Слегка за тридцать: Бывшие. Право на счастье - Устинова София

Тихий, мелодичный звонок интеркома вырвал меня из созерцания этой финансовой симфонии на экране. Голос секретарши Игоря, Лидочки, прозвучал приторно-сладко, как сироп от кашля, от которого мгновенно першит в горле и хочется запить его чем-то очень крепким.

– Анна Андреевна, Игорь Станиславович просит вас срочно зайти в большую переговорную. Весь совет директоров уже в сборе.

Я нахмурилась, откинувшись в кресле из белоснежной кожи Nappa, которое стоило как подержанный автомобиль. Странно. Внеплановый сбор совета директоров, о котором финансовый директор узнаёт последним? Это было не просто нарушением корпоративного протокола, который я сама же и писала. Это было вопиющим дурновкусием. Игорь, при всей его гениальной социопатии и эмоциональном диапазоне как у тостера, такие вещи понимал. Обычно он предупреждал меня за сутки, чтобы я подготовила нужные отчёты, выверила каждую цифру и была готова парировать любые каверзные вопросы от наших вечно голодных инвесторов, нюхом чующих любую слабину.

– Лида, будьте добры, уточните повестку дня, – мой голос прозвучал ровно и холодно, как всегда. Эмоции – непозволительная роскошь. В бизнесе за них расплачиваешься акциями, а иногда и всей компанией.

– Простите, Анна Андреевна, мне не сообщили, – пролепетала девушка, и я почти физически ощутила её растерянное пожатие плечами на том конце провода. – Сказали лишь, что это чрезвычайно важно и касается новой стратегии развития.

Внутри шевельнулось неприятное, липкое предчувствие, похожее на прикосновение медузы. Я его решительно проигнорировала. Предчувствия – это иррационально, сбой в системе. А я верила только цифрам, фактам и выверенным прогнозам. Поправив идеально сидящий на мне брючный костюм цвета штормового неба от Brioni, я бросила последний взгляд на графики. Что ж, раз «чрезвычайно важно», значит, речь пойдёт либо о новом, крупном раунде инвестиций, либо о враждебном поглощении мелкого, но перспективного стартапа. В любом случае, без меня они и шагу не ступят. Я была не просто финансовым сердцем этой компании, я была её кровеносной системой, её позвоночником и, чёрт возьми, её стальными яйцами.

Коридор, ведущий к переговорной, был похож на футуристический тоннель – матовое стекло, холодный диодный свет, беззвучно скользящие двери с сенсорным управлением. Сотрудники, попадавшиеся мне навстречу, опускали глаза. Слишком почтительно. Слишком… виновато? Я снова отмахнулась от дурных мыслей. Паранойя. Профессиональная деформация. Когда постоянно ищешь подвох в цифрах, начинаешь видеть его и в людях.

Дверь в переговорную открылась передо мной сама, словно приглашая на эшафот. За огромным столом из чёрного вулканического стекла уже сидели все. Пятеро мужчин в одинаково дорогих костюмах – наш совет директоров, которых я знала как облупленных. Семён Маркович, вечно потеющий и трусливый, но с мёртвой хваткой, когда дело касалось его дивидендов. Братья Одинцовы, наглые выскочки из девяностых, не до конца отмывшие свой первоначальный капитал, но отчаянно пытающиеся казаться аристократами. И остальные – безликая массовка, всегда голосующая так, как скажет Игорь. Их жадность, их амбиции, их тайные страхи – всё это было отражено в финансовых документах, которые я держала в своей голове, как в швейцарском банке.

Во главе стола, разумеется, сидел Игорь. Мой муж. Вечный подросток в дизайнерском худи, которое стоило больше, чем средняя зарплата в этой стране, и кроссовках, за которые иной коллекционер продал бы душу. Его лицо, обычно выражавшее лишь скуку или гениальное озарение, было непроницаемо, как забрало рыцарского шлема.

Но не он привлёк моё внимание. Рядом с ним, на месте, которое по негласному правилу всегда, все эти годы, принадлежало мне, сидела девушка. Юная, свежая, с пухлыми, явно подкачанными губами и огромными глазами, в которых плескался восторженный идиотизм выпускницы курсов по личностному росту. На ней было обтягивающее розовое платье, которое, казалось, вот-вот лопнет от натуги на её силиконовой груди третьего размера. Я знала её. Ева. Наша новая SMM-щица, которую Игорь нанял месяц назад, заявив, что нам нужен «свежий взгляд на диджитал-пространство». Она ворковала что-то ему на ухо, кокетливо поправляя белокурый локон, а он, мой муж, который ненавидел, когда к нему прикасаются, и вздрагивал, если я случайно касалась его руки, благосклонно кивал.

Холодок предчувствия превратился в ледяной ком, застрявший где-то в солнечном сплетении. Я молча прошла к столу и остановилась, глядя на Еву выжидающе, не мигая.

– Кажется, вы заняли моё место, – проронила я, и в наступившей мёртвой тишине мой голос прозвучал, как треск ломающегося льда.

Девушка вздрогнула, как напуганная лань, и испуганно посмотрела на Игоря. Он медленно, словно делая мне одолжение, поднял на меня глаза. Пустые, холодные глаза программиста, смотрящего на устаревший, неоптимизированный код.

– Присаживайся, Аня. Вон там, с краю, есть свободное кресло, – бросил он, лениво махнув рукой в сторону самого дальнего конца стола, места для стажёров и провинившихся.

Я не сдвинулась с места. Я смотрела на него, на неё, на трусливо отводящих взгляды членов совета директоров, которые вдруг страшно заинтересовались своими дорогими часами. Пазл начал складываться. Отвратительный, уродливый, пошлый пазл.

– Игорь, что здесь происходит? – я всё ещё пыталась сохранить лицо, апеллировать к логике, к здравому смыслу. – Если это какой-то идиотский розыгрыш, то он крайне неуместен. У нас через три дня встреча с азиатскими инвесторами, и я ещё не закончила презентацию.

– Встречи не будет, – его голос был ровным и безжизненным, будто он зачитывал сводку погоды. – Точнее, она будет. Но вести её будет Ева. Она теперь наш новый вице-президент по коммуникациям и стратегическому развитию.

Воздух в моих лёгких закончился. Вице-президент? Эта кукла, которая на собеседовании путала дебет с кредитом и на полном серьёзе считала, что EBITDA – это порода собак? Я рассмеялась. Коротко, зло, без капли веселья. Смех застрял в горле, как осколок стекла.

– Ты серьёзно? Игорь, мы можем обсудить твои… увлечения, – я выразительно, с головы до ног, окинула взглядом девицу, которая вжала голову в плечи, – в другом месте. Но не надо смешивать личное и бизнес. Ты ставишь под удар всё, что мы строили пятнадцать лет.

– Мы? – он впервые чуть приподнял бровь, изображая искреннее удивление. – Аня, не будь такой наивной. «Vector-Z» – это мой проект. Мой код, мои идеи. Ты была… – он на секунду задумался, подбирая слово, как будто решал, каким именно ножом меня пырнуть, – хорошим финансовым менеджером. Не более.

Каждое его слово было обдуманным, выверенным ударом под дых. Он не просто предавал меня как жену. Он обесценивал меня как профессионала, как партнёра. Он стирал пятнадцать лет моей жизни, моей работы, моих бессонных ночей, проведённых над отчётами и бизнес-планами, пока он «ловил вдохновение», играя в приставку.

– Хорошим… менеджером? – прошипела я, наклонившись над столом и уперевшись костяшками пальцев в холодное стекло. Мой голос опустился до опасного шёпота. – Я вытащила эту компанию из долговой ямы, когда твои «гениальные идеи» чуть не привели нас к банкротству! Я договаривалась с банками, когда они хотели отобрать у нас всё, вплоть до офисных стульев! Я находила инвесторов, я отбивалась от налоговой, я рвала глотки конкурентам! Я построила эту чёртову империю, пока ты играл в бога в своей цифровой песочнице! – чеканила я каждое слово, словно заколачивала гвозди в крышку его гроба.

Члены совета директоров съёжились в креслах, делая вид, что изучают узоры на стеклянной столешнице. Они всё знали. Они помнили. Но молчали. Потому что их акции, их бонусы, их тёплые места зависели от него, а не от меня. По документам я не владела ничем. Глупая, наивная ошибка, совершённая по любви и слепому доверию пятнадцать лет назад. Я верила ему. Верила в «нас». Какая же я была идиотка.

– Эмоции, Аня. Я же всегда говорил, что это твой главный недостаток, – Игорь вздохнул с деланым, театральным сожалением. Ева тут же сочувственно погладила его по руке. – Именно поэтому я и собрал сегодня совет. В связи с новой стратегией развития компании и оптимизацией управленческих процессов, должность финансового директора упраздняется.