Очаровательная негодница - Сэндс Линси

– О нет, я уверена, что все будет хорошо, – поспешила успокоить подругу Эмили, но Балан видел, что сама она взволнована судьбой Мюри.

Эмили ласково похлопала ее по руке, лежавшей на скамейке, на которой они сидели.

– Ты красавица и к тому же любимая крестница короля, – продолжала Эмили, пряча тревогу за улыбкой, – вот увидишь, мужчины выстроятся в очередь, чтобы предложить тебе руку и сердце.

Мюри выдохнула.

– Надеюсь, так и будет.

– Я в этом не сомневаюсь. – Эмили снова похлопала Мюри по руке и встала. – Пойдем к тебе в комнату и составим список потенциальных женихов. А потом обсудим их и выберем лучшего!

Кивнув, Мюри встала, чтобы последовать за подругой, но вдруг остановилась, заметив птиц, сидевших на ветке неподалеку.

– О, смотри, два черных дрозда сидят рядом! Это считается хорошим предзнаменованием.

Эмили повернулась, чтобы взглянуть на птиц, и с улыбкой покачала головой.

– Это все пустые суеверия.

– Нет, два черных дрозда на ветке – это к добру, – упрямо возразила Мюри, выходя вслед за Эмили из маленькой беседки.

– Ты слышал? – взволнованным шепотом спросил Осгуд, когда девушки скрылись из виду.

– Ты слышал? – раздалось за кустами.

Балан и Осгуд уставились друг на друга.

– Это что, эхо? – пробормотал Осгуд, но Балан зашикал на него, догадавшись, что не только они подслушали разговор Эмили и Мюри.

За беседкой, в которой только что сидели девушки, тоже рос декоративный кустарник, и в этот момент из-за него вышли Малкулинус и его сестра Лауда. Кузены хорошо видели их со своего места в просвет между ветками.

– Значит, у леди Мюри не такой уж дурной характер, как считают люди, – с улыбкой произнесла Лауда.

– Да, но все побаиваются ее из-за сложившейся репутации, – сказал Малкулинус. – Холстафф, например, опасаясь, что она остановит свой выбор на нем, решил срочно уехать домой, сославшись на болезнь матери. А Харкорт клянется, что сделает все возможное, чтобы избежать брачных уз с леди Мюри. Дворяне бегут из королевского замка, как крысы с тонущего корабля. Похоже, никто не собирается претендовать на руку леди Мюри, а значит, у меня не будет конкурентов.

– Путь к победе для тебя свободен, – с усмешкой согласилась Лауда. – Ты только представь, каких почестей ты добьешься, став мужем любимой негодницы короля!

– Да, мне повезло… – Малкулинус устремил затуманившийся взгляд вдаль и погрузился в мечты о прекрасном будущем.

– И все же тебе нельзя расслабляться, – вернула его к действительности Лауда. – Победа может ускользнуть из наших рук. Есть обнищавшие дворяне, которые от отчаянья готовы ухаживать за кем угодно. Их ничто не остановит – ни дурной характер невесты, ни ее истерики!

– Ты права, – нахмурившись, согласился Малкулинус. – Владельцу Гейнора нужны деньги. Ты видела, во что одеты он и его кузен Осгуд? Мне было бы стыдно показаться при дворе в таком виде.

Балан сжал зубы, услышав эти слова.

– Как бы то ни было, но я намерен заполучить леди Мюри в жены, Лауда, – решительно заявил Малкулинус. – Мне нужна она и ее связи.

– Тогда мы внушим ей, что она должна выйти за тебя замуж, – спокойно сказала Лауда.

– Но как это сделать? – спросил брат. – У тебя есть план? О, я знаю, ты уже что-то придумала. Я вижу это по блеску в твоих глазах.

Улыбка медленно расплылась по лицу Лауды, и она с довольным видом кивнула.

– Конечно, придумала. Мы используем ее склонность к суеверию. Это сыграет нам на руку.

– Расскажи подробнее, что ты задумала, – взмолился сгоравший от любопытства Малкулинус.

– Не здесь. А вдруг нас кто-нибудь подслушает? Пойдем лучше в лабиринт из живой изгороди, это более безопасное место для разговора.

Кивнув, Малкулинус последовал за сестрой.

– Пошли, – прошипел Осгуд, вставая.

– Куда? – с недоумением спросил Балан.

– Ты их слышал? Они идут в лабиринт, чтобы разработать план и заманить леди Мюри в ловушку. Мы должны узнать, в чем он заключается. – Видя, что Балан не трогается с места, Осгуд нахмурился и добавил: – Ты же не хочешь, чтобы они обманом заставили леди Мюри выйти замуж за этого гада? Вряд ли она заслуживает подобной участи. Кроме того, теперь, когда мы знаем, что она не мегера, какой все ее считают, тебе следовало бы присмотреться к ней и начать ухаживать. Она могла бы спасти Гейнор от разорения.

Балан, судя по всему, все еще колебался.

– Леди Мюри не заслуживает, чтобы этот человек стал ее мужем, – повторил Осгуд свой главный аргумент. – Я слышал, он бьет свою лошадь, а ты знаешь, что о таких говорят.

– Тот, кто бьет свою лошадь, жену бьет в два раза сильнее, – нахмурившись, процитировал Балан народную мудрость.

Ему крайне не понравилась мысль, что Мюри выйдет замуж за человека, который будет ее колотить.

– Ты был бы для нее прекрасным мужем, – стал уговаривать кузена Осгуд. – Лучшего ей не найти! Ты всегда ласков со зверями и женщинами. Учти, – добавил Осгуд, переходя к скрытым угрозам, – если ты не женишься на леди Мюри, тебе придется жениться на леди Бриджиде.

Балан поморщился, представив себе подобную перспективу, и, кивнув, встал.

– Хорошо, давай проследим, чтобы эта парочка не сумела обвести леди Мюри вокруг пальца, – сказал он, а затем твердо добавил: – Но это все, на что я согласен.

Глава 2

– Подвинься немного, меня совсем к кусту прижало, – пробормотал Осгуд.

– Тише, они тебя услышат, – прошипел Балан, – мне некуда двигаться. Я тоже наполовину в кустах. Молчи и слушай!

Не обращая внимания на Осгуда, который продолжал что-то бормотать, Балан сосредоточил свое внимание на Малкулинусе и Лауде, стоявших по другую сторону живой изгороди. Кузены быстро нагнали эту парочку и, прячась за стеной из кустов, проследовали за ней по зеленому лабиринту. Наконец брат и сестра нашли, по их мнению, подходящее место для секретного разговора и остановились.

Балан и Осгуд постарались подойти как можно ближе, чтобы все слышать и оставаться при этом незамеченными. Они затаились в тупике одного из проходов, который примыкал к месту, выбранному братом и сестрой. К сожалению, пятачок был небольшим, а живая изгородь довольно низкой, и кузенам приходилось сидеть на корточках, чувствуя, как в их спины впиваются жесткие ветки подрезанных кустов. Но они терпели неудобство, боясь пропустить хоть слово.

– Сегодня канун дня святой Агнессы, – объявила Лауда так, как будто делала важное сообщение.

Балан не понял, какое значение имеет сейчас этот факт. По-видимому, Малкулинус тоже был несколько озадачен словами сестры.

– Ну, и что из этого? – раздраженно спросил он. – Завтра, кстати, будет пир. Но как это поможет мне женить на себе Мюри?

– Пир – никак, – терпеливо объяснила Лауда. – А вот канун дня святой Агнессы очень важен. Мы должны воспользоваться тем, что леди Мюри суеверна.

– Выкладывай, что ты придумала, – потребовал Малкулинус.

– Ты, конечно, слышал поверье, связанное с кануном этого дня? – спросила Лауда. – Если девушка будет поститься целый день или съест перед сном что-нибудь гнилое, ей непременно приснится мужчина, который станет ее мужем.

– Ха! – Малкулинус тихо засмеялся. – И ты хочешь напомнить ей об этом поверье?

– Да, за ужином, – подтвердила Лауда.

– А что дальше? – неуверенным тоном протянул Малкулинус. – Нам останется только надеяться, что ночью леди Мюри приснюсь я?

– Нет. Пустые надежды – удел дураков, – насмешливо сказала Лауда. – На Бога надейся, а сам не плошай. Мы позаботимся о том, чтобы она увидела именно тебя.

– Но как мы это сделаем? – с недоумением спросил Малкулинус.

– Вряд ли леди Мюри с утра постится, поэтому я предложу ей съесть перед сном чего-нибудь гнилого, – сказала Лауда. – Мне придется все подготовить заранее.

– Но это не гарантирует, что я приснюсь леди Мюри, – запротестовал Малкулинус.

– Обязательно приснишься, – заверила брата Лауда. – У меня есть одурманивающее средство. Я подсыплю его в еду, от чего леди Мюри впадет в полудрему и придет в себя только утром. Ты проскользнешь в ее комнату посреди ночи, пошумишь немного или даже тряхнешь за плечо, если понадобится разбудить ее. Знаешь, я советую тебе, – сказала Лауда во внезапном порыве вдохновения, – поцеловать ее. Когда она откроет глаза, то увидит тебя и…