Измена. Я умею быть сильной - Заозерная Марта

В один из вечеров, после долгой одинокой истерики, я решила восстановиться в университете и всем доказать, что смогу добиться достойных результатов сама.

С того момента началась пора бессонных ночей. Стирка, готовка, уборка, мои малыши, а после учеба.

Удивительно, но впервые вспоминая то время, я не ностальгирую по нашей с Максом нежной любви. Тогда он был ещё очень заботлив. Уставал на работе, поздно возвращался, но всегда находил для меня время.

Всё вмиг умерло. Его наглые манипуляции продолжают выжигать все светлые чувства.

Тянусь за телефоном и набираю номер свекра. Результат тот же – слушаю злосчастные гудки и предложение оставить сообщение на автоответчик.

Прекрасно понимаю, что мною сейчас манипулируют, и я безбожно ведусь!

А как иначе?!

Уверена, что для меня сейчас доступен только один абонент.

Драгоценный мой – пока что – муж.

– Ненавижу тебя! – шиплю сдавленно, скидывая со стола органайзер. Карандаши и ручки с глухим звуком по полу разлетаются.

Сейчас должно быть заседание, но я все равно записываю ему голосовое сообщение.

– У тебя есть один вечер, чтобы решить вопрос с дочкой. Если я к завтрашнему дню её не увижу у себя дома – ты пожалеешь, – у меня тоже есть варианты ему жизнь испортить.

Вздрагиваю, когда в ответ поблизости слышится низкий мужской голос, в котором едва уловимы насмешливые нотки.

– Времени, конечно, маловато, но я попробую что-нибудь придумать. Начать можем прямо сейчас, – на кресло для посетителей летит мужской пиджак.

Глава 10

На несколько вдохов я даже теряюсь от такой наглости. Кто это у нас настолько дерзкий выискался?!

Оторвав взгляд от экрана телефона, смотрю на своего посетителя, и хочется материться, да так грубо, чтобы у всех уши завяли.

Арсеньев.

Вот уж помощничек!

– Владимир Олегович, кабинет Романа Ивановича напротив, – произношу, стараясь сделать вид, будто не поняла его шуточку про «неоценимую помощь» с зачатием доченьки.

Почему мне везет на всяких ушлепков?

– Мы уже с ним пообщались. Теперь Ваша очередь, Виктория Сергеевна. Мне не терпится… – хмыкает, без разрешения усаживаясь в кресло напротив.

Специально сдвигает его чуть в сторону, чтобы монитор не мешал смотреть мне в глаза.

– Меня отстранили от дела, – говорить стараюсь бесстрастно. Повыть и посетовать на свою судьбу нелегкую можно, но не ему. Не оценит. – Причину, я думаю, объяснять не нужно.

Он подается вперед, упираясь локтями в край столешницы. Становится предельно серьезным.

– Неплохо наши благоверные, Вика, тебе жизнь попортили, – вопросительной интонации нет, просто утверждает.

Думаю, если хорошенько присмотреться, то, несмотря на мои утренние усилия старательно нанести макияж, синяки под глазами можно легко различить. Капли с покраснением глаз тоже не справились.

Да и разве можно спокойно перенести подобную новость?!

Меня и сейчас взрывает внутри.

Предупреждая Макса о неприятностях, я не шутила.

Такое поведение иррационально и грозит серьезными последствиями, я всё понимаю, но эмоции берут верх. Рана на сердце кровоточит, пульсирует и разрастается, мешая мыслить разумно.

Мне бы остыть, но куда там, если все вокруг, словно сговорившись, решили меня одолеть.

– Мы с Вами на «ты» не переходили.

– Окей, Вика, можешь продолжать выкать, пока не надоест. Суть вопроса от этого не меняется: нам есть что обсудить.

Взгляд у него настолько наглый, что хочется чем-то тяжелым привести в чувства, чтобы не терял связи с реальностью.

Смотрю на него внимательно. Может, он сам всё поймет?! Но увы, в последние дни мне не везет.

– Так и будешь молчать? – вальяжно откинувшись на спинку кресла, поторапливает. – Мне, собственно, все равно, а тебе государство платит не за просиживание штанов. Могла бы и побыстрее соображать.

На какое-то время отвлекшись, я представляю себе, как встаю и ударяю его чем-нибудь тяжелым. С силой. Вырубаю, и он падает.

«Учитывая, что ты и так в шаге от многомесячной командировки, то лучше не стоит», – отзывается внутренний голос.

Нисколько не питая иллюзий, могу быть уверена, что этот экземпляр тоже может поспособствовать моему переводу в какое-нибудь отдаленное, прекрасное, но богом забытое место.

Толку, что подследственный. И не такое им под силу бывает.

Однажды, когда я только начинала свою карьеру, один тип выиграл выборы, правда, местного разлива, находясь под следствием. Дело быстро прикрыли и благополучно забыли. Мне – зеленой стажерке – это такой дикостью казалось! Что я кроме детских горшков видела в то время?! Сейчас поднаторела. Иллюзий не питаю ни на чей счет.

– Давайте Вы разом все свои оскорбления выскажете и уйдете? – предлагаю ему. – Нет настроения затягивать наше общение.

Меня только что бросил собственный ребенок. Хуже уже ничего не может случиться.

Слова Евы будто раскололи мое сознание. Сначала я разозлилась на Макса, а сейчас, ой как некстати, начинается откат. Пульс бьет по барабанным перепонкам, сердце в горле клокочет.

Удивительно, оно всё ещё живо.

Муж никак его не добьет.

– И не думал тебя оскорблять. У нас с тобой есть общая цель. Сообща мы придем к ней быстрее.

– И какая же?

Мне хочется рассмеяться.

Чертова Алла, чертов Максим! Из-за них мне приходится участвовать в каком-то дурном шоу.

– Как оно, собственными глазами увидеть, как супруг тебе изменяет? – на его лице появляется странного типа усмешка, то ли ему реально забавно говорить о таком, то ли противно.

– А у Вас в кабинете нет камер? – знаю, что нет. – А то бы сами зрелищем насладились. Ни с чем не сравнимые ощущения гарантированы. Повторю свой вопрос, Владимир. Что Вам от меня нужно?!

– Слабые места твоего мужа, естественно. Знаешь ли, я не привык терпеть, когда меня дураком выставляют.

– Вы, наверное, очень жену свою любите, – не могу удержаться. Язвлю. – Представляю, насколько непросто. Сочувствую от всего сердца, но помочь ничем не могу.

Отчего-то мне жутко веет подставой.

Не удивлюсь, если Макс изрядно затупил, связавшись с этой особой. Вполне возможно, что эта семейка хорошенько его поимела, целеустремленно преследуя собственные цели.

Его влияния хватит, чтобы замять весь этот шабаш.

Лицевые мышцы Арсеньева приходят в движение. Сцепив зубы на несколько мгновений, он выдыхает через нос и, ещё немного помолчав, выдает:

– Деньги решают? Дорогая тачка, дизайнерские шмотки, хороший отдых – это все помогает терпеть неверность мужа?

– Ваша осведомленность о цене вещей женского гардероба вызывает крайнее уважение, – борюсь с желанием приложить руку к груди. – Но говорить нам и правда не о чем. Боюсь, я плохой собеседник при обсуждении модных коллекций.

Его присутствие кажется мне издевательством.

Пришел, чтобы что? Добить?!

Не со мной ведь его жена развлекалась.

– Совсем не нравлюсь тебе? – спрашивает вдруг, оставаясь при этом совершенно спокойным.

Берет с моего стола ручку и начинает её вертеть в руках.

– Я немного потеряла нить нашей беседы. Думала, Вы пришли о супруге моем поговорить.

Замечаю, что часы Владимир носит на правой руке.

«Левша, и ему так удобнее? Или просто нравится выделяться всем, чем только можно?!» – отмечаю отстраненно, словно у меня нет других забот.

– О нем. Но ты экземпляр куда занимательней. Что с дочкой случилось? – совсем пренебрегает границами дозволенного.

– Вам лучше уйти, – встав на ноги, направляюсь к двери и распахиваю её.

Не хватало ещё вляпаться вслед за Максимом.

На счастье, мужчина не спорит. Только перед тем, как уйти, вручает мне свою визитку.

– Будут проблемы, звони. Помогу, чем смогу.

В последующие несколько часов меня то и дело посещают мысли об Арсеньеве. Для чего приходил? Естественно, безрассудность и даже крайняя тупость Максима его задели. Я сама бы восприняла подобное поведение насмешкой или плевком в лицо. Сродни тому, чтобы шлюху в дом привести, но вот он действительно в моем лице соратника видит, или это тоже часть заранее проработанного плана?!