Ночной скандал - Брайант Аннабел

– Дедушка! – Теодосия подала голос со своего места на канапе. – Я бы хотела бокальчик красного. Если бы ты был так добр… – Она положила веер на стол.

– Разумеется. – Тэлбот встал и подошел к буфету.

Стоило ему повернуться к ней спиной, как Теодосия обернулась к Мэтью и подалась вперед, словно хотела поведать ему секрет, который не был предназначен для ушей деда.

– Сейчас слишком поздно начинать обсуждение сложных научных методов. Вероятно, дедушка устал. Не поговорить ли нам о чем-нибудь более приземленном? – Ее глаза сделались огромными, они смотрели на него с надеждой и мольбой.

– Разговор о том, какой вклад в науку сделал ваш дедушка, и есть единственная причина, отчего я предпринял столь дальнее путешествие в самых неблагоприятных погодных условиях. Предложение нанести визит и заняться теоретическими рассуждениями – это нечастый шанс, и уж я не стал ждать ни одной лишней минуты.

Но Теодосия ничуть не смягчилась.

– Держи. – Тэлбот поставил бокал вина на столик атласного дерева возле внучкиного веера и вернулся на свое место. – Итак, о чем же мы будем сегодня беседовать?

Мэтью не мог сказать с уверенностью, однако ему показалось, что Теодосия судорожно вздохнула. Одно было ясно – никакого вина ей не хотелось. Забытый бокал так и остался дожидаться на столе.

– Лорд Тэлбот…

– Называйте меня Теодором. – Тэлбот улыбнулся и отпил бренди. – Если нам предстоит провести время за беседой и отличной трапезой, следует отбросить формальности. Здесь, в деревне, мы не столь чопорны, как наши городские родичи. К тому же весь этот строгий этикет очень утомляет.

Мэтью обернулся к Теодосии, насмешливо играя бровью, чтобы напомнить об их недавней перепалке из-за имен, но заметил, что она не отрывает напряженного взгляда от дедушки. С едва заметной гримасой она следила, как тот поднимает стакан с бренди.

– Не возникает ли путаницы в доме – Теодор и Теодосия?

– Совершенно никакой. – Теодосия встретилась с ним взглядом, и не успел он моргнуть, как она сменила тему: – Что занимает ваше время в Лондоне, лорд Уиттингем? Кроме того, что вы предпринимаете внезапные поездки в глухую сельскую местность?

– Вам следует звать меня Мэтью. – Он изобразил победную улыбку. – Разумеется, по просьбе вашего дедушки. Кроме того, как вы сами заметили, мы вряд ли увидимся снова. Тогда какая разница?

Разговор прервался, поскольку вошел лакей и пригласил их к обеду. Схватив трость, Мэтью первым вскочил на ноги, но Теодосия опередила его, ухватив деда под руку, дабы именно он сопроводил ее в столовую. Мэтью напомнил себе, что не следует унывать. И сразу же задался вопросом, с чего бы ему огорчаться?

Они заняли места за длинным прямоугольным столом, освещенным свисающими с потолка люстрами. Да еще по меньшей мере дюжина свечей горела в серебряной вазе тонкой работы, стоящей в дальнем конце накрытого парчовой скатертью стола. Тэлбот уселся во главе, предоставив Мэтью возможность любоваться сидящей напротив Теодосией.

На несколько минут воцарилось молчание – льняные салфетки разворачивались и аккуратно укладывались на коленях. Проворный лакей налил всем вина, а хрупкая горничная сновала туда-сюда, разнося всевозможные лакомые блюда – трапеза началась.

– Должно быть, кухарка колдовала над этим великолепием весь день!

Теодосия сопроводила замечание улыбкой, но глаза ее по-прежнему смотрели холодно. Что ее расстроило? Они едва ли обменялись хотя бы десятком слов.

– А теперь, Уиттингем, расскажите нам о своих научных занятиях!

Тэлбот положил себе на тарелку щедрую порцию почек. Краем глаза Мэтью заметил, как поморщилась Теодосия при виде этого блюда.

– Как главное исполнительное лицо «Общества интеллектуального развития», я провожу много времени в ученых изысканиях. Занимаемая должность требует присутствия в Лондоне, где моей почетной обязанностью является аккуратное изложение научных новостей и открытий, как настоящих, так и прошлых. Ваша недавняя статья стала темой горячих споров на нашем последнем собрании, вдохновив меня на написание первого письма. Как вы, возможно, помните, я пригласил вас выступить в «Обществе» и поделиться своими результатами.

– Недавняя статья, говорите? Не припоминаю. И письма я также не помню. – На лице Тэлбота отразилось замешательство. – Какая была тема, говорите? – Отложив вилку, он смотрел на Мэтью с напряженным вниманием.

– В номере за прошлый месяц. Ваша статья о…

– Ах, что я наделала! – Теодосия грустно вздохнула, глядя на опрокинутый бокал. Пятно красного вина расползалось по кремово-белой скатерти, которая пала бессильной жертвой неуклюжести хозяйки дома.

Разговор оборвался. Лакей бросился к столу с полотенцем в руке, и испачканный участок был накрыт тканью чуть темнее цветом. Через минуту-другую сверху пятна поставили большое блюдо с глянцевитыми финиками и сушеными абрикосами, таким образом полностью скрыв его из виду.

А Теодосия тут же возобновила беседу. Не иначе, хотела отвлечь внимание от своего нечаянного промаха.

– Сколько я себя помню, дедушка изучал науки и делился знаниями со мной. Ребенком я осаждала его вопросами, и он всегда выкраивал драгоценное время и объяснял все в простых словах и с необыкновенным терпением.

– Вопросами ты донимаешь меня до сих пор, – заметил Тэлбот, рассматривая столовые приборы возле своей тарелки. – Однако склонность к расспросам – это и есть признак большого ученого. – Он поднял вилку и повертел ее в руке, прежде чем вернуть обратно на стол. – А вы, Уиттингем, тоже любите задавать вопросы, не так ли?

Мэтью как раз закончил жевать сочный ломтик лосося.

– Люблю! Кстати, о ваших расчетах фиксированных соотношений и массы. Я не смог воспроизвести ваш результат. Между прочим, я обнаружил…

Краем глаза он уловил, как слуги принесли большое сервировочное блюдо.

– Вы пробовали привозную ветчину? – С этими словами Теодосия сделала знак лакею.

– Благодарю вас. – Мэтью проводил глазами блюдо, которое поставили прямо перед ним. Теодосия вмешивалась каждый раз, стоило ему начать дискуссию. Или она просто хочет быть в центре внимания? Данную гипотезу вряд ли стоило проверять, поскольку ранее девица ясно дала понять, что вовсе предпочла бы не обедать в его обществе.

Тем не менее ее соблазнительное платье и сверкающие украшения могли служить подтверждением его теории. На ужине она выглядела ослепительно, с этой прической – волосы зачесаны назад и вверх, чтобы подчеркнуть высокие скулы и бледную стройную шею. Он слишком долго задержал на ней восхищенный взгляд. И лишь потом, подняв наконец глаза, обнаружил, что она, оказывается, за ним наблюдает.

– Божественно. Можно сказать – просто изысканно. – Мэтью, не дрогнув, выдержал ее взгляд. – Я о ветчине, разумеется.

Она продолжала, хотя щеки ее окрасил нежный румянец.

– У нас всегда ветчина к Рождеству. А поскольку приближаются праздники, я подозреваю, что кухарка осваивает новый рецепт. Чувствую аромат гвоздики и имбиря. – Она отрезала тоненький ломтик ветчины от куска, лежащего у нее на тарелке, и изящным жестом отправила в рот.

«Что затевает наша дамочка?»

– Дорогая, Уиттингем прибыл в Лейтон-Хаус не для того, чтобы обсуждать наше меню. – Тэлбот энергично закивал в такт своим словам. – А именно – зачем вы сюда прибыли? Вы интересуетесь науками?

Вот тут-то кусочки головоломки начали вставать на место. Следовало заподозрить ранее, но он был слишком увлечен сидевшей напротив миниатюрной красавицей с черными, как эбеновое дерево, волосами и серебристо-серыми глазами.

Она взглянула на него. Ясный, пристальный, понимающий взгляд. Хотела она того или нет, но этот взгляд сказал ему все.

– Тогда поговорим о другом, хорошо? – Мэтью допил вино и позволил лакею унести стакан, чтобы наполнить его снова. – Полагаю, снег завтра прекратится, а через день-другой дороги станут пригодными для езды.

Но Теодосия не откликнулась, в ее взгляде сквозило нетерпение. На минуту отвернувшись и оставив разговор, она бросила внимательный взгляд за окно, будто желала знать, что там за погода, хотя было темно и она ничего не могла увидеть.