Война сердец. Магия Тьмы (СИ) - "Darina Naar"

Райнерио даже не поморщился, приподняв нечто, завёрнутое в саван. Вынув из гроба пергаментный конверт, захлопнул крышку. Тут Салазар и вышел из тени в круг света, что отбрасывал фонарь.

— Я полагаю, ты плохо информирован. Ты не в курсе, с кем связался, жалкий выскочка, — тихо прошелестел он, надвигаясь на Райнерио, глаза которого выпучились от страха. — Ты можешь обмануть моего брата, использовать мать, убить отца… Мне плевать. Я ненавижу их, желаю им всего наихудшего! Но ты зря думал, что лишишь меня надежды отомстить. Мне не нужно это наследство! Мне нужна власть. Над теми, кто испортил мне жизнь. Чтобы они валялись у меня в ногах и молили о пощаде. И такой презренный червь, как ты, не помешает этому!

И Салазар направил на Райнерио мерцающую ладонь. Взмах — лязгнули цепи, и секретарь оказался прикован к гробу.

— Чт-что…что ты хо-хочешь со мной с-сделать? — запинаясь пробормотал он.

Но Салазар только рассмеялся. Его демонический хохот, здесь, среди гробниц его предков, звучал страшно. И в это мгновение Данте узнал в нём Салазара из будущего, того, жестокого, с извращёнными ненавистью мозгами.

Подойдя к Райнерио вплотную, Салазар отобрал у него конверт, вернулся в центр комнаты и щёлкнул пальцами.

Ой! Данте вскрикнул, чуть не упав у Салазара с плеча — со стен и потолка начали спускаться крысы — огромные, жирные, целая армия. Они трясли мордами и поводили носами, волоча за собой длинные, как плети, хвосты. Яростный взмах плащом, и Салазар ушёл в тень. И мигом крысы лавиной накинулись на Райнерио.

— Крысе и смерть крысиная! — Салазар бросился вверх по лестнице, назад, по тоннелю. Данте еле держался, вцепившись в него когтями. А издали слышались безумные крики человека, пожираемого крысами…

Когда на следующий день явился нотариус — тучный мужчина в напудренном парике, новое завещание уже находилось в его руках — одной волшебной манипуляции хватило, дабы подменить бумаги. Старое завещание Салазар благополучно спалил в камине.

Вся семья собралась в гостиной. Кассия, в явном предвкушении, не заметила отсутствия Райнерио. Леопольдо откровенно нервничал, а Октавия, судя по растерянному виду, не понимала что происходит с её мужем. Но лицо Салазара скрывало триумф — глаза его блестели по-особенному, хотя завещание он даже не читал.

И, его самоуверенность, как водится, сыграла с ним шутку.

— Я, Ладислао Фонтанарес де Арнау, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, оставляю всё движимое и недвижимое имущество, а также банковские счета и векселя, кроме поместья Санта Исидора в Корриентесе, моему сыну Ландольфо Салазару. Этим имуществом он вправе распоряжаться по своему усмотрению вплоть до достижения им возраста тридцати трёх лет. После указанного срока всё имущество перейдёт его детям, либо детям его брата Леопольдо Самуэля, моим внукам. При отсутствии таковых, всё имущество должно быть отдано на благотворительные нужды. Поместье Санта Исидора в Корриентесе, названное выше, я завещаю моей супруге Ане-Марии Кассии, в котором она, я верю, найдёт свою погибель на одном из болот этой местности. Поверьте, дорогая, я любил бы вам по-прежнему, но выяснив настоящие причины, по которым вы согласились быть моей женой, я понял — вы чудовище и заслужили смерть в нищете и одиночестве. Число и подпись проставлены, — закончил нотариус в гробовой тишине.

У Леопольдо глаз задёргался, а Кассия пошла багровыми пятнами.

— Мерзкий предатель, — зашептала она. — Столько лет угробить на этого червя и получить одно поместье на болотах… А чёртов прелюбодей и мошенник Райнерио специально не явился на оглашение, это заговор против меня…

— И как же вы сумели провернуть такую аферу? — сквозь зубы молвил Леопольдо, окатив Салазара волной еле сдерживаемой ярости.

Но Данте показалось, что и тот недоволен завещанием — пункта о тридцати трёх годах и внуках он не ожидал. А, учитывая, что Ладислао прекрасно знал: у Салазара детей не будет, это напоминало хитрый манёвр, в результате которого всё состояние получали дети Леопольдо. Но тот ничего не понял, а Салазар, храня самообладание, медленно отчеканил:

— Быть может, я позволю вам остаться в моём доме, — он подчеркнул слово «моём». — Из жалости. Но правила отныне устанавливаю я. Любое брошенное вами в мой адрес слово или косой взгляд будут сурово караться. Так что не нарывайтесь, будьте любезны, — он встал с кресла. — Время вашего царствования закончилось, — и он ушёл, горделиво тряхнув волосами.

И только в комнате Салазар дал волю злости, ударив каблуком в дверцу шкафа и оставив на ней вмятину.

— Ах, ты хрыч! Внуков захотел! Будут у тебя внуки, когда черти на небо переселятся! Кажется, супруга твоего любимого сыночка вскоре проснётся в моей кровати… Она давно об этом мечтает, и я непременно её развлеку. И буду утешать, когда она поймёт, что бесплодна! Ах, какое горе в семье, бог наследников не даёт главному продолжателю рода! — он мстительно расхохотался. — Надеюсь, ты в гробу перевернёшься, старый идиот!

Пока он бесновался, в гостиной разгорелся бой — Данте вернулся туда, услышав шум, который Салазар проигнорировал — Леопольдо, повалив мать на диван, пытался её задушить с криками: «Это вы отдали чёртово завещание своему любовнику!».

— Это моё наследство! Ради него я жила с вашим отцом долгие годы! Вам и не должно было ничего достаться, ни вам, ни вашему брату! Здесь всё моё, всё! Но меня обокрали в очередной раз. Этот выродок, ваш братец, всех провёл! — Кассия отпихивала Леопольдо ногами, а Октавия, схватив мужа за сюртук, пыталась его оттащить от матери.

Слуги, во главе с Эу выстроившись у дверей кухни, с упоением любовались этой картиной, и, как Октавия не просила о помощи, никто и пальцем не ударил. Наконец она обратила на себя внимание по-другому — упала в обморок. Намеренно или случайно, Данте не понял, но это отрезвило всех. Леопольдо, отпустив Кассию, поднял жену с пола и вместе с двумя лакеями отнёс её наверх.

Кассия ещё некоторое время сидела в гостиной. Всклокоченная, злая, она держалась рукой за горло и жадными глотками пила воду из хрустального стакана. А потом взгляд её переметнулся на Данте, который весело скакал по перилам лестницы.

— Ты-то мне и нужен, комок перьев! — вскочив на ноги, она бросилась к нему, и Данте едва успел сообразить, что пора бежать. — Сейчас ты меня свяжешь с единственным человеком, который может остановить монстра, укравшего моё состояние! И только попробуй этого не сделать!

Данте чудом ускользнул от её цепких, унизанных колечками пальцев. Он пометался по гостиной, сбивая канделябры и статуэтки крыльями, но Кассия велела и слугам ловить птицу. Когда, запутавшись в портьере, Данте упал на журнальный столик, розовощёкая кухарка ловко накрыла его кастрюлей. И Данте понял: выход у него только один.

Кассия моментально сняла кастрюлю со своей добычи, и последнее, что Данте услышал — её змеиное шипение: «Какого дьявола?». Внутри его темницы остался лишь серебристый дымок, а Данте летел в бесконечность времени, созерцая новую дату: 18 октября 1730 год.

========== Глава 17. Ложь эльфа ==========

«Одним из редчайших и малоизученных способов обрести вторую жизнь является Магия Сущностей. Она позволяет изъять у любого человека его Сущность (в мировых религиях именуется «Душа») и поместить её в закрытый сосуд. Всякий раз перед надвигающейся опасностью выпивая Сущность, маг становится другим человеком и, в случае гибели, умирает присвоенная им Сущность. Таких Сущностей можно использовать сколько угодно, но для этого хозяин Сущности должен умереть. Главное условие — маг не вправе умерщвлять жертву лично, ибо при контакте с собственным убийцей Сущность раскалывается», — сидя на плече у Салазара, Данте вместе с ним читал гигантский фолиант. Чёрные листы, расписанные кровью, яростно шелестели, и у Данте перья вставали дыбом.

Но Салазара это не волновало. Он задумал нечто ужасное — Сфера Сущностей, которую с годами он доведёт до совершенства, во времена, где находился Данте, только начинала захватывать пытливый ум Салазара. Одержимый идеей победить Тибурона, не умерев в тридцать три года, он искал воскрешающие эликсиры и смертоносные яды, изобретал расчленяющие проклятия и артефакты-убийцы. Ключевым из них стала трость с набалдашником в форме головы единорога. Её острый наконечник был пропитан ядом; состав оного Салазар вычитал в магической книге двенадцатого столетия. Но действия трости не удовлетворяли его — Салазар хотел сделать не только оружие, которым надо владеть, как шпагой на уроках фехтования, он мечтал управлять опасным артефактом на расстоянии. Но и он, и Данте понимали — для победы над Тибуроном это мелко.