Очаровательная проказница - Карлайл Лиз

Робин, глядя в пространство, пожал плечами.

– Полагаю, да, – ответил он. – У Марии спокойный нрав и доброе сердце. Я надеюсь…

– На что? – Мерсеру не понравился взгляд брата.

Робин покачал головой:

– Я… Я не знаю. Я только молюсь, что смогу убедить ее…

Внезапно Мерсер понял, о чем речь.

– Нет! – приказал он, схватив брата за лацкан. – Мы это уже обсуждали. Ты женишься. И как Зоэ ни сумасбродна, она заслуживает преданного мужа.

– Убери руки, черт возьми! – отстранившись, огрызнулся Робин. – Да, я буду преданным. Я говорил что-нибудь другое?

– Нет, – сказал Мерсер, – но ты об этом думал.

Опасная улыбка скривила губы Робина.

– О, какая высоконравственная речь для человека, который чуть ли не год содержал чужую жену! – прорычал он. – Я по крайней мере в адюльтере не участвовал.

Слова ударили в больную точку. Мерсер запнулся и отступил. Явно удовлетворенный, Робин повернулся и вставил пробку в графин с бренди.

– Посмотри правде в лицо, дружище! – зло предложил он. – Ни один из нас не получит то, что хочет, но я все же имею мужество признать это.

Глядя на брата, выходившего из комнаты, Мерсер чувствовал что-то вроде дурноты, слабой тошноты, наступающей после несчастного случая.

Но почему? С его одержимостью Клер покончено, и ему придется переносить позор. А Робин, несмотря на все его красивые слова, уложил в постель столько замужних женщин, что и не сосчитать. Что до остального – судьбы миссис Уилфред, верности Робина в браке с Зоэ, – какое ему до этого дело?

Никакого. Видит Бог, ему это безразлично. Зоэ и Робин пожинают то, что посеяли вместе.

При этой мысли Мерсер быстро закрыл глаза и оперся руками на буфет. Праведное негодование не принесло никакого успокоения. Вид Зоэ, занимающейся любовью с Робином, потряс его, потряс даже больше, чем полубезумная выходка и прозрачные намеки Клер. И так не должно быть.

Всегда… всегда!.. Зоэ и Робин. Робин и Зоэ. Робин был ее сердечным другом и доверенным лицом. А он – кем-то вроде слуги, сглаживающим ее дорожку к следующей выходке и устраняющим разрушения. Зоэ едва удостаивала его взглядом.

По правде говоря, Мерсер ни секунды не думал, что Зоэ больше Робина счастлива из-за этого брака. Подобная, а может, и более опасная сцена разыгрывается сейчас в эту минуту в Стрэт-Хаусе.

Мерсеру не пришлось долго об этом раздумывать, поскольку отворилась дверь и появилась его мать. На мгновение она замялась на пороге, зажав между пальцами листок бумаги, Бонни и Озорник подбежали к ней, радостно виляя хвостами, будто не видели ее несколько недель.

– Прочитай. – Мать положила бумагу ему на стол. – Хотя, полагаю, в этом нет необходимости. Ведь всегда пишут одно и то же, правда? Сама не понимаю, почему это меня тревожит.

Мерсер, чтобы успокоить ее, вернулся к столу и уставился на объявление. Джонет, опустившись на колени, гладила и трепала собак за уши.

Это был листок почтовой бумаги, слабо пахнущий розами, с гербом графов Килдермор. После второго замужества его мать перестала быть леди Мерсер. Но как иногда бывает у шотландцев, она получила графский титул при рождении и останется графиней Килдермор до смерти.

– Стюарт! – Мать отвлеклась от собак и медленно опустилась в кресло, которое освободил Робин. – В чем дело? Я что-то неверно сформулировала?

Он резко прочистил горло.

– Нет, извини. Это просто рассеянность. – Он действительно не имел никакого желания видеть проклятую бумагу, но сел и внимательно прочитал ее. Закончив, он твердой рукой передал листок матери. – Читается хорошо. И все-таки дадим Робину несколько дней?

– Да. – Джонет вздохнула. – Хорошо.

Однако она не сразу взяла бумагу. Только тогда Мерсер понял, как устала его мать. Хотя она, конечно, не выглядела на свой возраст, в ее волосах цвета воронова крыла теперь появилась пара серебряных нитей, глаза налились печалью. Осознание этого потрясло его. Всю его жизнь мать казалась ему и остальному миру неколебимой стеной и защищала своих детей как львица, а это было очень необходимо в долгие суровые месяцы после убийства его отца.

Хотя они с Робином были детьми, Мерсер помнил то ужасное время с болезненной ясностью. Мать отважно боролась за их безопасность, а когда наконец достигла предела, в их жизнь вошел Коул, чтобы защитить их от погибели. Он стал им лучшим отцом, чем покойный лорд Мерсер.

И теперь еще Робин бросит всех их в ад этим ужасным браком?..

– Стюарт, – сказала мать тихо. – Что не так?

Он сел за стол и заставил себя улыбнуться:

– Ты выглядишь усталой, мама. Я знаю, что тебя все это тревожит.

Она бросила на него странный оценивающий взгляд.

– Я должна сказать то же самое о тебе.

– Конечно, я обеспокоен, – ответил Мерсер. – Я предпочел бы, чтобы Робин сам выбрал себе невесту.

Мать слабо улыбнулась:

– Возможно, миссис Уилфред?

– О, так ты знаешь о ней?

Мать пожала плечами.

– Я ожидала такого от Робина, – ровно сказала она. – Ты бы… словом, я всегда рассчитывала, возможно, несправедливо, что ты поступишь правильно… – Слова ее оборвались, но проницательный взгляд не отрывался от него.

Он отвел глаза. Поступить правильно? Он слишком медлил с этим!

Джонет встала, предложила ему кофе и налила себе.

– Клер подошла ко мне вчера вечером, – пробормотала она, – и намекнула, причем не только мне, что она, возможно, носит твоего ребенка.

Мерсер медленно выдохнул.

– Меня мало волнует, что я стал объектом сплетен.

– Это правда? – Джонет, сев, взглянула на него. – О ребенке?

Он уставился на ложку, которой она медленно помешивала кофе.

– Сомневаюсь, – сказал Мерсер после паузы. – Хотя, возможно, я говорю это для самоуспокоения. Но выбор времени… момент слишком удобен. Я порвал с ней, ты знаешь.

– В самом деле? Слава богу, хотя я старалась быть с ней любезной. – На сей раз Джонет поймала его взгляд. – Что ты сделаешь, дорогой мальчик, если она не лжет?

Он слабо улыбнулся и развел руками.

– Поступлю правильно, мама, – ответил он спокойно. – Разве не в этом ты меня только что винила?

– Хорошо. – Мать со слабым звоном положила ложку на блюдце. – Но, боюсь, она доставит еще много проблем. Твоего внимания и денег будет недостаточно, чтобы успокоить ее. Клер захочет большего.

Мерсер мрачно улыбнулся.

– Насколько я слышал, во Франции развод объявлен вне закона, – ответил он. – И она, конечно, не получит его здесь.

Мать взглянула на него, вскинув брови.

– Ты женился бы на ней, если бы мог?

Он чуть заколебался и немного отодвинулся от стола, словно для того, чтобы выиграть время.

– Я этого не хочу, – ответил он. – Но сделал бы я это? Полагаю, да. Чтобы дать моему ребенку имя, чтобы он не страдал, как Зоэ. Да, я женился бы на ней.

На лице Джонет промелькнуло потрясение.

– Тогда я рада, что ты не можешь этого сделать, – призналась она. – Однако общество восприняло бы это несколько иначе, возможно, из-за ситуации Зоэ. Хоть я и не люблю Клер, она благородного происхождения. И ты не демонстрировал ее всему свету. Ты был осторожен.

Мерсер с отвращением пробурчал.

– От этого мало пользы, учитывая ее откровенные намеки.

– Я понимаю. Но думаю, Клер воображает, что это воссоединит вас.

– Я порвал с ней, – повторил он более резко, – и этого ничто не изменит. Если появится ребенок, я дам ей финансовые стимулы оставить его со мной и вернуться к мужу. В любом случае я прослежу, чтобы ребенка растили должным образом.

– А-а, ты хочешь подкупить ее. – Изящные плечи Джонет поникли. – Должна сказать, это слабая альтернатива, но, вероятно, лучшая. Я не могу представить виконтессу в роли матери.

– Мама, прости, если моя личная жизнь стала для тебя разочарованием, – натянуто произнес он. – Но будь уверена, я справлюсь с Клер.

Джонет расслабилась в кресле с легким подобием улыбки.

– Знаю, – пробормотала она. – Я больше не буду говорить об этом. Ты моя опора, Стюарт, хотя эта обязанность легла на тебя слишком рано и самым ужасным образом. Наверное, я предъявляла к тебе слишком высокие требования. И порой возлагала на тебя больше, чем следовало.