Академия Аркан (ЛП) - Кова Элис

— Как ты смеешь, — задыхается он. — Я любил эту рубашку.

— А я люблю её на полу. Разорванную.

Следом летят брюки. Он обнажён так же, как и я. Каэлис располагается между моих бёдер. Его кончик касается меня, скользит по входу. Я уже вся во влажном ожидании.

— Скажи, чего ты хочешь, — требует он, снова перехватывая мой подбородок, почти обхватывая горло, будто напоминая: он здесь главный.

— Хочу, чтобы ты трахнул меня, — отвечаю я предельно ясно.

Каэлис склоняется к моему уху, прикусывает мочку и шепчет:

— Больше. Я буду трахать тебя так, что ты закричишь моё имя. Ты всегда будет помнить только меня. После меня ни один мужчина не сможет тебя насытить. Никто даже близко не подойдёт.

Меня трясёт. Его вторая рука снова на моей груди.

— Если хочешь, чтобы я тебя пожалел — скажи сейчас, Клара. Иначе я сделаю тебя своей.

— Лучше окажись таким хорошим, как обещаешь, после всех этих слов, — я в упор смотрю ему в глаза, когда он чуть отстраняется. — И помни, ты обещал не быть нежным.

Он смеётся низко, смех срывается в рык:

— Отлично.

И в следующую секунду входит одним мощным толчком. Я зажмуриваюсь, откидываю голову, и он снова пользуется открывшейся шеей. Комната кружится от того, как моё тело привыкает к его размеру. Это взрыв — сладкая боль, перемешанная с самой глубокой радостью.

Каэлис не теряет ни секунды — задаёт ровный, сильный ритм. Его губы на моём горле, на груди. Руки повсюду сразу. Вплетаются в мои волосы, дёргают, направляют меня, как ему нужно.

Он отстраняется и спускает ладонь между нами, большим пальцем находя мой клитор.

— Кричи для меня.

Я не могу не подчиниться. Каждая мышца натянута до дрожи. Моё дыхание сбивается, оргазм уже на грани — и он резко останавливается. Я сверлю его взглядом, задыхаясь, а Каэлис ухмыляется самодовольно.

— Да, — шепчет он. — Смотри на меня своими тёмно-алыми глазами. Смотри с ненавистью, чтобы скрыть, что любишь меня. Только меня.

— Я никогда не смогу тебя любить, — выдыхаю я.

— Продолжай лгать себе.

Неожиданно он вырывается из меня, переворачивает и рывком поднимает мои бёдра. Вторая рука вцепляется в волосы, и он снова входит, с глухим стоном. Моя спина выгибается, его пальцы то играют с сосками, то находят клитор. Я почти на пике — и он снова замедляется, дразня, не выпуская меня.

— Нет, ещё нет, — рычит он, впиваясь зубами в моё плечо. Я выгибаюсь навстречу, всем телом прижатая к нему. Никогда я не чувствовала себя такой обнажённой.

Я отдаюсь ему полностью. Каждая лишняя мысль выбита из тела его толчками. Я буду болеть завтра — и захочу поблагодарить его за это. Он держит слово: делает так, что моё тело будет хотеть только его.

Мы снова и снова подходим к краю и отступаем. Мучаем друг друга. Загоняем в безумие грядущего блаженства. Он меняет меня местами, а я подчиняюсь, позволяю, снова оказываясь на спине. Ритм становится беспощадным. Сладко-невыносимым. Я едва дышу, отдавая ему всё.

И вдруг волна накрывает меня. Оргазм вырывает из меня крик. Каэлис продолжает двигаться — длинные, мощные толчки. Я вцепляюсь в его плечи, когтистые следы краснеют на его коже. И когда наши глаза встречаются, он сам срывается и почти обрушивается на меня, его стоны заполняют уши.

Мы лежим в тишине. Тела остывают. Румянец спадает. Но глубоко внутри меня — сладкое удовлетворение, наконец-то утолённый голод.

— Я в ванную, — объявляю, поднимаясь.

— Могу достать тебе Пятёрку Монет, если нужно, — лениво откликается он.

— У меня есть своя, в комнате. — Каждый арканист знает, как эта карта помогает не допустить нежеланную беременность.

— Я бы предпочёл увидеть, как ты её используешь.

Я фыркаю:

— Поверь, Каэлис, меньше всего я хочу ребёнка. И ещё меньше — носить твоего.

Он кривится, а я отвечаю той же гримасой — и срываюсь на смех. Даже его взгляд смягчается, он фыркает в ответ. Мы и правда чертовски испорченная пара. Но… мне это нравится.

Вернувшись из ванной, я застаю его в той же позе. Его одежда валяется так небрежно, что я впервые могу толком рассмотреть его.

Его тело — не воина и не учёного, а нечто между. Сухая, крепкая мускулатура, обманчиво гибкая, как у хищника. Сила, которой он владеет так же легко, как словами.

— Дай мне немного времени, и смогу снова, — он открывает один глаз, поймав мой взгляд.

— Мы не будем… по крайней мере, не сегодня. — Я тянусь за одеждой.

— Не сегодня. Значит, это не разовое событие?

— Посмотрим, — бросаю я. Я сама не знаю, что это было. И разбирать сейчас — значит убить эхо удовольствия, всё ещё вибрирующее в теле. Лучше не думать, что я только что позволила своему злейшему врагу подарить мне один из лучших оргазмов в жизни.

— Уже уходишь? — спрашивает он, когда я натягиваю рубашку.

— А ты ожидал нежных объятий и сладких слов на подушке, будто мы настоящие любовники? — я замираю со штанами в руках, смотрю на него с искренним удивлением. — У нас ведь не тот тип отношений, правда?

— Нет, конечно, нет.

— Вот и хорошо. — Я застёгиваю последние пуговицы на штанах. — Так будет лучше для нас обоих, если не будем всё путать.

— Полностью согласен.

— Отлично, — повторяю я.

— Отлично, — отзывается он.

Но на секунду никто из нас не двигается. Тишина кажется возражением. Отказом.

— Спасибо, — произношу я мягко, с ноткой искренности. — Это было… весело. Мне это было нужно.

— И мне, — отвечает он, на этот раз предельно серьёзно. Я невольно задаюсь вопросом, когда у него это было в последний раз. Столь давно как у меня? А может, даже дольше.

Впервые я задумываюсь, каким любовником был бы Каэлис. Не только в постели; это я уже знаю, и ответ очевиден: очень, очень хорошим. Но как партнёр. Как тот, к кому возвращаешься в конце дня. Как тот, кому можно прошептать нежность на подушке. Кто прижмёт к себе, когда мир становится невыносимым…

Я прогоняю эти мысли прочь, направляясь в библиотеку. Нужно держать внимание на следующем шаге — подготовке к Пиру Кубков и моему величайшему ограблению.

Глава 51

Я не могу понять — с Каэлисом теперь стало лучше или хуже. Между нами пульсирует невыносимое напряжение, ощутимое сильнее, чем когда-либо. Когда я прихожу к нему работать, бывают мгновения, когда мне хочется поцеловать его — и я знаю, что он тоже этого хочет. Но, каким-то образом, мы оба больше не пересекаем эту черту. Может быть, мы слишком неуверенны, было ли это действительно разово… или должно было им остаться.

Вероятно, должно. Но я не могу перестать думать об этом. Не могу перестать гадать, сжигают ли его воспоминания и фантомные прикосновения так же, как меня, в его снах и наяву… Представляет ли он мои губы на себе, свои — на мне. Слышит ли во сне звук наших тел, сталкивающихся друг с другом, пока он снова и снова входит в меня.

Я ненавижу то, что хочу этого — хочу его, именно так, как он и сказал. Поэтому сейчас я отдаю холод, ледяную отчуждённость, и Каэлис отвечает тем же. Мы — два бойца на арене, разошедшиеся после первых ударов. Кругами ходим друг вокруг друга, выжидая, кто сделает следующий шаг. Кто сломается и сократит расстояние ради нового раунда.

Это напряжение заставляет меня ёрзать рядом с ним и бегом возвращаться в свою комнату по ночам, радуясь, что теперь у меня есть собственное пространство. Что я могу запереть дверь и, уткнувшись в подушки, позволить руке скользнуть между бёдер, выгибая спину от нарастающего жара. Иногда я позволяю себе тихонько застонать вслух, воображая, что он по ту сторону двери, слушает, и ласкает себя под мой голос.

Только это облегчение позволяет мне днём держать дистанцию и сохранять сосредоточенность.

Мы продвигаемся в подделках. С каждым часом мои линии становятся увереннее. Но по мере того, как дни текут, я всё больше сомневаюсь, достаточно ли этого прогресса. Я начала сверять их не только с памятью Каэлиса, но и с Твино. У нас будет всего один шанс, и этот груз давит на меня всё сильнее.