Леди с дурной репутацией - Ромейн Тереза

– Надеюсь, не потревожила твою ногу? Итак, какие у тебя задумки насчет Боу-стрит? Я чего-то не знаю?

Иногда Чарлз ходил в суд без нее: Касс не могла официально заниматься расследованием по причине своего пола, – но судья был вполне доволен, что она помогала брату в работе.

Чарлз повернул к ней журнал и показал картинку.

– Как думаешь, Джейн будет хорошо смотреться вот в такой шляпке?

– Нет, если ты купишь ее на деньги, которые я тебе оставила. А Джейн может сама стибрить такую шляпку до того, как ты встанешь на ноги.

– Она может стащить и для тебя: на твои шляпки смотреть грустно.

– Ничего подобного. Просто они не такие модные, как в «Ассамблее красоты». – Касс вырвала журнал у него из рук. – Фокс. Боу-стрит. Расследования. Для какой работы нужна тебе я?

– Ладно. – Между бровями у Чарлза появилась складка – редкое выражение озабоченности. – Для такой, которая тебе еще не знакома. Речь идет о кофейне при небольшой пекарне.

– Ты про ту, что на Харт-стрит?

Касс помнила все, что имело отношение к делам или пирогам: и то и другое, каждое по-своему, имело прямое отношение к выживанию.

Чарлз кивнул:

– Мне кажется, он берет взятки.

Касс покрутила ниточку на покрывале.

– Ты должен знать.

– Это несправедливо! Ладно, справедливо. Но тут ущерб налицо. Фокс считает, что ночной сторож предлагает деревенским девушкам приличную работу, а потом переправляет их в дома терпимости.

– Бедные овечки, – мрачно произнесла Касс. – Значит, он пользуется их доверием, чтобы потом обмануть.

Нет ничего удивительного, что у Чарлза такой обеспокоенный вид. Даже если полицейским с Боу-стрит иногда приходится закрывать на что-то глаза или брать при случае взятки, все-таки вопросы общественного доверия и безопасности были для них священными.

– Да, это если Фокс прав, – откликнулся Чарлз. – Чтобы быть уверенными, нам нужно взять сторожа в момент получения взятки. Я ведь не считаю, что тебе понравится превратиться в девушку из деревни, которой нужна помощь.

Касс фыркнула:

– Харт-стрит. Там ведь сторожем работает Феликс, не так ли? Будет чудом, если он сразу же не опознает меня как мисс Бентон с Боу-стрит. И потом, мне одной роли вполне достаточно.

Вид у Чарлза был такой, что он сейчас начнет возражать, и Касс остановила его, подняв руку:

– Ладно, я что-нибудь придумаю. Хорошо?

Напряженные плечи Чарлза расслабились. Еще бы нет! «Я что-нибудь придумаю» – магическая формула, которая перекладывала груз ответственности на плечи Кассандры.

– Что еще? – спросила она.

Ничего из того, о чем он рассказал, не было срочным – обычный набор: очищенные карманы, разбитые головы, украденные часы, пьяный бред, поломанные вещи. Просто присутствовать в суде, быть готовым сорваться с места по какому-нибудь вызову – неотъемлемая часть повседневной работы.

– Не знаю, как я смогу работать в двух местах в одно и то же время, – задумалась Касс.

– Заведи близнеца. В этом и заключается моя стратегия достигать двойного успеха в работе.

– Прекрасный план. Что ж, очень хорошо, – криво усмехнулась Касс.

Если бы у него не было сестры-близнеца, что бы он вообще делал, на кого бы мог опереться! Скорее всего, вообще ничего бы не делал.

– Я попытаюсь прикинуть, как выйти из положения, – добавила Касс.

Работа для Нортбрука скоро закончится, в то время как Боу-стрит это не грозит. Нужно будет увидеться с их постоянными информаторами и, возможно, воспользоваться частью жалованья Нортбрука, если он даст аванс, заплатить им за усердие. Их приятель Каллум Дженкс, бывший полицейский, удачно унаследовал сеть контактов в преступном мире вместе с дурной славой закрывшего дело о воровстве золота на Королевском монетном дворе. Поручителем этих контактов выступил сэр Фредерик Чаппл, баронет, который глубоко погряз в воровстве золотых соверенов. В конце концов сэра Фредерика отпустили, но даже у преступников, случается, есть совесть.

– А на что будешь жить, пока выслеживаешь сторожа и изображаешь кузину герцога? – буркнул Чарлз, явно недовольный, что она не отдала ему журнал с картинкой. – На благотворительность Нортбрука?

– Я буду заниматься благородным – ну, почти благородным – делом для него, чтобы заработать деньги. Это совсем не благотворительность, и в этом нет ничего неприличного.

– Если только он не поступит так же, как Феликс, и не заманит тебя в свои темные края.

– Пусть даже так, – заявила Касс. – Все, чем я занимаюсь вне этих стен, не твоего ума дело.

Чарлз что-то пробормотал, но она не обратила на это внимания. Ей было все равно, заманит ли ее куда-нибудь лорд Нортбрук, – просто любопытно.

Кассандра встала, взялась за ручку саквояжа и еще раз пообещала:

– Я приду проведать тебя, как только смогу. Миссис Джеллико будет присылать тебе еду. Выздоравливай и больше не подходи к окнам.

– Ха!

Чарлз уже потянулся к следующему журналу из своей стопки, когда Касс добавила:

– И, Чарлз, не проявляй инициативу и не делай то, чего не сделала бы я.

– Значит, совершенно определенно я не смогу купить новую шляпку, – вздохнул брат.

– Не унывай! Для разнообразия можешь представить, что ты внебрачный сын герцога, – рассмеялась Кассандра и поспешила захлопнуть дверь, чтобы он не успел ничего ответить или что-нибудь в нее швырнуть.

Суд магистрата на Боу-стрит был знаком Касс, как собственное жилище. Это было всегда многолюдное помещение, пропахшее потом и дешевыми духами, едой и элем: народ перекусывал, пока дожидался своей очереди. Несколько рядов длинных деревянных скамеек выстроились перед перилами, которые отделяли общее пространство от столов чиновников, заваленных бумагами, и шкафов с папками.

Спереди и в центре по другую сторону перил стояла скамья судьи – предмет гордости. На этом месте перед столом восседал Огастас Фокс – выслушивал обвинителей, адвокатов, свидетелей и выносил приговоры. Все знали, что еще долго после того, как заканчивались рабочие часы, он досконально исследовал материалы дел, которые рассматривались, в своем личном кабинете. Представительный, с орлиным взором, судья был настолько же честен, насколько и суров и являл собой такую же неотъемлемую принадлежность суда, как колонны, поддерживавшие крышу здания.

Кассандра пробралась через толпу, низко опустив голову, чтобы избежать приветствий и вопросов от полицейских насчет Чарлза. Видеть одного близнеца без другого, как она понимала, было необычно и странно, а в этот день уже и так произошло много странного.

Старый кожаный саквояж при каждом шаге бил ее по ноге, напоминая, что она больше не пойдет домой пешком. Лорд Нортбрук пришлет одну из карет герцога на Боу-стрит, чтобы забрать ее, так что у нее оставалось меньше часа на то, чтобы разобраться с делами.

Касс обошла пьяную женщину, громко распевавшую песни, потом мужчину, от которого несло рыбой и который пытался обнять каждого, кто проходил мимо, и наконец вынырнула из толпы на свободное местечко, как раз напротив скамьи Фокса. Тот только что отклонил какое-то дело и уже хотел было вызвать представителей следующего, как она окликнула его, чуть не упав на перила:

– Мистер Фокс! Мне очень нужно с вами поговорить.

Из-под тяжелых черных бровей на нее удивленно взглянули голубые глаза.

– Вы одна сегодня? А где ваш брат? Пожалуйста, проходите, мисс Бентон.

Полицейский открыл проход в перилах, и Касс, проскользнув вперед, оказалась рядом с Фоксом.

– Итак, – сказал судья, – с чем пожаловали?

Она набрала в грудь воздуха, насыщенного знакомым запахом работодателя – смеси перечной мяты и трубочного табака.

– Чарлз пострадал во время частного расследования.

– Вот как?

Нависшие брови судьи поползли вверх.

– Сломал ногу. Это случилось прошлой ночью.

– Ага.

Брови опустились.

– Жаль, очень жаль. Надеюсь, ничего серьезного?

На утвердительный кивок Касс судья добавил: