Леди с дурной репутацией - Ромейн Тереза

– Прекрасно! Так и говорите об этом – с неодобрительной интонацией: это сразу снимет вопросы.

Она улыбнулась:

– Мне двадцать шесть. Если все хорошо просчитать, могу ли я быть дочерью вашего деда, или мне лучше поменять возраст?

– Нет, все в порядке. Старый распутник продолжал свои игры с молоденькими девицами до самой смерти. Мне было тогда лет пять, – он посчитал на пальцах. – На тот момент вам должно было быть два года. Нет нужды в молодильном средстве.

Она приподняла медно-рыжие брови:

– Вы не способны считать в уме, только на пальцах?

– Способен, но пальцы использую для всех видов операций, даже для тех, что не являются абсолютно необходимыми.

– Любопытно… но, может, вернемся к более важной на этот момент?

Одна рука мисс Бентон скользнула в карман, к часам или какому-то предмету такого же размера, – через ткань платья он видел, как его обхватили ее пальцы.

Какое-то время она сидела молча, словно задумавшись, затем вытащила руку из кармана.

– Лучше зовите меня Касс, раз мы изображаем одну семью. И пусть имя вышей «кузины» тоже будет Кассандра, а то я все время буду забывать откликаться на какое-то другое.

– Ага, Кассандра, обреченная предсказательница!

– Не обреченная – проклятая. Никто ей не верил, хотя она всегда оказывалась права.

Пусть так. Его познания в греческой мифологии были неполными в лучшем случае.

– Мое крестильное имя – Джордж, – сообщил он. – Так меня и зовите. Имя расхожее и не означает ничего интересного. Вам нравится ваше?

– Оно прекрасно. Я бываю не всегда права, но люди мне верят.

– Как правило, верят тем, кто признает порочность рода человеческого, – откликнулся Джордж. – Хорошо, вы останетесь Касс. А фамилия у вас какая сейчас?

– Хм… Как насчет чего-нибудь интригующе иностранного, но созвучного Бентон, чтобы я, опять же, не забывала откликаться?

Джордж начал перебирать фамилии из готических романов, которые иногда читал:

– Бен… Бер… Бах… Хм! Может, Бенедетти?

– Пусть будет Бенедетти, – одобрила Касс. – Я потеряла голову от лихого итальянца, а он оказался жестоким подонком, и мне пришлось вернуться в лоно родной семьи.

– Это единственное, что может объяснить ваш неожиданный приезд и отсутствие багажа!

– Синьора Бенедетти – дама изобретательная, – заметила она горделиво. – Только так можно было сбежать от жестокого мужа: без вещей, словно вышла на минутку.

– Стоит ли нам рассматривать вариант, при котором эта отвратительная личность станет разыскивать вас?

– Нет необходимости, – губы ее дрогнули, но глаза оставались веселыми. – Он потерял ко мне всякий интерес, как только понял, что у меня нет приданого, и даже не стыдился демонстрировать своих любовниц.

– Мерзавец! – Джордж встал и протянул ей руку. – Вам нужно носить кольцо, если вы замужем. Позвольте мне подыскать что-нибудь, пока вы устраиваетесь в своей спальне. Дворецкий вас проводит, а оказывать услуги будет горничная моей матери. Сейчас начнем представлять вас, синьора Бенедетти.

– «Миссис» подойдет лучше.

Она тоже поднялась, вложив свою руку в его ладонь.

– Все-таки я англичанка, как и вы, так что не будем ничего менять.

Джордж тут же вспомнил, как коснулся языком ее ладони. О чем он тогда думал? Ни о чем, просто так ему тогда захотелось, а вот в этот момент он почувствовал желание пожать ее пальцы.

Она инстинктивно ответила на пожатие, и ему не было понятно, означает ли это что-нибудь.

Звонком Джордж вызвал дворецкого и представил ему гостью, миссис Бенедетти, дочь покойного герцога. Бейлис имел некоторое представление о слабостях старого герцога, поэтому нисколько не удивился.

– Конечно, милорд.

Бросив хозяину понимающий взгляд, он повел Касс в зеленую спальню, принадлежавшую сестре Джорджа до замужества, – самый приемлемый вариант для гостьи, связанной с семьей узами родства.

Все это не про Кассандру. При этой ее скептической усмешке, музыкальном голосе и ясном уме для Джорджа не существовало опасности забыть, что Кассандра Бентон не имеет к его семье никакого отношения.

Этажом выше, над гостиной, располагались комнаты его родителей. Он постучал в дверь материнской спальни, не очень рассчитывая на ответ. В этот час герцогиня всегда пребывала в сумеречном состоянии – полусна-полубодрствования.

Осторожно отворив дверь в спальню, Джордж увидел, что ничего не изменилось: герцогиня лежала в постели, хотя занавеси на окнах были раздвинуты и комнату заливал дневной свет, а на ней было утреннее платье. Помещение, как и все в доме, было тщательно убрано и вычищено, однако в воздухе висел пыльный запах засохших цветов.

– Мама! – тихонько позвал Джордж, опять не очень рассчитывая на ответ. – Я хочу тебя кое о чем попросить.

Ему пришлось в конце концов разыскать горничную матери и попросить принести шкатулку с драгоценностями. Джордж нашел Гатисс в гардеробной. Степенная женщина преклонного возраста занималась мелкой починкой одного из платьев герцогини. За последние годы ей редко давали поручения, связанные с драгоценностями, поэтому она, оживившись, забрала ключи от шкатулки принесла в спальню хозяйки.

– Но Лили умерла, – послышался голос герцогини, когда горничная отперла шкатулку. – Зачем тебе ее кольцо?

Джордж застыл на месте, Гатисс – тоже, с рукой, лежавшей на шкатулке. Герцогиня почему-то выбрала именно этот момент, чтобы вдруг вернуться в реальный мир. И как догадалась, что ему нужно именно это кольцо?

Да, Джордж когда-то был помолвлен, но его избранница умерла. Так что, конечно, ему не нужно это кольцо.

Это была давняя потеря, и сейчас боль, с нею связанная, уже превратилась в память, оставив шрам на том месте, где была рана, который иногда давал о себе знать.

Джордж медленно обернулся. Несмотря на то что мать не вставала с постели, глаза у нее были открыты и взгляд оставался ясным. Он уже почти забыл, что глаза у матери такие же голубые, как у него.

– Да, – повторил Джордж, – Лили умерла, но мне нужно это кольцо.

Руки ее неуверенно шевельнулись и легли на тяжелое кружево, которым был отделан ворот платья.

– Ты что, собираешься жениться? Почему я ничего не слышала об этом?

– Нет, матушка, кольцо нужно, чтобы помочь одной из наших родственниц.

Джордж уже подумал услать Гатисс и все рассказать матери, но герцогиня опять закрыла глаза.

– Возьми кольцо с изумрудом, – послышался ее слабый голос. – Его несколько лет никто не надевал, хотя оно очень красивое.

Ну слава богу! Он получил материнское благословение, хотя она так и не узнала, для чего все это.

– Пожалуйста, откройте шкатулку, – распорядился Джордж, повернувшись к Гатисс. – Какое бы оно ни было, это кольцо с изумрудом, я его заберу.

Объяснения были необходимы, чтобы контролировать разговоры в помещении для слуг, поэтому он постарался быть ближе к правде, а также к истории, которую уже услышал дворецкий.

– Это близкая родственница старого герцога, – деликатно заметил Джордж. – Она останется с нами, потому что ей нужна защита от жестокого мужа. Дама сбежала от него не то что без кольца, а практически без вещей, но мне хотелось бы, чтобы ее замужний статус был ясен всем.

– Конечно, милорд, – согласилась Гатисс, словно в словах молодого хозяина не было ничего странного.

Джордж забрал кольцо, на которое она указала, и сунул его в карман, потом вышел из спальни и поднялся на следующий этаж, где располагалось еще несколько комнат: его спальня, каморка-лаборатория, а через коридор – зеленая спальня его сестры, в которой теперь поселилась мисс Бентон, в данный момент отсутствовавшая.

Белое покрывало на кровати лежало нетронутым, вещей тоже не было видно.

Джордж отправился на поиски Кассандры и обнаружил ее в своей второй комнате – той самой, которую выторговал для себя как условие возвращения под родительский кров. Это была самая маленькая спальня, но там имелось огромное окно, которое выходило на север и перехватывало косые лучи солнца практически в любой час дня. Окно обрамляли тяжелые портьеры, которые при необходимости можно было сдвинуть и прекратить доступ свету.