Слегка за тридцать: Бывшие. Право на счастье - Устинова София

– Итак, подытожим, – начала она, загибая пальцы, как будто перечисляла пункты бизнес-плана. – Факт первый: Марина беременна. Вероятность ошибки, судя по количеству улик, стремится к нулю. Факт второй: отец ребёнка – Вадим Белов, амбициозный политик, строящий имидж на семейных ценностях, который только что вышвырнул «бесплодную» жену ради более перспективной партии. Факт третий: этот ребёнок для него – нежданный джек-пот и одновременно огромная, репутационная бомба.

– Почему бомба? – не поняла Алиса, гладя свою собачку. – Он же хотел детей! Он будет счастлив! Может, он даже вернётся к тебе, Рина!

– Ты в своём уме, Ланская? – Аня посмотрела на неё, как на сумасшедшую. – Вернётся? Он её уничтожит. Ты хоть представляешь, какой скандал разразится, если всплывёт, что он бросил беременную жену? Его карьера, построенная на лжи, рухнет. Поэтому он сделает всё, чтобы этого не допустить.

– Что сделает? – шёпотом спросила я, хотя уже знала ответ. Мой собственный страх смотрел на меня её глазами.

– Варианты, – Аня начала ходить по комнате, словно рисуя в воздухе схемы. – Вариант А, маловероятный: он попытается тебя вернуть. Будет ползать на коленях, клясться в любви, чтобы ты родила в законном браке. А потом, когда ребёнок станет официальным Беловым, снова вышвырнет тебя, но уже с минимальными потерями для своей репутации. Вариант Б, более реалистичный: он попытается договориться. Предложит огромные отступные за молчание и право на ребёнка. Ты подписываешь все бумаги, рожаешь, отдаёшь ему дитя и исчезаешь с горизонта навсегда.

– Я никогда не отдам своего ребёнка! – вырвалось у меня так громко, что Шанель испуганно тявкнула.

– Именно, – кивнула Аня, даже не моргнув. – Что подводит нас к варианту В, самому вероятному и самому опасному. Он объявит тебя сумасшедшей. Нестабильной истеричкой, которая после развода выдумала беременность или нагуляла ребёнка на стороне, чтобы ему отомстить. Он подключит лучших адвокатов и продажных врачей, которые состряпают любые справки. Он будет давить, угрожать, шантажировать, пока не доведёт тебя до реального нервного срыва. А потом, когда ребёнок родится, он через суд лишит тебя родительских прав и заберёт его. И все ему поверят. Потому что он – уважаемый человек, а ты – брошенная, озлобленная женщина без гроша за душой.

Каждое её слово было как удар молотка по гвоздю, вбиваемому в крышку моего гроба. Она озвучила все мои самые страшные кошмары, облекая их в чёткие, безжалостные формулировки.

– Но что же делать? – Алиса смотрела на Аню с ужасом и надеждой. – Нужно уезжать! Прямо сейчас! У меня остались кое-какие деньги, те, что я из сейфа Гены вытащила. Мы купим тебе билет куда-нибудь в Аргентину! Будешь растить малыша на вилле у океана, есть авокадо и танцевать танго!

– И он найдёт её через неделю, – отрезала Аня. – У него достаточно ресурсов, чтобы пробить любую базу данных. Побег – это не стратегия, это агония. Мы не будем бежать. Мы будем нападать первыми.

Она остановилась и посмотрела на меня в упор. Её взгляд стал тяжёлым, почти физически ощутимым.

– Рина, ты должна это понимать. С этой минуты ты – не просто женщина. Ты – мать. Внутри тебя – его самая большая ценность и его самая большая уязвимость. И ради этого ребёнка ты должна стать из овечки волчицей. Ты готова?

Я подняла на неё глаза. Слёзы высохли. На их месте была холодная, звенящая пустота, которая постепенно начинала наполняться чем-то твёрдым и тяжёлым. Сталью.

– Готова, – твёрдо произнесла я.

– Вот и отлично, – кивнула Аня. Её губы тронула едва заметная, хищная усмешка. – Тогда первое, что нам нужно, – это защита. Немедленная. Абсолютная. Чтобы к тебе на пушечный выстрел никто не мог подойти без нашего ведома.

– Охрана? – переспросила я.

– Да. И я знаю, к кому обратиться.

Аня достала свой смартфон, открыла какой-то сайт. Чёрный фон, лаконичная надпись: «Агентство “Бастион”. Решение проблем любой сложности».

– Я нашла их, когда Игорь вышвырнул меня, – пояснила она. – Думала, пригодятся. «Бастион». Очень дорогие. Очень эффективные. И очень… специфические. Говорят, их шеф, Крылов, – сам дьявол во плоти, но свою работу делает безупречно.

Алиса вдруг вскинула голову, её лицо изменилось.

– Крылов? Дмитрий Крылов? Как-то видела его на одном закрытом приёме у министра. Он не ходил, он патрулировал. Взгляд такой, будто он не тебя разглядывает, а выбирает место на твоём теле, куда удобнее приставить нож. И рядом с ним всё время ходит не собака, а какой-то доисторический монстр. Огромный кавказский волкодав, похожий на ожившую горгулью. Бр-р-р. Ты уверена, что нам нужен такой… персонаж в нашей драме?

– Чтобы победить трёх драконов, нам нужен свой собственный. Посильнее и зубастее, – отрезала Анна. – Он обеспечит Марине такую защиту, что Вадим даже чихнуть в её сторону не посмеет.

Я сидела на диване и слушала их. Мой страх никуда не делся. Он просто трансформировался. Из парализующего ужаса жертвы он превратился в холодную, сосредоточенную ярость охотника. Вспомнился тот мужчина с кладбища. Высокий, в строгом пальто. С тяжёлым, пронзительным взглядом, от которого по коже пробежал мороз. Неужели это он? В тот момент он показался мне воплощением опасности. Теперь же эта опасность выглядела как единственное возможное спасение.

Они были правы. Ксюша была права. Хватит плакать. Пора заставить плакать их.

Я посмотрела на свой всё ещё плоский живот. Там, внутри, была крошечная точка. Новая жизнь. Мой ребёнок. И я вдруг с абсолютной, кристальной ясностью поняла, что сделаю всё, чтобы его защитить. Абсолютно всё. Я пойду на любую ложь, на любое преступление. Я перегрызу глотку любому, кто попытается его отнять.

Я положила руку на живот, словно давая безмолвную клятву.

Я столько лет молилась о чуде. И когда оно пришло, оно оказалось завёрнуто в смертельную угрозу. Оно оказалось проклятьем. Но это было моё проклятье. Моё чудо. И я никому, никогда его не отдам.

– Так, собирайся! – решительно заявила Аня в привычной манере не предлагать, а командовать. – Оставаться здесь нельзя. Эта конура не защищена. Если Белов решит нагрянуть, а нас не окажется рядом, тебе одной с ним не справиться.

– Но мне некуда идти… – было возразила я, но Аня отрезала:

– Пока поживёшь у меня. Моя квартира – крепость, Игорь постарался. Да и Кирилл будет под присмотром, если что. И Сарказм разгонит всех, кто ему не понравится.

ГЛАВА 7

АННА

Моя квартира – не дом. Это штаб-квартира, операционный центр и, по совместительству, крепость, возведённая на руинах одного неудачного брака и одного сверхудачного IT-стартапа. Здесь нет места ситцевым занавескам и фарфоровым статуэткам. Вместо них – серверная стойка, гудящая в кладовке, словно недовольный улей, три монитора на моём рабочем столе, показывающие биржевые котировки в реальном времени, и огромный, цвета мокрого асфальта, мейн-кун по кличке Сарказм. Он лежал сейчас на спинке дивана, свесив гигантскую пушистую лапу, и наблюдал за происходящим с видом древнего божества, которое уже видело падение Римской империи и не видит причин волноваться из-за локальных женских катаклизмов.

Напротив него, на диване, который стоил как подержанный автомобиль, сидели два моих главных актива и одновременно две самые крупные уязвимости. Марина, хрупкая, бледная, похожая на фарфоровую куклу, которую уронили, а потом кое-как склеили, сжимала в руках чашку с остывшим ромашковым чаем. Её взгляд был прикован к одной точке на персидском ковре, но я знала, что видит она не сложный узор, а бездну, разверзшуюся у неё под ногами. Рядом с ней – Алиса. Она уже успела смыть размазанную косметику, переодеться в один из моих кашемировых костюмов, который был ей безнадёжно велик, но даже в нём она умудрялась выглядеть как модель, отдыхающая между съёмками для Vogue. Её шпиц Шанель, утомлённый стрессом, свернулся клубком у неё на коленях и мелко подрагивал во сне, очевидно, видя в кошмарах жизнь без фуа-гра и персонального грумера.