Десять причин остаться с тобой (ЛП) - Джеффрис Сабрина

Она похолодела. Пока он не сказал, она даже не осознавала, что живет в готической пьесе. О, как же будут хохотать другие девушки! Они всегда дразнили ее за любовь к абсурдным сюжетам и чрезмерно ярким персонажам.

И они оказались правы — все это было полным абсурдом. Абсурдно, что папа умер так ужасно. Абсурдно, что дядя Сайлас стал пьяницей и придумал какой-то дикий план, чтобы выдать ее за своего друга.

Абсурдно, что лорд Монтейт, которого она начала было считать вполне разумным человеком, вновь стал изображать надменного и слегка пугающего готического героя. Не хватало только зловещих усов и плаща.

Что ж, на сегодня она была уже по горло сыта этой пьесой. Она не собиралась сидеть тут и спорить, пока драгоценное время утекало, неумолимо приближая ее к нежеланному браку.

— Ладно, думайте, что хотите. Это ничего не изменит. Я, ухожу, сэр.

Глава 3

Пробормотав проклятие, Колин преградил Элизе путь к двери.

— Я не могу вам этого позволить.

Он уже и так злился на себя за то, что слушал чепуху испорченной девчонки о пьянице опекуне. Сколько раз он потакал преувеличенным жалобам жены, прежде чем осознал, что она скажет что угодно, лишь бы добиться своего?

— Вы сказали, что не отпустите меня, пока я вам все не расскажу, — возразила она, очень напоминая всем своим видом возмущенную героиню готической пьесы. — Так я и сделала. Я не виновата, что вы отказываетесь мне верить.

— А я не виноват в том, что ваша история полна пробелов, — возразил он. — Например, имя вашего опекуна и где он живет. Даже сведения о вашем незадачливом поклоннике: кто он и почему вы настроены против него.

— Я против потому, что я его не знаю! Поэтому я не могу вам сказать, кто он. И вообще, зачем мне лгать?

— Потому что вы считаете, что, преувеличив бедственность своего положения, сможете уговорить меня помочь вам сбежать.

Она казалась искренне потрясенной.

— Я бы никогда…

— Если ваш опекун пренебрегает своими обязанностями, вы бы с радостью обратились к магистрату. Вы же отказываетесь. Так что я знаю, что вы что-то скрываете.

Она виновато покраснела.

— Не смешите меня.

— Тут замешан другой мужчина, не так ли? Ваш опекун забрал вас из города, чтобы не дать выйти замуж за нищего идиота, который клялся, что любит вас ради вас самой…

— Все совсем не так, — фыркнула она. — Миссис Харрис спустила бы с меня шкуру, если бы после всех ее уроков я вышла замуж за нищего идиота.

Миссис Харрис. Где он слышал это имя? Ах, да.

— Так вы одна из ее маленьких наследниц. Из школы для леди.

— Да, — она настороженно посмотрела на него. — И что с того?

— Это делает вашу историю еще более неправдоподобной. Почему, черт побери, опекун выдает вас замуж за незнакомца, если вы могли бы выбирать из множества поклонников?

— Я ему сказала тоже самое! Но он утверждает, что у меня недостаточно денег для сезона, не говоря уже о приданом — что смехотворно, потому что папа оставил мне достаточно средств.

— Так вот в чем дело. Вы злитесь, потому что он не устраивает для вас сезон.

— Нет, просто это показало мне, что что-то тут не так. — Она умоляюще посмотрела на него. — И вот что еще странно: мой опекун сказал, что увидев меня в парке, его друг был очарован.

— И это оскорбило вас? — спросил он в недоумении.

— Черт, да нет же! — она раздраженно посмотрела на него. — Вы что, не понимаете? Мой опекун не представил меня этому человеку. А если поклонник был в городе, почему опекун меня с ним не познакомил? — Ее глаза засверкали. — Я скажу вам почему. Потому что он такой… ужасный, дряхлый, и поэтому он заключил какой-то подлый договор, о котором мой дядя отказывается мне говорить.

— И эту сказку вы планируете поведать своим друзьям в Лондоне, чтобы заручиться их поддержкой? Что ж, возможно, ваши друзья и исполнят ваш каприз, но меня вам не одурачить.

Его жена постоянно вела себя так порывисто, и именно это послужило в конце концов причиной ее гибели. Он не будет в этом участвовать.

— Я достаточно услышал. Скажите мне имя опекуна, я отвезу вас домой. Если хотите, я поговорю с ним о вас, но это ваш единственный выбор.

— О, я вас умоляю! Я не обязана мириться с таким обращением. У вас не права меня здесь удерживать, нет права меня останавливать…

— Вы пытались украсть мою лошадь, припоминаете? Это значит, что у меня есть все права притащить вас к местному магистрату. Он будет знать, как с вами поступить.

Хотя ее лицо стало мертвенно-бледным, она уперла руки в боки.

— Хотела бы я посмотреть, как вы будете объяснять ему, почему я оказалась в вашем обществе среди ночи. Раз уж вы все равно считаете меня лгуньей, я могу и дальше продолжить свою «готическую сказку». Когда я перестану рыдать о том, как вы схватили меня в лесу рядом с домом и притащили в ваше логово, чтобы обладать мной…

— Что?! — проревел граф. — Вы осмелитесь оболгать доброе имя человека?

— Если меня вынудят.

— Вы упрямая маленькая смутьянка… — Он заставил себя сохранять хладнокровие. — Вашему слову против моего никогда не поверят.

Она скептически подняла бровь.

— Вы уверены? Мой опекун скорее поверит, что вы утащили меня против воли, чем в то, что я так бесстыдно сбежала.

Черт возьми, девчонка, вероятно, была права.

— То, что вы одеты, как мальчик, подтвердит мой рассказ, — сказал он, хватаясь за соломинку.

— Нет, если я скажу, что вы заставили меня одеться слугой после того, как сорвали с меня одежду. — Она выпрямилась, и ее глаза решительно засверкали. — В школе я участвовала в любительским постановках, а готические героини были моим коньком. Я при желании могу даже заплакать. Хотите, покажу?

Она сморщила личико, словно действительно собиралась заплакать, и он закатил глаза.

— Прошу, избавьте меня от этого.

Что за черт! Мысль привести девицу к магистрату с каждой минутой становилась все менее осуществимой. Он вообще-то не был знаком с магистратом… или с кем-либо в городе. Его новые слуги также не были ни с кем знакомы. Он приехал в поместье раньше своего кузена и охотничьей компании, чтобы акклиматизироваться. Саймон собирался представить его в Брукмуре на следующей неделе.

Так что если он повезет ее в город и она действительно даст ложные сведения о его характере, то ей могут поверить. Ее опекун мог оказаться известным в округе человеком. Несмотря на титул и связи Колина, жители города все равно будут считать его незнакомцем и чужестранцем.

Черт ее побери! Как он сможет обрести спокойную жизнь за городом, если она сразу же по приезде поставит его под подозрение?

— Так что видите, — продолжала она, — это у вас нет выбора, если только вы не хотите оказаться в тюрьме за нападение на невинную бедняжку.

Боже, он даже не подумал о такой возможности.

— Они не потащат в суд английского пэра на основе ваших лживых измышлений, — неуверенно ответил он.

— Вероятно, нет, но они могут заставить вас жениться на мне. — Она прищурилась. — Это точно решило бы мою проблему. Так что, если вы хотите обзавестись женой…

— Вами? Никогда.

Ее веснушчатые щеки покрылись румянцем.

— Не стоит так меня оскорблять.

— Простите, но мне не нужна жена, чье любимое занятие — одеваться в мужскую одежду и красть лошадей. Мне нужны тишина и покой, а ваш супруг, осмелюсь заметить, будет вынужден с ними попрощаться.

Она вздернула подбородок.

— Если вы желаете покоя, то должны меня отпустить. — Засунув руку в карман куртки, она вынула связку банкнот. — Если не хотите везти меня в Хонитон, то хотя наймите для меня мне лошадь.

Он разозлился. Эта идиотка рассчитывала в одиночестве пересечь Англию, имея в карманах целое состояние, когда в ее маскировку мог поверить лишь слепой. Еще она была достаточно безумной, чтобы шантажом вынудить его позволить ей это сделать. Что если она попытается совершить ту же глупость с беспринципным хозяином таверны или кучером? Ради всего святого! Почтовая карета окажется в Лондоне лишь через два дня, а за это время ее на нее с полдюжины раз нападут и ограбят!