Эпоха героев (ЛП) - Нира Страусс

Я подняла на него взгляд, улыбаясь.

Черты лица, глаза, клыки.

Рьястрад.

Моя кровь вспыхнула ещё жарче.

— Серьёзно? — простонала я.

Он притянул меня к своей груди. Всё ещё твёрдый. Всё ещё готовый. Покрытый потом и даже не выглядевший уставшим.

— Всё хорошо? — снова спросил он.

Мэддокс в рьястраде был куда менее разговорчивым, но не переставал убеждаться на каждом шагу, что я согласна.

Я кивнула, изнемогая в восхитительной истоме.

— Хорошо.

Глава 47

Аланна

Белли маур — важнейшее событие

для юных драконов в их отрочестве.

Они становятся невыносимыми, пока не смогут

показать крылья, прекрасные и ухоженные, как у старших.

Из запрещённой книги О народе драконов

В какой-то момент между той ночью и наступившим утром на нашем карнизе кто-то приземлился. Его силуэт и крылья вырезались на фоне мягкого рассветного света, и золотое сияние ослепило меня. Камни на его перепонках сверкнули, чертя линии света по стенам пещеры.

Си’ро стоял к нам спиной и держал что-то в руке.

Мэддокс напрягся, прикрывая меня своим телом, хотя со входа в пещеру виднелись разве что мои ступни — и было ясно, что другой самец вовсе не собирался заглядывать внутрь.

— Приветствую. Прошу прощения, — тиарна махнул рукой. — Мне выпала короткая чешуйка, и моя обязанность — проследить, чтобы вы поели и попили.

Мэддокс зарычал, и хотя в его рыке не было угрозы, дракон замер там, где стоял, готовый в любой момент сорваться и уйти.

— Ладно. Поставлю корзину вот здесь. И если ты прорычишь дважды, это будет означать, что понял: твоя спутница должна поесть.

Мэддокс промолчал, и я толкнула его в предплечье.

— Он понял, Си’ро. Спасибо большое.

Крылья тиарны поднялись и опали, будто он глубоко вдохнул. Он осторожно опустил на пол плетёную корзину, каждое движение было выверенным.

— Сознание есть. Отлично. Задание выполнено. Счастливого рьястрада!

Он сорвался в пике, и я только и подумала — да что же это за народ такой, если их успокаивает уже одно лишь присутствие сознания.

Я приподнялась, чтобы заглянуть в корзину, и тут рот Мэддокса сомкнулся на моей груди. Я снова рухнула на спину с придушенным стоном.

— Ладно. Завтрак откладывается.

***

Я лежала на животе, обессиленная. Не пошевелила бы ни рукой, ни ногой, даже если бы Рих решил извергнуться. Темноту вокруг нас разрывал лишь неугасимый огонь в рогах Мэддокса. Мы почти незаметно для себя углубились дальше в пещеру, двигаясь, пока безумие рьястрады полностью не завладело нами.

Похоже, рьястрад заразительна, потому что в какой-то момент уже я сама подбадривала Мэддокса — и снова, и снова.

Надо мной, расслабленный и мурлычущий, дракон скользил губами и языком по новым узам на моей спине. Будто проверял, что они действительно там. К этому моменту он, должно быть, знал их уже наизусть.

Расслабленный, но вовсе не уставший. Его эрекция то и дело касалась моего зада, и моё предательское тело откликалось с радостью. Темнота щекотнула мне по носу.

Трусиха, — прошептала она.

Я фыркнула.

Мэддокс прикусил мне лопатку.

— Sha’ha?

— Ничего. Я бы отдала всё за бассейн, как в Анисе, прямо сейчас…

Он зарычал.

— Да.

Не успела я понять, что происходит, как он перевернул меня и поднял на руки. Пошёл вглубь тёмных извилин пещеры, где стены были такими горячими, что я не могла к ним прикоснуться.

— Подожди, что ты делаешь?

— Вода, — выдохнул он, раздувая ноздри.

Я вцепилась ему в шею — и остолбенела, когда рядом с огнём Мэддокса заиграл голубой, переливчатый свет. Его босые ступни скользили по камню, пока он нёс нас всё дальше внутрь вулкана. За поворотом налево мы оказались в огромной пещере.

В каменных стенах были естественные окна, через которые струился лунный свет, падая прямо на озеро. Над поверхностью не поднимался пар — наоборот, нас окатила свежесть. Мраморные колонны, увитые лианами, подпирали свод, повсюду цвели кустарники. За местом явно ухаживали: я заметила полки с полотенцами и, вероятно, мылом и прочими средствами для купания.

С одного края, между камнями, в озеро постоянно стекала струя с потолка. Должен был быть и другой канал для оттока воды, иначе всё это давно затопило бы.

Сладковатый аромат, витавший вокруг, вызвал у меня улыбку.

— Холодная вода, — прошептала я. — Они направили сюда реку, чтобы было где освежиться.

Наверное, именно сюда и отправляли всех драконов, одержимых рьястрадом.

Мэддокс сделал круги над озером и приземлился на лоскут влажной травы. Я вознесла благодарность богиням, что там сейчас никого не было — ведь вход, которым мы пришли, был далеко не единственный. Сюда, должно быть, сходились многие другие пещеры.

Я подошла к берегу и вздохнула от удовольствия, когда прохладная вода коснулась моих ступней. Я знала, что Мэддокс кружит за моей спиной, следя за каждым движением, поэтому вошла в озеро медленно, позволяя коже привыкнуть, наслаждаясь ощущением.

Когда вода дошла мне до талии, я оглянулась через плечо. Он всё ещё стоял на берегу, серьёзный, с драконьими зрачками, устремлёнными прямо на меня, и серьгой — единственной одеждой на его теле. За прошедшие часы чешуя почти полностью исчезла, лишь несколько серебристых чешуек оставались на лбу.

В прошлый раз, оказавшись в похожей ситуации, он увидел шрамы на моей спине, и я призналась, что свела счёты с солдатами, виновными в них.

«Ты поступила правильно. Иначе мне пришлось бы тратить время, которого у меня нет, чтобы найти его и воспроизвести твои раны на его собственной спине. Только он, в отличие от тебя, не выжил бы».

Тогда эти слова наполнили меня теплом — мечтой о том, что кто-то будет бороться за меня так отчаянно. Теперь я знала наверняка: нет ничего, чего бы Мэддокс не сделал ради меня. И это чувство было всесильным.

Я понимала: стоило ему войти в воду — и рьястрада сойдёт на нет. Я смотрела на него и обещала себе никогда не забыть, каким величественным он был, переполненный эмоциями и жгучим желанием защитить меня. Как не колеблясь последовал за мной в Иной Мир. Как был прекрасен во всех своих драконьих ипостасях. Даже когда сомневался в себе — именно это заставляло меня любить его всё сильнее.

Тогда как Пвил, Абердин и даже Фионн относились к его драконьему огню как к угрозе, от которой нужно держаться подальше, здесь, на Огненных островах, он был столь естественен, что никто ни разу не удивился ни его рыкам, ни облику, ни поведению.

Я обязательно напомню ему об этом, когда он полностью придёт в себя.

Я нырнула с головой, улыбнулась и, вынырнув, позвала:

— Идёшь?

Он не колебался ни секунды. Вошёл в самую глубину озера, и я видела, как всё больше чешуи сходит с его кожи. Зрачки дрогнули, холодная вода зашипела на его теле, рога угасли.

Он моргнул несколько раз, янтарь и золото боролись в его взгляде.

Я затаила дыхание.

— Мэддокс?

Он посмотрел на меня. Его глаза скользнули вниз — к разросшимся узам — и губы приоткрылись. Клыки вернулись к обычному размеру.

Я улыбнулась.

— Похоже, ты снова…

Его губы заглушили мои слова. Он рывком притянул меня к себе, разбрызгивая воду вокруг, пока моя спина не ударилась о скалу. Его ладони смягчили толчок, скользнули вниз — к моим ягодицам. Пальцы вонзились, поднимая меня и заставляя раздвинуть ноги.

Когда его бёдра двинулись вперёд, и я ощутила, как его член скользит вдоль меня, я запрокинула голову и простонала:

— Я думала, вода…

Мои слова утонули в сдавленном крике, когда его длина вошла до конца, пока не исчезло даже малейшее расстояние, между нами, пока его тяжёлые яйца не коснулись моего зада.

Вода вздрогнула, и, о богини, это было блаженство. Всё равно, что мы занимались этим больше суток подряд — я растворялась в его руках, мягкая, податливая, царапая его грудь.