Царство Бури и Безумия
СМЕРТНЫЕ БОГИ
КНИГА ВТОРАЯ
ЛЮСИНДА ДАРК
Данный перевод является любительским, не претендует на оригинальность, выполнен НЕ в коммерческих целях, пожалуйста, не распространяйте его по сети интернет. Просьба, после ознакомительного прочтения, удалить его с вашего устройства.
Перевод выполнен группой: delicate_rose_mur
Ты несешь в себе и молнию, и гром
в этом пространстве между твоими костями и душой.
Стань бурей, от которой ты прячешься;
ураган не спасается от дождя.
— Никита Гилл, Твоя Душа — Река
Для моей собственной маленькой обретенной семьи.
Без вас меня бы здесь не было.
Глоссарий/Список Богов
Акслан: (Низший Бог) Бог Победы
Азаи: (Высший Бог), Бог Силы
Кэдмон: (Высший Бог) Бог Пророчества
День Нисхождения: национальный Анатольский праздник, посвященный дню Нисхождения Богов в мир смертных.
Деа: (древний язык) ласкательное обращение, означающее либо «Богиня», либо «удача / сокровище».
Демия: (Низший Бог), Богиня Птиц
Денза: деньги, валюта
Божественность: магическими или потусторонними способностями обладают только те, кто являются Богами или произошли от Богов.
Долос: (Низший Бог) Бог Заточения
Город Богов: город, выбранный в качестве дани Богам, обычно более роскошный, чем небольшие города, управляемые Богами-Повелителями.
Бог-Повелитель: Бог / Богиня, которой были предоставлены права править определенным городом или Территорией в качестве его главы.
Хатци: (Низший Бог) Бог Путешествий
Пограничные Земли: незаселенные земли за пределами цивилизации смертных и бессмертных, населенные монстрами и незерацианами. Единственный клочок земли на Анатольском континенте, которым не правят и не населяют Божественные Существа.
Маладезия: (Низший Бог) Богиня Восхваления
Смертный Бог: смертный, имеющий божественное происхождение
Нарелль: (Низший Бог) Богиня Писцов
Незераки: кочевые племена смертных или одиночки, которые обычно живут на Пограничных Землях.
Пачис: (Низший Бог) Бог Изучения
Сигюн: (Высший Бог), Богиня Раздора
Талматия: (Низший Бог) Богиня Тщеславия
Терра: термин, используемый для обозначения людей / смертных слуг, которые обитают и служат Богам и детям Бога в Академиях Смертных Богов.
Трифон: (Высший Бог), Царь Богов
Глава 1
Руэн
Что-то порочное разрывает мне нутро. Оно вонзает свои холодные, жестокие когти в мои внутренности, и если бы я не знал, что все это было в моей голове, боль, обида, то… Я отбрасываю эту мысль, тряся головой, наблюдая, как солнце встает над пенистыми волнами. На востоке.
Я часто задаюсь вопросом, какие изменения произошли бы в моей жизни, если бы мы с братьями оказались в Пердиции, а не в Ривьере. То, что я знаю об этом месте, незначительно, но я знаю, что Азаи «наш отец» избегает его как чумы. Уже один этот факт делает это место желанным домом. Место, недоступное для него, вдали от средоточия самых жестоких Богов. Место, от которого даже сам Трифон почтительно держится на расстоянии.
Было бы что-нибудь по-другому, отправься я в восточные горы? Я молча задаюсь вопросом. Смог бы я избежать встречи с Террой, которая сейчас обитает в самых нижних подземельях?
Я закрываю глаза и медленно вдыхаю через нос, а выдыхаю ртом, пытаясь подавить ту безошибочную эмоцию, которая терзает меня с той ночи, когда я посетил свою Терру — нет, с тех пор, как я посетил Кайру — внизу, в подземельях.
Тихие шаги эхом отдаются по тропе, ведущей к обрыву, перед которым я сейчас стою. Мало кто — будь то Смертные Боги или нет — отваживаются на ледяное дыхание утреннего воздуха, чтобы встретить здесь восход солнца. Те, кто раньше… Ну, достаточно сказать, что этот переломный момент не для тех, кто желает себе хорошей жизни.
Поэтому звук чьего-то приближения заставляет меня повернуться тем же путем, которым я пришел, повернувшись так, чтобы не выдавать тот факт, что мне любопытно, а вместо этого сделать так, чтобы это выглядело как естественное движение на ногах.
Темный блеск эбеновой кожи и холодные, затуманенные глаза, которые, безусловно, не от мира сего, заставляют меня напрячься еще больше, как только я узнаю их. Кэдмон. Я еще раз смотрю на открывшееся передо мной зрелище и скриплю зубами. С любым другим Богом я был бы счастлив встретится в этот момент. Аксланом, со всем его бахвальством и агрессией. Нареллей, с ее холодными режущими глазами. Даже Долос был бы предпочтительнее в этот момент. От всех них я мог бы защититься. Я мо бы воздвигнуть стены и позволить льду встать на место, скрывая мою правду. Но не он.
Только не он.
Кэдмон ничего не говорит, замедляя шаг и приближаясь к тому месту, где я стою, прислонившись к зазубренным каменным перилам, с которых открывается вид на почерневшее море и облачные горы, виднеющиеся так далеко, что они кажутся просто очертаниями в моем воображении. Далеко внизу шум океана разбивается о скалы, сердитый и неумолимый. Очень похоже на мой собственный чертов разум.
Я смотрю вниз. Скалистые столбы торчат из черных, синих и серых вод, словно ножи. Острые и неумолимые. Один шаг в сторону, и я знаю, что не будет иметь значения, сколько Божественной крови находится во мне, моя смерть будет медленной и заслуженной. Это место действительно заслужило репутацию, и поэтому казалось идеальным местом для того, чтобы обдумать свои текущие мысли с наступлением дня — остановиться так же невозможно, как и манящие воды внизу. Это было бы так быстро…
— Скверный способ уйти, — говорит Кэдмон, и его голос звучит наполовину насмешливо. Мои брови взлетают вверх, и в то же время мое тело напрягается от безмолвной угрозы, прозвучавшей в этих словах. Я не знал, что Бог Пророчеств может вот так заглядывать в чужую голову.
Кэдмон тихо и музыкально хихикает. — Я не могу читать твои мысли, — говорит он, угадывая мои мысли, если верить его словам, — но я думаю, что знаю тебя достаточно долго и хорошо, чтобы понять, о чем ты думаешь, стоя здесь, на краю света.
Мышцы вдоль моего позвоночника расслабляются, но лишь слегка. Пока он не продолжает.
— Но кроме того, прошлой ночью я видел во сне, как ты прыгал с этого выступа сегодня утром, так что это могло бы помочь угадать твои мысли. — В его голосе нет неодобрения, когда он раскрывает часть моего потенциального будущего, как будто это не более чем разговор о том, что он будет есть на обед.
Я моргаю и таращусь на него. Меня охватывает шок. — Я прыгну?
Кэдмон кладет руку с длинными пальцами на перила, золотые кольца сверкают в лучах раннего утра, и поворачивается, чтобы поудобнее устроиться на неровных камнях. — Прыгнул, — уточняет он в прошедшем времени. — Этот момент прошел, и если мои видения не покажут мне другую нить, я сомневаюсь, что ты сделаешь это. — Он взмахивает рукой в воздухе с небрежностью, которой я не чувствую, которую я никогда не чувствовал рядом с такими Богами, как он. Независимо от того, как долго я нахожусь рядом с ними, мое собственное тело и разум как будто чувствуют опасность, которую они представляют. Я никогда не могу расслабиться рядом с ними, по правде говоря. Даже рядом с Кэдмоном.
