Эпоха героев (ЛП) - Нира Страусс

Его ответом стало то, что он впился в мои губы. Он застонал в поцелуе, его ладонь сомкнулась на моей шее, и он завладел моими устами, будто никогда прежде не целовал, будто умирал с голода. Я невольно выгнулась к нему, радуясь лишь тому, что нас не видели.

Я отстранилась, хватая воздух.

— Подожди. Выслушай меня. Ты слишком взвинчен.

Его бёдра рванулись, и он прижался членом к моему бедру. Он вцепился зубами в бок шеи, и я на миг забыла, как дышать.

Тьма скользнула в мои пальцы, чтобы дёрнуть его за волосы и оттащить. Мне удалось поймать его взгляд на секунду — в нём пылала яркая, невыносимая похоть.

— Мэддокс. Мы не одни.

Эти слова, кажется, дошли до него. Он расправил крылья и зарычал на Си’ро, который стоял у двери, даже не пошевелившись. Он скрестил руки на груди и, похоже, никуда не спешил и ничуть не тревожился.

— Тут наверху, на склоне вулкана, есть чудесные пещеры, — заметил он.

Что?..

Я ахнула, когда Мэддокс вцепился руками в мой зад и приподнял меня. Ноги сами обвили его талию, и в следующее мгновение мы уже вырывались с балкона в пылающий закат Дагарта.

Позади донёсся крик Сорчи:

— Не сопротивляйся!

Мэддокс вряд ли понимал, что это место совсем не похоже на Гибернию. Он взмахивал крыльями уверенно, поднимаясь всё выше и выше, будто его вёл какой-то инстинкт. Мы оставили позади Обсерваторию, город и толпы изумлённых жителей.

Хорошо хоть, крылья у него работали безупречно, и он не чувствовал боли.

Дагарт был построен у подножья вулкана, и всего через несколько минут мы уже опасно приближались к его стенам из чёрного и красноватого камня. Отсюда там и сям поднимались струи пара, и я заметила, что вся зона усыпана естественными балконами. Карнизы вели в пещеры разной глубины.

И в них жили другие драконы.

Где-то сидели группами, беседуя и играя. Пары. Семьи с детьми, которые порхали в нескольких сантиметрах над землёй. Многие указывали на нас пальцами, высовывались, провожая взглядами.

Мэддокс приземлился в одной из самых высоких пещер, спугнув двух молодых самок, что сидели там, вплетая драгоценные камешки в волосы.

Он зарычал на них, словно они были чужаками, а не наоборот.

— О, звезда Ширра! — пискнула одна.

— Простите, — торопливо выдохнула я. — Он…

Достаточно было лишь взглянуть на Мэддокса, и девушки вскинули брови, будто всё поняли. Они кинулись к краю карниза, расправляя крылья. Одна не сводила глаз с его рогов.

Другая дёрнула её за руку:

— Пошли, Расса! Разве не видишь? Они собираются запечатать союз!

О, боги…

Их смешки ещё звучали вдалеке, когда Мэддокс наконец опустил меня на ноги. Но отпускать не спешил. В пещере лежали тонкие ковры, будто это был гостевой зал.

Его ладони медленно прошлись по всей моей спине. Взгляд впивался в лицо, и я чувствовала себя…

Я чувствовала…

Чёрт, да что я чувствовала?

— Ладно. Это странно, — призналась я. — И да, знаю, звучит нелепо говорить «странно», учитывая всё, что с нами произошло. Но посмотри на нас: мы в пещере вулкана, где некогда гнездился Ширр, на островах, которых будто не существует, а ты… ну, ты…

Он наклонился и коснулся моего носа своим. Такой мягкий, нежный жест… я онемела.

— Ша’ха, — прошептал он, и от этого двойного голоса у меня побежали мурашки.

Я обхватила его за шею.

— Привет. Слушай, мне нужно знать, что ты всё ещё здесь, хоть немного. Мне нравится эта драконья сторона, но в последний раз мы по-настоящему говорили с тобой, когда были пьяны в доме Ронана. А после я видела, как ты едва не умирал.

Он поднёс мою руку к своим узам. И меня захлестнуло всё разом: восторг, наслаждение, жгучая собственническая тяга, удовольствие. Рёв и нетерпение дракона, его желание согнуть меня прямо о ближайшую скалу и взять себе.

— Я не потребую от тебя… — выдохнул он.

Я улыбнулась сквозь учащённое дыхание.

— … большего, чем ты готов дать. Да, вот это звучит как Мэддокс.

Что бы ни случилось дальше, в глубине души я знала это точно: именно этого я жаждала. Я хотела его. И хотя бы на какое-то время всё остальное перестанет иметь значение.

Его руки смяли ткань моего платья на бёдрах, и всё же он ждал. Ждал, позволяя мне начать самой. И это растопило мою душу и сердце.

Я встала на цыпочки и поцеловала его жадно, с приоткрытыми губами. Он ответил зубами, языком и рыком, что отдался внизу живота. Всё горело, сердце колотилось, когда он задрал платье вверх, а я вскинула руки, позволяя снять его совсем. На мне осталась лишь нижняя одежда из шёлка, которую они тут называли кальсонами, и лёгкие ремешковые сандалии.

Зрачки Мэддокса дрогнули, когда он уставился на мою грудь. Он сжал ладонью одну грудь, властно, и наклонился, чтобы поцеловать другую. Я схватила его рога, не обращая внимания на жгучую боль в ладонях, и ахнула, когда он резко прикусил сосок, тут же зализывая его языком. Он ласкал и обожал, вырывая из меня всё более громкие, срывающиеся стоны. Его губы, нос, щёки — всё источало жгучее, почти болезненное тепло, словно у него была лихорадка.

Тьма не заставила себя ждать — она выползла и стала гладить дракона везде, где только могла: по чешуе, по рельефному животу и дальше, ниже его бёдер.

Прикоснувшись к нему, я увидела, как Мэддокс отстранился и рывком стянул с себя штаны. В одно мгновение он стоял передо мной абсолютно обнажённый. Великолепный. Мой.

И словно чтобы подтвердить это, тьма обвилась именно там, вокруг его гордого члена, и мягко направила его ко мне.

Дракон зашипел и шагнул ближе, пока мои ладони не заменили магию. Я ощутила его — твёрдого и горячего, с той бархатной кожей, что обволакивала его. И вспомнив, каким он был на вкус, я попробовала опуститься на колени.

Мэддокс не позволил.

— Нет. Сегодня — нет.

Сегодня нет — потому что он всё ещё был в рьястраде. Я уже пару раз нащупывала его пределы, но сейчас всё было по-настоящему. Ему нужно было держать контроль.

— Хорошо. Что ты хочешь, чтобы я сделала?

Его зрачки вновь дрогнули, но руки были бережными, когда он уложил меня на землю. Растянул на бирюзовом ковре и, скользнув ладонями по моим раздвинутым ногам, опустился на колени между ними. Раздался рвущий звук — и шёлковые трусики превратились в клочья. Большие пальцы вжались во внутреннюю сторону бёдер, и всё моё тело затрепетало от него.

С той спокойной уверенностью, что никак не сочеталась с огнём в его взгляде, он раздвинул мои ноги шире и шире, уложил мои бёдра поверх своих, а колени прижал к своим обнажённым бёдрам.

Когда его член скользнул по моим влажным складкам, у меня вырвался стон. Я горела.

Его взгляд тут же взметнулся к моему.

Что-то боролось в его лице. Неуверенность? Будто он спрашивал, уверена ли я.

Я схватила его за запястье.

— Что бы тебе ни было нужно — это взаимно. Я смогу. Я хочу.

Мои слова дошли до него, и губы изогнулись в хищной улыбке. Он толкнул бёдрами вперёд, и головка его члена протиснулась внутрь, лишь на несколько сантиметров.

Он говорил мне, что когда это случится, когда мы станем едины, мы будем связаны крепче. Одна мысль о том, что это происходит, наполнила меня до предела новой, незнакомой доселе эмоцией.

Я задохнулась. Он отстранился.

— Уверена? — повторил он насмешливо.

Я невольно усмехнулась. Дракон явно решил поиграть.

— Раз шутишь, значит, держишь ситуацию под контролем куда лучше, чем…

Единым резким движением Мэддокс вошёл в меня полностью. Не остановился, пока его таз не врезался в мой, и мы оба застонали, сбив дыхание. Он заполнил меня до краёв, так, что я поняла: я пропала. Это было непревзойдённо. Незабываемо. Неповторимо. Он растянул меня до грани боли — и подарил чувство…

Его рога вспыхнули, искры разлетелись, освещая стены пещеры золотыми всполохами.

Не отступая ни на миллиметр, Мэддокс склонился и поцеловал меня. Наполнил мои губы удовлетворением, от которого я задрожала.