Нарушенные клятвы (ЛП) - Фарнсуорт Ш. У.

— Сложно. — Она повторяет это слово с изрядной долей презрения. — Конечно, твоя жизнь сложна, но быть матерью-одиночкой проще простого. Настоятельно рекомендую залететь от парня только для того, чтобы он исчез и больше не появлялся в моей жизни.

Я вздрагиваю.

— Я не знал, что ты беременна. Если бы я знал, то…

— Что тогда, Ник?

— Я не знаю, — признаюсь я. — Я понятия не имею, что бы я сделал на твоем месте.

Она фыркает, звук сочится презрением. Прошло много времени с тех пор, как кто-то разговаривал со мной таким образом. Обычно меня бы это разозлило, то в ее исполнении мне даже нравится.

Я не опасен для Лайлы. Я просто Ник.

— Это была такая ошибка. Я увидела Алекса и подумала… подумала, что ты заслуживаешь знать. Теперь знаешь. Возвращайся к своим сложностям и оставь меня и моего сына в покое.

— Нашего сына, — поправляю я.

Глаза Лайлы вспыхивают, словно в них отражается пламя. Если бы это было так, я был бы горящей кучкой пепла.

— То, что я случайно забеременела, не делает тебя его отцом. Ты даже никогда с ним не встречалась.

— Я не знал, что он существует, Лайла!

— И кто в этом виноват? — огрызается она.

Я глубоко выдыхаю, пытаясь держать себя в руках.

— Послушай, мне нужно идти на встречу. Могу я вернуться через пару часов?

— Встреча? — Недоверчиво переспрашивает Лайла. — Что, у тебя есть еще одна залетевшая дурочка, которой нужно рассказать про сложности?

Я смериваю ее суровым взглядом, но мне хочется рассмеяться. Лайла называет себя мамой моего ребенка забавно и удивительно возбуждающе.

Большинство женщин, с которыми я спал, точно знали, чем я зарабатываю на жизнь. Любая из них приползла бы ко мне за деньгами и защитой после того, как забеременела.

— У меня нет других детей.

— О котором ты знаешь, — многозначительно отвечает она.

Я снова подавляю смешок. Прошло девять лет с тех пор, как кто-то говорил со мной подобным образом. Алекс иногда поддразнивает меня, но он мой подчиненный. Он никогда не зайдет слишком далеко. Либо уважаешь своего пахана или платишь за свою наглость.

Но для Лайлы я просто придурок, который перевернул всю ее жизнь. Который разбил ей сердце и оставил растить ребенка без отца — так же, как она росла.

Интересно, отнеслась бы она ко мне с такой же дерзостью, если бы увидела, как я вчера вечером мыл окровавленные руки перед ужином? Если бы она знала, что я сделал, чтобы сохранить свою семью — моих мужчин — в безопасности.

— У меня деловая встреча. Я бы не назначал ее, если бы я… Я вернусь, как только смогу.

— Бизнес, значит? Чем занимаешься?

Вопрос, на который я не хочу отвечать.

— с ним тоже все сложно.

Она усмехается.

— Конечно, сложно. — Затем вздыхает. — Квартира № 613. Ты можешь подняться прямо сейчас. Звонок сломан.

Конечно, сложно. И снова я держу свои мысли при себе. Я просто киваю.

— Спасибо.

Я поворачиваюсь и иду к ожидающей машине. Я хочу остаться подольше, но не могу найти этому оправдания. Точно так же я не могу охарактеризовать возвращение иначе, как эгоистичное. Как только я проведу эту встречу с Лукой Бьянки, которую я организовал только для того, чтобы объяснить эту поездку моим людям, я должен покинуть этот город как можно скорее.

Или я мог бы сказать ей правду.

Она не захочет, чтобы я был рядом с ними, как только я это сделаю.

Отчасти меня привлекли в Лайле ее моральные принципы. Ее стойкость и вера в системы, которые ее подвели. Она хотела стать социальным работником и помогать таким детям, как она сама. Я должен был спросить, кем она работает. Ее мать умерла от передозировки. Если бы она имела хоть малейшее представление о бизнесе, которым я занимаюсь, я сомневаюсь, что она взяла бы мои деньги, даже если бы они были для… черт.

Я даже не спросил, как зовут моего собственного ребенка.

Я никогда не задумывался о себе как об отце, даже с тех пор, как материализовалась договоренность с Павлом жениться на его дочери. Это всегда было абстрактно. Неважно.

Знание того, что я отец, не заставляет меня чувствовать себя таковым. Я никогда его не встречал, как сказала Лайла.

Встреча с ним, знание его имени заставят меня почувствовать себя настоящим отцом.

Есть мимолетный шанс, что я смогу это осуществить. Я не рискну приехать сюда еще раз — никогда.

Я не уверен, о чем я буду сожалеть больше. Точно зная, чего я лишаюсь, или зная, что он где-то рядом, но ничего больше.

Дверца захлопывается, когда я забираюсь обратно в ожидающую машину. Я измучен неуверенностью в том, что делать, парализован нерешительностью. Это совершенно нехарактерно для меня. Обычно я горжусь своим умением принимать решения. Это неотъемлемая черта успешного лидера.

Я достаю телефон и звоню Григорию, который сидит в машине позади меня.

Он не задает вопросов, когда я говорю ему остаться с Виктором и наблюдать за зданием. Принимает указание сообщать мне обо всем подозрительном без колебаний.

Это помогает немного успокоить хаос в моей голове, когда я даю сигнал Андрею трогаться с места.

Здесь нет правильного или ошибочного решения.

Это просто мое решение. Так было, когда дело касалось всего остального.

Это не будет исключением.

ГЛАВА 7

ЛАЙЛА

Телефон звонит через пятьдесят четыре минуты в течении двух часов Ника. Я бросаю губку и вытираю руки.

Выходной во второй половине дня — это в новинку. Сегодня большинства адвокатов не было в офисе, они на юридическом семинаре в Питтсбурге. Мэри, главный секретарь, отправила нас всех по домам после обеда. Я позвонила Джун и спросила, не хочет ли она, чтобы я забрала Эй Джея из школы, когда поеду за Лео. Предполагалось, что во второй половине дня я проведу несколько часов наедине с собой, а затем удивлю Лео, забрав его.

Вместо этого я занимаюсь уборкой. Уборка из-за стресса.

Звонят из школы Лео.

Я поднимаю трубку.

— Алло?

— Здравствуйте, мисс Питерсон. Это миссис Гейблз. Как поживаете?

— Я в порядке, миссис Гейблз. Все в порядке?

— Все в порядке. Но сейчас активно бушует эпидемия простуды, и Лео говорит, что плохо себя чувствует. Он попросился к медсестре, но я не могу оставить его сидеть там остаток дня. Вы не могли бы как-нибудь забрать его пораньше?

Дерьмо.

Беспокойство смешивается со стрессом. Я не против забрать Лео пораньше. Это портит сюрприз от того, что я в кои-то веки сама забираю его после школы, и мой план сводить его за мороженым. Но больше всего меня беспокоит осознание того, что Лео будет дома, когда Ник вернется. Если он вернется.

— Мисс Питерсон? Вы еще здесь? Если это проблема, я могу отправить его в кабинет медсестры на вторую половину дня.

— Это не проблема. Я скоро буду, — говорю я.

При других обстоятельствах было бы идеально, если бы это произошло в редкий выходной день. В противном случае мне пришлось бы в панике звонить миссис Хадсон, пожилой женщине, которая живет несколькими этажами ниже и нянчится с детьми, когда Джун не свободна, и попросить ее забрать Лео, чтобы он не торчал часами в кабинете медсестры.

— О, прекрасно. — в голосе миссис Гейблз слышится облегчение. — До скорой встречи.

— До скорой встречи, — повторяю я, затем вешаю трубку. Я надеваю куртку и беру ключи, прежде чем выйти из квартиры.

Ник не назвал конкретное время. Я забыла об этом — о том, как он пускает все на самотек.

Я полная противоположность. Я расписываю свою жизнь до секунды. У меня, как у матери-одиночки, работающей на двух работах, особого выбора нет, но все же.

Ник всегда был сдержан, его вполне устраивало предположение, что все получится так, как он хочет.

Я уверена, что он мог бы появиться на своей встрече — если она действительно состоится — опоздав на несколько часов, и убедить всех, что задержка произошла по их вине.