Все, что я делаю, – ради Сикс. Я не могу ее подвести, ведь ей это нужно как никому, и ее счастье сейчас в моих руках – неумелых, никчемных руках.
Снова выдыхаю. Надеюсь, он почувствует, что я совершенно искренен.
– Можно вопрос? – говорю я.
– Давай.
– Почему вы его усыновили? У вас не может быть своих детей?
Пару секунд он молчит.
– Да. Мы несколько лет пытались, а потом жене удалили матку.
По голосу ясно, что ему сложно говорить об этом. Не представляю, каково было такое пережить. Его жена, наверное, прошла через те же муки, что и Сикс.
– Вы бы остались с ней, несмотря ни на что? Даже если бы не нашли ребенка?
– Конечно. Я люблю ее больше жизни. И этот мальчик для нас все. Так что, если вы вдруг думаете…
– Выслушайте меня. Я больше жизни люблю Сикс. Знаю, мне только девятнадцать, но она лучшее, что у меня есть. Смотреть, как она мучается… просто невыносимо! Ей всего-то надо знать, что с малышом все хорошо, что она не совершила ошибку. Не буду врать, мне самому это не нужно. Не так, как ей. Я просто хочу, чтобы она снова жила. Жила, вашу мать!.. У нее на сердце рана, и, пока она не будет спокойна за малыша, пока не будет знать, что он здоров и весел, эта рана не затянется. Вот, собственно, все, о чем я прошу. Мне надо, чтобы она была счастлива, и сейчас вы с женой буквально единственные, кто может помочь.
Прижимаю кулак ко лбу. Не надо было ругаться! Я сказал «вашу мать» – это могло настроить его против меня. Чувствую себя абсолютным сопляком. Ну, для него я и есть сопляк.
Повисает долгое молчание. Тем не менее трубку он не бросил: я слышу, как он вздыхает. Наконец:
– Поговорю с женой. Пусть она решает – я в любом случае ее поддержу. Как с тобой связаться, я знаю. Если мы не напишем и не позвоним, забудь об этом. Мне бы искренне хотелось помочь, но обещать ничего не могу.
Я бью кулаком по воздуху. Стараюсь говорить спокойно:
– Хорошо! Спасибо! Мне большего и не нужно. Спасибо.
– Дэниел?
– Да?
– Чем бы все ни кончилось… спасибо.
Он ни слова не сказал про нашего сына, однако его «спасибо» значит больше любых слов. Оно значит, что с нашим малышом все прекрасно и они счастливы быть его родителями.
Он вешает трубку.
Теперь я один на один с чувством пустоты. Господи, как тяжело!
Так близко и так, черт возьми, далеко!
Снова опускаюсь в кресло. Какая-то часть меня хочет побежать в дом, схватить Сикс, закружить ее в объятиях, рассказать ей, что произошло. Однако реалист во мне знает, что разговор наш еще ничего не значит. Он, может, и не позвонит больше, и тогда, что бы я ни делал, к кому бы ни обращался, их решение останется неизменным. И решение это будет полностью законно. Нам придется смириться.
Я утыкаюсь лицом в ладони. До этого момента у меня были разные варианты. Если не сработает одно, можно попробовать другое. Теперь же вся надежда только на один-единственный разговор с одним-единственным человеком. Это самое страшное для нас испытание, и судьба наша в руках одного-единственного судьи.
– Эй!
Вытирая глаза, я отворачиваюсь от двери, из которой только что вышла Сикс. Не глядя на нее, встаю, запихиваю телефон в карман.
– Дэниел, ты что, плачешь?
Снова вытираю глаза.
– Нет. Аллергия какая-то.
Поворачиваюсь к ней, натягивая самую беззаботную улыбку, на какую только способен.
– У тебя нет аллергии.
– Разве?
– Да. – Сикс подходит ближе и кладет ладони мне на грудь. В глазах тревога. – Что случилось? Почему ты плачешь? Ты ведь никогда не плачешь.
Беру ее лицо в ладони и прижимаюсь лбом к ее лбу. Она обнимает меня, и я чувствую, как дрожат ее руки.
– Сикс, у меня нет от тебя секретов, – шепчу я. – Но прямо сейчас не могу тебе ничего рассказывать. Пока не могу. Дай мне немного времени.
– Ты меня пугаешь.
– Все в порядке. В полном. Чуток выбит из колеи. Ты же мне доверяешь? – Обняв ее, крепко прижимаю к себе. – Есть охота. Давай сегодня просто посидим с ребятами и больше ни о чем не будем думать. Все в порядке, правда.
Она кивает, тыкаясь подбородком мне в плечо.
– Хорошо. Только салат я запорола, так что мы заказали пиццу.
Я смеюсь.
– Так и знал.
Глава 5
После его звонка прошло восемь часов. Я хватаюсь за телефон каждые пять минут: проверяю, нет ли письма, сообщения или пропущенных.
Ничего.
Он не сказал, когда поговорит с женой. Может, будет ждать подходящего момента. Легко уйдут недели и даже месяцы. Или он уже с ней поговорил, и она решила, что общаться не стоит.
Вероятно, я так и буду всю жизнь проверять телефон – ждать от них весточки. Следовало попросить его по крайней мере сказать, если надеяться не на что. Была бы хоть какая-то определенность.
– Твоя очередь, Дэниел, – говорит Джек.
Положив телефон на стол, бросаю кубик. Я сам предложил поиграть в «Монополию», когда вернулись Джек с Карен: хотел на что-то отвлечься. Только вот хренова игра идет слишком медленно. Холдер настаивает, чтобы банкиром выбрали его, – мне он не доверяет и все по три раза пересчитывает.
Делаю ход, и моя фишка попадает на клетку «Парк Плейс» [3].
– Покупаю.
– С тебя триста пятьдесят тысяч, – озвучивает Холдер.
Отдаю всю сумму пятерками – так уж вышло, что других купюр у меня нет, – и смотрю, как он пересчитывает. Потом еще раз. Уже было кладет деньги в банк, но снова хватает пачку и начинает считать в третий раз.
– Твою мать, а можно побыстрее?
– Следи за выражениями, – тут же реагирует Джек.
– Простите, – шепчу я.
Холдер замирает: сидит и таращится на меня с другого конца стола.
– Ты чего? – с тревогой спрашивает Сикс.
– Все в порядке, – успокаиваю я ее. – Просто мы никогда не закончим, если Холдер постоянно будет пересчитывать деньги, как слепой крот.
– Отвали! – Холдер продолжает считать в третий раз.
– Вообще-то кроты и так слепые, так что только отсталый скажет «слепой крот», – замечает Брекин.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
