В небе разноцветными искрами вспыхивают новые огни, а Дар улыбается, совсем как в детстве, искренне и счастливо.
– Вера, можно тебя поцеловать?
Я замираю, неуверенно глядя на него. Моргаю, но он не исчезает, не смеется, а все еще смотрит с надеждой.
– Лет с тринадцати мечтал это сделать, – признается Дар и, лишь дождавшись короткого кивка, целует.
В душе взрывается фейерверк. Кусочки пазла, раскиданные по закоулкам души, магнитом тянет друг к другу, и они собираются воедино. Мир перестает трещать по швам. Ведь это тот самый идеальный поцелуй, нежный, трепетный, полный чувств и тепла, о котором я писала. Теперь он настоящий, мой, наш!
Бабочки вновь не оживают. Но появляется неожиданное чувство, будто я дома, где всегда в безопасности. Его губы обещают спасение, тепло и поддержку, и теперь я верю, что будущий год будет не таким уж и плохим. Что рядом с ним я смогу перерасти страх и продолжу заниматься любимым делом. Снова влюблюсь в пончики и буду зачитывать Дару свои отрывки, даже самые волнительные, не боясь осуждения и насмешек. Разговаривать, учиться любить, совершать ошибки и оставаться собой.
А с неба, как я и мечтала, падают пушистые хлопья, укрывая нас невесомым одеялом, пряча от целого мира.
Новогоднее желание
Рина Райт
– Давайте вместе позовем Дедушку Мороза! За-сра-нец! – выкрикнула со сцены Снегурочка в почти пустой зал.
На первых двух рядах мягких сидений лениво развалилась небольшая группа молодых людей. В центре первого ряда ровно сидела серьезная руководитель в очках, неодобрительно хмуря брови. Сонные вожатые с листами, закрепленными булавками на футболках, обозначающими их роли в спектакле, тихо рассмеялись.
– Милка, давай по тексту! – все же позволила губам легкую улыбку суровая девушка.
– Да че он, не знает, что его выход сейчас? – взмахнула планшетом с листами сценария Милка.
– Мой выход, когда дети позовут вместе со Снегуркой, – фыркнул из-за кулисы высокий парень с палкой от швабры, обмотанной мишурой, – просто напоминаю, это ты.
На Деда Мороза он похож не был от слова «совсем». Слишком высокий, в слишком хорошей физической форме и… слишком засранец.
– Вот-вот. Так, через десять минут полдник, все в отряды! – скомандовала строгая вожатая, хлопая в ладоши.
Елочки, снежинки и прочая новогодне-лесная нечисть без костюмов вереницей потянулась к выходу. Недовольная Милка села на край сцены, не торопясь в отряд, и уставилась в сценарий.
Из всех шестнадцати вожатых на всего пять отрядов, и это если не считать ведущих кружков и старших педагогов, на роль Деда Мороза определили именно этого заносчивого, неопытного в вожатстве парня. Быть Снегурочкой ей, конечно, хотелось, но рядом с таким напарником… Увольте!
– Ань, ну че за бред? – недовольно спросила Милка строгую девушку. – Дед Мороз добрым должен быть.
– Марк хороший, в отличие от тебя. – Аня выгнула бровь, намекая на не самый дружелюбный характер коллеги.
– Да, Милка, Марк хороший. – На край сцены, свесив ноги, опустился Марк, уже без старого серого халата и палки от швабры с мишурой. – Учись, пока я здесь.
– Раз великий Дед Мороз здесь… почему мои желания еще не исполнились? – Снегурочка закатила глаза, спрыгнула со сцены и направилась к выходу. – И для тебя я Милана. Мы не друзья.
– Как скажешь, Снегурка. Но с тарелкой макарон на голове ты была краше, – прилетело ей в спину.
Девушка с силой хлопнула дверью актового зала. Марк выводил ее из себя с первого дня их знакомства, когда на обеде до приезда детей опрокинул ей на голову поднос с остатками еды. И хоть все очевидцы свидетельствовали о случайности происшествия, детектив-жертва была уверена в том, что Марк сделал это специально. Ну какой нормальный человек будет проносить поднос к мойке через голову другого человека? Правильно, только тот, кто намеренно хочет опрокинуть макароны. Спасибо, что не суп.
Свежий блестящий снег скрипел под зимними кроссовками, а колючий мороз обдавал холодом нос и щеки. Милана поежилась, небрежно откидывая от лица покрывающиеся инеем светлые волосы. Да, между корпусами всего пара десятков метров, но стоило бы накинуть куртку поверх серой толстовки.
Из корпуса уже доносились крики других вожатых и проснувшихся до подъема детей. Девушка ускорила шаг: еще выговора за ранний подъем не хватало.
* * *
Наверное, не стоило переворачивать поднос на мелкую улыбчивую вожатую, больше похожую на заранее приехавшего ребенка. Тем более на спор. Тем более если на кону просто банка пива. Марку стало стыдно еще до вскрика девчонки, но его руки уверенно дрогнули, будто нечаянно роняя поднос со стаканом компота и недоеденными макаронами.
Марк смотрел вслед удаляющейся Милане. Из-за огромной серой толстовки и на фоне высоких сугробов она казалась еще меньше. Он и правда не самый приятный человек на свете, но и она не из ангелов. При каждом удобном случае она продолжала называть его засранцем и устраивала межотрядные битвы снежками. Будто у них какое-то соревнование.
Марк прикурил. Делать это около клуба на территории детского лагеря, разумеется, было запрещено. Запрет подтвердила вышедшая из клуба Аня – старшая вожатая.
– Марк, – недовольно протянула девушка, выдергивая из его рта сигарету, – не сметь курить.
– Дети еще в кроватях, – усмехнулся Марк. – Вот только из корпуса Милки шум, непорядок, надо разобраться.
– Прекрати кляузничать. – Аня поправила очки. – Когда ж вы собачиться прекратите, а? Половина смены прошла уже. Извинись ты перед ней, и дело с концом.
– Я подумаю. – Марк запрокинул голову, прикрывая глаза.
Широкие шаги Ани быстро удалялись. Видимо, она решила, что он раскаивается и думает о содеянном, и пошла уговаривать встать на путь истинный Милану. Марк медленно открыл глаза, вглядываясь в темнеющее серое небо. На завтра обещали солнце. Может, будет неплохой день для примирения? А еще лучше – для очередной прогулки по сказочно-снежному лесу или снежной битвы.
* * *
Приближение Нового года ощущалось лишь в участившихся планерках, ночных репетициях и старой мишуре, развешанной по всему лагерю.
Опять до поздней ночи задержали на прогоне спектакля. Милана вышла на холодную улицу из душного зала, оглядывая спящий темный лагерь. В свете фонарей мерцали хлопья парящего снега.
Снова тропки между корпусами к утру заметет. Хотя такой снежный декабрь выдавался не каждый год.
– Милка! – раздался негромкий оклик со стороны клуба.
Глаза девушки надолго закатились, совершая полный оборот. Она уже давно отличала его голос от десятков других. Вместо нормального ответа она лишь хмыкнула.
– Поговорим? – как ни в чем не бывало предложил Марк, шурша зимней черной курткой.
– О чем нам разговаривать? – Милана нахмурила светлые бровки.
– Ну правда, почти смена прошла, давай найдем как-то общий язык?
– Да зачем? Разъедемся спокойно и больше не увидимся.
– Все, надоело! Два дня с извинениями за тобой бегаю, – фыркнул парень. – Прости, я виноват. Не хотел я тебя обидеть. Мне жаль. Все.
Марк быстрым шагом направился к корпусу, шмыгая носом на холоде. Милана закусила губу, щурясь от летящего снега.
– А ты не бегай, лучше делом докажи, что тебе жаль. Засранец, – негромко крикнула в спину Марку девушка, возвращаясь обратно в клуб.
* * *
– Маленькой елочке… – на весь лагерь раздался чуть хриплый грубый голос Марка.
– Холодно зимой! – нараспев хором ответили дети.
Чуть ли не в ногу его отряд шел в столовую. До обеда оставалось еще много времени, но его ребята уже привыкли заранее выходить на все мероприятия и устраивать снежные бои в оставшиеся минуты. Строгий вожатый пришелся по душе многим.
Не согласны с отрядом Деда Мороза были разве что дети из соседнего корпуса под предводительством доб-рой и мягкой, по крайней мере с самими ребятами, Миланы. И как назло себе и на радость Марку, девушка вела детей в столовую тоже заранее.
