Развод. Мы (не) простим (СИ) - Айнави

— Нет! — Его ответ уверенный и как будто искренний. — Я… я заходил сюда иногда, чтобы напоминать себе, чего я лишился из-за своей глупости. Я могу дать дочери всё, но потерял на это право. Мне было нужно… — Он замолкает резко и отворачивается обратно к окну. — Неважно. Пора её кормить?

— Да, — отвечаю тихо, шокированная его признанием.

— Я подготовлю вам спальню. На диване не выспитесь. — Ваня передаёт дочку мне на руки.

Во мне вспыхивает протест. Я не хочу спать в его постели, которую он, возможно, делил с другой.

— Я поменяю бельё, — бросает он, словно читая мои мысли.

Чуть позже, закрывшись в спальне, я разглядываю купленные им вещи, среди которых не только памперсы и пюре. В том числе и одежда для меня, чтобы я не ходила в том, в чём сбежала. Раньше я думала, что сбегают налегке, в новое будущее. Но иногда… Иногда путь лежит назад — туда, где когда-то было хорошо. И больно.

Уснуть не получается. В голове бесконечной каруселью крутятся мысли и о Толе, и о Ване. Оба затеяли игры, в которых я не хочу участвовать. Впрочем, насчёт мужа я всё чаще задумываюсь о том, что он искренен в своём желании всё исправить. Поверить в это сложно, но в глубине души…

— Митя, какого хрена! — Из лабиринта собственного разума меня вырывает громкий голос Вани. — Дай договорить!

Выглядываю в коридор, в который падает свет из-за приоткрытой двери комнаты с коробками. Судя по мечущейся тени, Ваня ходит из стороны в сторону.

— Как это они собираются уезжать⁈ Я тебя зачем рядом с ними оставил? Ты обязан задержать их здесь ещё на пару дней! У меня почти получилось с ней договориться… Только попробуй всё просрать… — Следом доносится глухой удар о коробку и ругательство. — Так, погоди. Думаю. Они уже взяли обратные билеты? Нет? Так узнай, Мить! За что я тебе плачу? Мы в одной связке!.. Я знаю, что они ждут меня лично! Задержи их!.. Хорошо, назначь встречу на завтрашний вечер. Я всё устрою. На связи.

— Твою мать! — Дверь распахивается, и он застаёт меня врасплох. — Инга… Разбудил? Прости. Работа…

— Сделать тебе чаю? — перебиваю, не в силах признаться, что специально подслушивала.

— Да… было бы неплохо.

Ощущаю на себе его взгляд, пока кипячу воду. Мои руки чуть дрожат.

— Тебе ведь надо отдыхать, — говорит он тихо.

— Всё нормально, — бормочу, замирая у столешницы.

Вдруг он осторожно обнимает меня сзади. Прижимается к спине, уткнувшись носом мне в макушку.

— Меня бесит, что этот урод напугал тебя. И что мог сделать тебе больно.

— От боли никто не застрахован, — отвечаю тихо, стыдясь того, что мне приятно ощущать тепло его тела.

— Я не хочу, чтобы тебе было больно.

— Разве это гарантия, что больше ты её не причинишь? — спрашиваю, и в моём голосе нет особой надежды.

Высвобождаюсь из объятий. Это лишнее. Мы не настоящие муж и жена. Не настоящие родители. Мы — картонная декорация, жалкая пародия на семью.

— Всё это неправильно. Между нами… всё сломано.

— Ничего не бывает по инструкции, Инга, — возражает Ваня. — Правильно или неправильно. Бывают ошибки. И попытки начать заново.

— И что ты предлагаешь? — спрашиваю, обернувшись к нему, чтобы смотреть прямо в глаза. — Снова съехаться?

Глава 18

— Нет. Есть идея получше. — Ваня улыбается той самой улыбкой, от которой у меня когда-то подкашивались ноги. — Пойдём соберем кроватку? У меня с инструкциями всегда была война, ты же знаешь. Мои мозги и руки заточены под другое.

На чаше весов — полноценный сон или наша попытка склеить разбитое. Где-то там инженеры, придумавшие эту головоломку из дерева и болтов, наверное, хихикают, зная, что очередная семья на грани срыва будет сплачиваться, проклиная их творение.

— Ладно, — соглашаюсь я.

— Я кстати купил радионяню. Ты видела? Давай поставим в спальне?

— Давай.

Может, именно с таких маленьких осторожных «да» и начинается путь вперёд? Не по дороге из жёлтого кирпича, а по узкой тропинке, усыпанной осколками нашего прошлого.

Ваня вытряхивает из коробки детали и мешочек с крепежом.

— Ну, всё, главнокомандующий. Твои войска в твоём распоряжении.

— Так… — Текст в инструкции сначала плывёт перед глазами. Я отступаю под свет лампы. — Берём эту планку, эту и эту. Собираем основание.

Первую кроватку Дианы я собирала одна — два вечера подряд, с огромным животом, который не давал удобно встать на колени. Брат тогда так и не приехал помочь.

«Даша не поймёт, если я соберу кроватку не для нашего ребёнка», — написал он, вонзив в меня очередную иглу за то, что я должна была стать мамой, а его жена, по его же словам, оставалась «пустоцветом». Ваня тогда так и не нашёл времени на это, но я ещё не знала, по какой причине он не спешил домой.

— Тут будет маятник, — его голос возвращает в настоящее.

— А?..

— Чтобы качать, когда укладываешь спать, — поясняет он. — Консультант сказала, что такая кроватка лучше для ребёнка.

— Дальше, — сглотнув ком в горле, продолжаю я, — вот эти длинные и короткие болты.

Ваня слушает мои указания почти час, а потом приносит чай и печенье. Может, это и не сеанс психотерапии, но шаг в какую-то светлую сторону.

Звонок.

— Минутку… Алло, Мить. Ну что?.. Сколько у нас времени в итоге? Два дня? Ладно. Я успею. — Ваня отбивает звонок и оборачивается ко мне. — На чём мы остановились?

Но его мысли уже далеко отсюда.

— Если тебе нужно работать, то…

— Нужно, — соглашается он, продолжая вкручивать болт. — Поедем со мной в Питер на пару дней? Для Дианы найму няню, если нужно, тебе в помощь. Я не хочу оставлять вас здесь. Понимаешь? Если ты снова исчезнешь… Тогда зачем мне этот проект, деньги, эта квартира? Да всё это. Даже эта кроватка.

— Вань, я не могу вот так просто, — протестую, и первая мысль — о рисках, о Диане, о тысяче причин сказать «нет».

— Считай это мини-отпуском. Я тебе задолжал нормальный отдых.

— А вещи? Документы… Билеты?

— Я всё решу. Напиши список, что нужно, и я сделаю. Мне нужно только твоё согласие.

— И всё? — Неужели всё так просто?

— Всё. Остальное — просто нюансы. Соглашайся. Давай, я погуглю статьи, где пишут, что смена обстановки полезна для молодых мам.

— Вот так ты и уговариваешь клиентов подписать договор?

— С ними это получается гораздо проще. Намного, — смеётся Ваня.

Его смех не залечивает раны, но в нём есть что-то, чего мне так не хватало — шаткая хрупкая надежда. Если я решусь в неё поверить.

— Мне нужно с этим переспать. Поговорим завтра.

— Уже сегодня, — настаивает он, и в его глазах мелькает знакомый огонёк.

В ванной я выключаю яркий свет у зеркала. Нет сил смотреть на себя. Может, мама права, и моё чёрно-белое мировоззрение душит меня, не позволяя признать собственные ошибки. Как ночь с Толей. Я буду вспоминать её годами, сгорая от стыда и отчаянно желая всё отмотать назад. Не подпускать его ни к себе, ни к Диане.

А Ваня… Из комнаты доносится стук по клавиатуре — он решает свои «большие» задачи, которые так важны для его бизнеса. И передо мной встаёт дилемма: наказать его за прошлое или дать нам обоим шанс впервые за долгое время просто отдохнуть?

Уснув, я почти сразу слышу возню и кряхтение.

— Проголодалась, да? — Кормлю Диану, и дверь тихо приоткрывается, освещая полоской света часть комнаты.

— Я могу её взять, пока снова не заснёт, — предлагает Ваня.

От усталости или по какой-то другой причине я не спорю и киваю. Пусть. Если не справится — встану.

— Поменяешь ей памперс?

— Всё, что угодно. Спи.

Когда падаешь, кто-то должен быть рядом. Не чтобы осудить, а помочь встать. Может, в этом и есть смысл семьи — принимать друг друга даже с самыми ужасными ошибками?

Просыпаюсь под утро от непривычной тишины. Пространство рядом со мной холодное и пустое. Дианы нет. Сердце останавливается. В один прыжок я оказываюсь у двери и почти сталкиваюсь с Ваней. Он держит нашу дочь на руках.