Её сердце бешено колотилось в груди, пар от их дыхания смешивался. Под пристальным и серьёзным взглядом Алекса Татьяна задрожала. Не может быть, чтобы он имел в виду то, на что она так надеялась. Она слегка покачала головой в его ладонях.
– Но ты же меня ненавидишь, – прошептала она. – Забыл?
На его губах появилась самоуничижительная улыбка.
– Я никогда не испытывал к тебе ненависти. Я терпеть не мог, когда ты танцевала с другими. Я ненавидел каждого мужчину, у которого получалось тебя рассмешить. Я с трудом выносил те месяцы, когда находился вдали от тебя, сражаясь на этой дурацкой войне. И я ненавидел себя за то, что у меня не хватало смелости рассказать тебе о своих чувствах, которые не имеют к ненависти никакого отношения.
Его взгляд прожигал её насквозь, в глазах Алекса отражались снег и тьма. И искренность. Неподдельная искренность. Сердце ёкнуло в груди.
– И мне кажется, что ты меня тоже не ненавидишь, – прошептал он.
Глаза защипало, но Татьяна сморгнула слёзы.
– Не ненавижу.
После её признания его плечи расслабились, а уголки рта приподнялись в знакомой ей полуулыбке.
– Я люблю вас, княжна Татьяна Денисова. Вы выйдете за меня замуж?
Она приложила ладонь к щеке Алекса. Её пальцы были ледяными, но тепло от его прикосновения окутало Татьяну с головы до пят.
– Да, да и снова да!
Приглушённо застонав, Алекс крепко обнял Татьяну и накрыл её губы поцелуем. Мир померк перед глазами, а сердце растаяло, будто Татьяна была Снегурочкой. Она обвила руками шею Алекса и поцеловала его со всей радостью, которая переполняла её сердце.
"Воюя меж собой, люди глухи,
Не слышат слов любви совсем.
Утихните и прекратите распри, вы!
Услышьте ангельскую песнь!"
Из-за двери борделя послышалась другая рождественская песня, но ни Татьяна, ни Александр не обратили на это никакого внимания.
КОНЕЦ
