Война сердец. Магия Тьмы (СИ) - "Darina Naar"

До вечера Салазар мерил шагами комнату, вертя в ладонях подвеску с буквой «L». При матери он носил её, дабы не вызывать гнев в дни, когда не жаждал внимания, но сейчас явно размышлял — надеть на встречу с Софией или нет. И, в конце концов, бросив на стол, ушёл без подвески.

София не обманула — она встретила Салазара у ворот, сидя в экипаже, на вид ничем не примечательном. На дверце его чуть выделялись буквы «КС» — «Карета счастья». Данте мало разбирался в тонкостях аристократической женской натуры, несмотря на любовь к Эстелле, но помнил — в Ферре де Кастильо тоже были кареты для встреч неверных супругов или влюблённых, которые не осмеливались идти в нумера гостиничного типа. Эти парочки прятались по «Каретам счастья», что от простых экипажей отличались шириной сидений и бархатными шторами на окнах. Любовники платили кучерам не только за поездку, но и за слепоту, глухоту и немоту. И пока «Карета счастья» колесила по улицам, её пассажиры наслаждались обществом друг друга, не боясь разоблачения.

Данте никогда не пользовался этими каретами для тайных встреч с Эстеллой — ему и в голову не приходило. Но тогда они, молодые и горячие, не думали ни о чём, кроме любви. Сейчас же его удивила осведомленность Софии в таких делах. Похоже, на тайных свиданиях эта эльфоподобная девушка собаку съела, а Салазар в упор не видел: от образа, созданного его больным воображением, она далека, как Кассия от образа Девы Марии.

Когда Салазар скрылся в недрах «Кареты счастья», и кучер натянул поводья, увозя парочку вдаль, Данте за ними не полетел из деликатности. Будут ли они только беседовать или произойдёт что-то ещё — не важно. Он вернулся в комнату Салазара, сел на подлокотник кресла и задремал.

В восемь утра Салазар хлопком возвестил о своём появлении, смерчем влетев в распахнутое окно, и по его виду Данте сразу всё понял — расстегнутая рубашка, взлохмаченные волосы, припухшие губы и стеклянный взгляд. И мыслей читать не требовалось, чтобы сообразить — девушка сдалась.

========== Глава 16. Крысам и смерть крысиная ==========

«Карета счастья» привела Салазара к состоянию эйфории — он бегал по комнате, как бесноватый гепард, то срываясь в хохот, то пиная ногами мебель, а то ходил по потолку и стенам, перепрыгивая через картины, окна и люстру. Да, Блокатор вернул ему осознанность, но адекватности не добавил.

Косме после истории с магической заморозкой исчез, и Данте не знал, что с ним стало. Но вскоре и это выяснилось.

Около десяти утра Леопольдо, выйдя в сад, нашёл у беседки тело Косме — тот уже не дышал. Проклиная всё на свете, Леопольдо велел Джеральдине идти за лекарем и жандармами, но она отказалась, крича: ради этого сморчка не ударит и пальцем.

Кассия и Леопольдо быстро сделали вывод: именно Джеральдина убила Косме. Райнерио, глаза и уши дворца, успел рассказать им о приставаниях мужчины к горничной. Так, за жандармами и семейным лекарем отправили мальчика-посыльного.

Доктор Рафаэль Ариббо констатировал смерть, но причину её не нашёл (на теле не было повреждений). Труп отвезли к «доктору мёртвых» для вскрытия, а жандармы, выслушав показания Райнерио и Эу, которая насплетничала: перед смертью Косме развлекался с Джеральдиной и обидел её, горничную арестовали.

Никто не вступился за неё, а Данте полагал, что Салазар вмешается — именно он заморозил Косме (вдруг это и есть причина смерти?). Но тот и бровью не повёл.

— Вот живёшь рядом с человеком и не предполагаешь, что он убийца, — манерно протянул он, когда жандармы увели плачущую Джеральдину. Сел на канапе и открыл нефритовую, инкрустированную алмазами табакерку. Двумя пальцами взяв щепотку табака, сунул в одну, а потом в другую ноздрю.

Армия прислуги из-за отсутствия Джеральдины не пострадала, а Эу, повеселев, даже убила несколько часов, любуясь, как Салазар во внутреннем дворике занимается фехтованием с мсье Полем, учителем-французом.

Только Октавия расстроилась, даже хотела пригласить личного адвоката отца, но скоро и она вынужденно отвлеклась от Джеральдины. Следующим утром во дворец принесли уведомление от нотариуса: завещание покойного Ладислао будет зачитано через три дня. Леопольдо ликовал, размышляя, куда вложить деньги. Правда Октавия советовала ему не торопиться — мало ли — но он цокал и закатывал глаза, величая её мнительной. Тут на арену и вышел тёмный конь — Райнерио.

Тайком от Кассии позвав Леопольдо в кабинет «поговорить», Райнерио выставил условия: он сожжёт новое завещание, где наследником указан Салазар, если Леопольдо, отпишет ему сумму, равную пятидесяти процентам от всего имущества, которое он получит по старому завещанию.

Леопольдо еле сдержал ярость — Данте увидел над его макушкой оскаленную пасть волка. Но решив подумать, он заперся в кабинете на ключ. К вечеру Леопольдо «дозрел» — сам позвал Райнерио и объявил, что согласен на его ультиматум — лучше пятьдесят процентов от крупного состояния, чем ничего.

Но, пока Леопольдо «думал», Райнерио успел переговорить и с Салазаром, пообещав тому иное — обнародовать новое завещание, если он отпишет ему те же пятьдесят процентов. Салазар думать не стал — схватил Райнерио за шиворот и, выбросив его за порог спальни, хлопнул дверью по длинному секретарскому носу.

Безусловно Салазар всё как есть не оставил. Магическим путём он установил за Райнерио слежку, прикрепив к его сюртуку и шляпе по кусочку зеркала. Через большое зеркало он выяснил о сговоре с Леопольдо, романе с Кассией и местонахождении нового завещания.

Было ясно, хитросделанный Райнерио спрятал бумагу вне дома. Поэтому, когда накануне приезда нотариуса, ночью, он украдкой вышел на улицу, Салазар и Данте последовали за ним.

Данте полагал, что идти далеко не придётся, и завещание зарыто, например, в саду. Но Райнерио сел в ночной городской экипаж.

Салазар, подняв с земли столб пыли, обернулся в вихрь и рванул следом. Данте ничего не оставалось, как лететь за ним. Он быстро утомился, не будучи приспособленным к странствиям на одних крыльях. А Салазар парил так, словно в воздухе родился и жил. На фоне чернильно-бархатных небес он был незрим, напоминая дымок, выпущенный из печной трубы.

Лишь только силуэты деревьев и памятников выросли со всех сторон, Данте с ужасом понял: они на кладбище.

Райнерио спрыгнул с подножки экипажа и, не оглядываясь, направился по тропинке в зловещую тьму мира мёртвых. Салазар плыл на ним, маскируясь под чёрную тучу.

Уже не чувствуя крыльев, Данте приземлился на высокое дерево — Райнерио остановился у каменного склепа. Салазар завис над его головой.

Местность освещала только одинокая луна, и во мраке Данте не сразу понял — здесь он был в день похорон Ладислао — на мраморной табличке проступала надпись: «Фамильный склеп семьи Фонтанарес де Арнау, с 1561 года».

Медным ключом Райнерио отомкнул дверцу и протиснулся в склеп.

Хлоп! Салазар мгновенно очутился на земле в своём обличье и, поманив Данте, двинулся за секретарём. Данте вцепился в его плечо когтями — темнота стояла непроглядная — Салазар решил не освещать дорогу, чтобы не спугнуть Райнерио, фонарь которого мерцал вдали.

Они пробежали по тоннелю, где пахло плесенью, а со стен сыпались мелкие камешки, и упёрлись в лестницу, что уходила отвесно вниз, под самую землю.

Лестница привела к квадратному помещению. По всем стенам — двойные каменные дверцы. Сунув ключ в замочную скважину, Райнерио распахнул дверцы, над которыми висела табличка с цифрой «четыре». За ними оказались ящики с медными ручками — нечто вроде гигантского комода, встроенного в стену.

Приблизив фонарь, Райнерио изучил надписи, выгравированные на ручках, и схватился за одну. Потянул на себя. Со скрежетом из центрального ящика выдвинулся закрытый гроб. У Данте аж перья зашевелились. То, что он сравнил с комодом, было гробницей, и ящики — это могилы каждого почившего члена семьи Фонтанарес де Арнау аж с 1561 года.

Данте с Салазаром укрылись в тени, между гробницей и лестницей, и Райнерио, может и сумел бы их заметить, если бы оглянулся. Но он видел только свою цель — поставив фонарь на землю, открыл гроб.