов пальцы Сорхи так и не коснулись его кожи. Они лишь зависли над чешуйчатыми щеками Мэддокса. Её затуманенные слезами глаза скользнули по его рогам, шипам, повязке — и остановились на узах.

Её прерывистое дыхание застыло.

И только тогда самка заметила моё присутствие.

Когда золотые глаза встретились с моими, сердце у меня дрогнуло. Это были глаза Мэддокса. С их густыми тёмными ресницами и вертикальными зрачками.

Прежде чем я успела опомниться, её руки обвили меня. От неё пахло календулой и морем.

— Ты привела его к нам. Ширр благословил его спутницей. Ты вернула нам нашего мальчика.

Я застыла, не зная, что, чёрт возьми, делать. Но чем крепче она меня обнимала, тем сильнее внутри меня что-то начинало оттаивать. Тепло её тела проникало в моё, её слёзы намочили мою шею и плечо, и я подумала:

Что сделал бы Мэддокс, будь он на моём месте?

Он бы не думал о себе и о своих чувствах в этот момент.

С осторожностью я ответила на объятие. Её чёрные крылья сомкнулись вокруг меня, их мембраны скользнули по тыльной стороне моих рук.

Я мягко похлопала её по спине.

— Тише. С ним всё будет хорошо.

Глава 46

Аланна

Для поморум нужна лишь пара,

свидетель и яблоня.

Благословение Ширра принимается как данность.

Из запрещённой книги О народе драконов

Я ужинала вместе с Сорчей и Коадом, пока над Дагартом опускалось покрывало из безупречных звёзд. Си’ро пришлось отгонять множество драконов, сбежавшихся, когда весть о том, что за барьер явились двое чужаков, стремительно разнеслась по острову. В конце концов он выставил стражников у входа в Обсерваторию — круглое здание, где отдыхал Мэддокс.

Мы находились во внутреннем дворике, примыкавшем к целебнице. Там целителей называли врачами. Красивые лилии вились по колоннам всего в нескольких шагах от реки. Тихий плеск воды и щебет птиц могли бы стать поводом для наслаждения в другой раз. Погода была идеальной, и я наконец-то избавилась от платья Лугнасада и проклятых сандалий. Драконица, одолжившая мне лёгкое и простое платье, не сводила круглых глаз с моей обнажённой спины.

Наверное, так же смотрела я на Мэддокса, когда у него выросли крылья.

Я чувствовала, как меня исподволь изучают, пока без особого аппетита жевала кусочек фрукта. Голод так и не вернулся. К тому же Коад подал мне тарелку с таким странным выражением, что я почувствовала себя до ужаса неловко. И всякий раз, когда я бросала на него взгляд исподтишка, он пытался изобразить улыбку — в его понимании, дружелюбную. Но пот заливал его лицо, крылья подрагивали каждые несколько минут.