Мимолетная страсть - Корнуолл Лесия

Финеас улыбнулся. Робин Мейтленд еще жив.

Глава 49

Марианна читала письма по мере того, как их бросала на пол Изабель.

— О, Изабель! Ты из-за этого не хочешь выйти за моего брата?

Изабель широко распахнула глаза.

— Блэквуд тебе рассказал? — в ужасе спросила она. — Все?

В глазах Марианны вспыхнул восторг. Она смахнула слезы, размазав по щеке грязь.

— Все? Что значит «все»? Он сказал, что ты не приняла его предложение. Я объяснила ему, что ты была несчастлива замужем и не хочешь повторять этот опыт. Ведь ты поэтому ему отказала, да? Или есть что-нибудь еще?

— Я… — Изабель замялась, слишком откровенный вопрос ее смутил.

— Или причина в репутации Финеаса? — настаивала Марианна.

Изабель изумленно посмотрела на нее.

— О нет, дело вовсе не в этом…

— В жизни не видела его таким, а ведь я много лет ждала, чтобы это произошло, — выдохнула Марианна. — Он влюблен до безумия!

Блэквуд любит ее?

Изабель так хотелось в это поверить! Бабочки запорхали у нее в груди, голова закружилась.

— А ты его любишь?

Да, она его любит.

— Конечно, нет, — ответила Изабель, рассматривая свои руки и оттирая грязь с пальцев. — У меня есть ответственность и долг, и люди, которые во мне нуждаются…

Марианна весьма неженственно фыркнула.

— Ты не умеешь врать, Изабель. Я же видела, как ты на него смотришь. Конечно, ты влюблена в него. — Она показала пальцем. — Вот видишь… этот румянец сразу выдает все твои секреты, даже несмотря на грязь! — Она подняла еще одну нижнюю юбку и стала вытирать свое лицо. — Право же, нужно хоть немного привести себя в порядок перед их появлением.

Изабель затрясла головой.

— Это ничего не меняет, Марианна.

— Что именно, грязь или любовь?

— Любовь, — выдохнула Изабель. — Я ни за кого не могу выйти замуж, как бы сильно я ни любила. Это невозможно.

— Да почему? — поразилась Марианна.

Изабель колебалась. Она никогда никому не признавалась, что ее жизнь не принадлежит ей, но Марианна устремила на нее вопросительный взгляд.

— У нас полно времени, так что можешь мне рассказать.

Ну что ж. Услышав правду, Марианна будет так шокирована, что надолго замолчит, и у Изабель появится время хорошенько подумать, как освободиться и спасти сына.

— По завещанию Роберта мне запрещено снова выходить замуж и даже заводить друзей без разрешения Онории. Если я ослушаюсь, потеряю Робина. Я уже потеряла Робина, потому что осмелилась… — Изабель снова посмотрела на голубое платье. Она все-таки такая же, как Шарлотта.

Изабель сглотнула, прогоняя панику, грозившую задушить ее. Выход должен быть!

— О, Изабель. Я же понятия не имела, — произнесла Марианна, прервав ее мысли. На ее лице не было и следа шока, только сочувствие. — А Финеас знает?

Изабель закрыла глаза.

— Слишком поздно. Я же отказала ему.

Если… когда она выберется из этой комнаты и отыщет Робина, придется покинуть Лондон, может быть, даже Англию, лишь бы спасти его от Чарлза и Онории. Вероятно, она больше никогда не увидит Блэквуда. И все же капелька надежды еще оставалась…

Марианна положила ладонь на ее колено.

— Ну конечно же, не поздно! Ты только взгляни на все эти письма — твоей матери выпал второй шанс, шанс любить и быть любимой, и она им воспользовалась. Она поступила правильно, Изабель!

Потрясение от того предательства снова пронзило Изабель насквозь. Она удивленно посмотрела на Марианну.

— Но мой сын… — начала она.

Марианна выставила перед собой руку.

— Выслушай меня. Единственная ошибка Шарлотты в том, что она уехала без тебя, надеясь забрать тебя позже, ей следовало сразу взять тебя с собой. Твой отец удерживал тебя тут из чувства мести. Даже выдал замуж за Роберта Мейтленда из ненависти к Шарлотте! Ничего удивительного, что ты боишься брака. Но с Финеасом все будет по-другому, Изабель. Адам придет, отыщет Робина, и ты скажешь Финеасу, что любишь его и выйдешь за него замуж, и вы оба наконец-то будете счастливы.

Изабель помотала головой:

— Все не так просто. Роберт отнял у меня сына. Онория и Чарлз его опекуны по закону. Какой суд отменит волю отца?

Марианна засмеялась.

— Ну, это совсем пустяк! Мы, Арчеры, одна из самых могущественных семей в Англии. У нас есть титулы, деньги, мы друзья короля. А Чарлз Мейтленд всего лишь джентльмен с титулом учтивости. Мы убедим его отказаться от опекунства над Робином.

— В смысле подкупите его? — округлила глаза Изабель.

Марианна пожала плечами:

— Учитывая, что он лишил свободы графиню Уэстлейк, а граф Уэстлейк таких вещей не прощает, сомневаюсь, что речь о деньгах вообще зайдет. А Финеас тоже бывает очень жестким, когда ему заступают дорогу. И он очень заботится о тех, кого любит, а тебя, я думаю, он любит просто отчаянно.

Неужели возможно, что все будут счастливы? Блэквуд ее любит… И впервые в жизни сердце Изабель исполнилось надеждой.

Марианна выглянула в окно.

— Просто не понимаю, что так сильно задерживает Адама. Уже почти стемнело. — Она взяла зеркало и щетку. — Ну и ладно, зато у нас есть время причесаться и оттереть лица, пока наши бравые рыцари не пришли нас спасать.

Изабель посмотрела на Марианну. Та спокойно причесывалась и щипала щеки, как дебютантка перед балом. Марианна представления не имеет, на что способен Чарлз.

Изабель выхватила зеркало из руки подруги. Она не может дожидаться Блэквуда и не может позволить Чарлзу причинить вред кому-нибудь еще! Изабель подошла к двери. Света пока еще хватает. Она зажмурилась и ударила зеркало об стену, не обратив внимания на протестующий вскрик подруги. Наверное, Марианна думает, что она такая же сумасшедшая, как и все остальные Мейтленды. Ну и пусть. Времени на объяснения нет.

Взяв осколок стекла, Изабель начала соскребать штукатурку, удерживающую на месте первую дверную петлю.

Глава 50

В аббатстве стояла такая тишина, что Финеас слышал биение собственного сердца. Он шел по темному каменному коридору, боль в плече куда-то ушла, а все его чувства обострились. Он был настороже, наблюдал, прислушивался к малейшему звуку.

Впереди из широкой арки выплескивался свет, и Финеас пошел на него.

Большое помещение, вероятно, когда-то служило в монастыре трапезной, но сейчас в нем было пусто.

Ковры не устилали каменные полы, но стены были задрапированы тяжелым красным бархатом. В дальнем конце комнаты возвышался помост, на нем стоял длинный дубовый стол. На стенах висели факелы, отбрасывая красные и золотые отблески на отполированные поверхности. У стола стояли три резных стула, украшенных, как старинные троны, а в середине комнаты на полу жалко примостилась простая деревянная табуретка.

В самом дальнем от двери углу виднелось что-то высокое и громоздкое, призрачно маячившее из-под укутывавшего это холста, на котором была вышита буква «Н» в окружении лаврового венка.

Герб Наполеона.

Пальцы внезапно замерзли — по каменному полу коридора эхом отдавались чьи-то шаги. Финеасу оставалось всего несколько секунд, чтобы спрятаться за бархатными драпировками. Он прижался к стене, чувствуя, как холод добирается до костей. Вытащив пистолет, Финеас взвел курок и стал ждать.

— Мы займем свои места сразу же, как только его введут. — Финеас узнал голос Чарлза Мейтленда. — Я уверен, вы согласны, милорд, что раз уж это свершившийся факт, нет никакого смысла затягивать. Полагаю, корабль уже ждет? — нервно спросил он.

— Разумеется. В пещере, — ответил Филипп Реншоу. — Именно поэтому я и выбрал Уотерфилд, из-за удобных путей отхода. Но ты об этом уже знаешь, верно, раз уж используешь пещеру для контрабанды?

— Я… — Чарлз запнулся, но не стал отрицать слова Филиппа.

Голос Реншоу сделался мрачным и угрожающим:

— Именно поэтому мне пришлось изменить планы и вернуться в Англию через Лондон, рискуя обнаружить себя. Я приказал наблюдать за этим местом, болван.