Академия Аркан (ЛП) - Кова Элис

— Тебе идёт это место, — оценивающе произносит Алор, возвращая меня в реальность. Горе — спутник постоянный. Но зацикливаться на нём — бесполезно.

— И тебе, — заставляю себя ответить, отгоняя мысли о сестре.

Она вскидывает брови и улыбается своей фирменной самодовольной усмешкой.

— Ещё бы.

Я выдыхаю сквозь нос — почти смех.

— Кстати, я продолжаю копать. За каникулы удалось найти несколько зацепок, но пока ничего серьёзного.

— Правда?

— Скорее, наоборот — отсутствие зацепок. Информации должно быть больше, чем я нашла. Такое впечатление, будто кто-то специально подчистил все записи.

Ощущение мне слишком знакомое. Но мысль уводит меня ещё дальше — к другим «дырам» в записях. Всё может быть связано. Корона контролирует шахты, перерабатывающие дома, места сбора. Я всегда подозревала их в смерти матери…

— Могу я попросить тебя поискать кое-кого ещё?

— Нуждаешься во мне, да? — Алор фыркает, но по её тону ясно: она готова слушать.

— Лейлис Дейгар. — Дейгар — фамилия, под которой мать жила и умерла в Провале. В записях её никогда не укажут как Шевальер: она поклялась хранить это в тайне. Имена на имена, вся наша семья — одна сплошная сеть скрытых личин, смысл которой я только начинаю понимать… В нас всегда было больше, чем она показывала.

— Лейлис Дейгар, — повторяет Алор, узнавая имя по рассказам об Арине. — Твоя мать?

Я киваю.

— Она погибла в Провале, и обстоятельства её смерти всегда казались мне подозрительными. Я думаю, может быть, её смерть и смерть Арины связаны.

— Значит, кто-то и правда затаил на тебя злобу, если это так. — Алор скрещивает руки на груди, её острый взгляд не упускает ни малейшей детали. В её глазах — ожидание. Она явно хочет, чтобы я объяснила почему, ведь уже понимает, что права.

Но я не собираюсь говорить больше, чем:

— Похоже, так.

— Ладно. Если я наткнусь на что-то связанное с этой Лейлис, тоже отмечу. Так что не забывай, насколько я добрая.

— Я непременно отплачу за услугу. — И я говорю это серьёзно.

— А теперь извини, я собираюсь насладиться своей комнатой… без твоего храпа. — Она открывает дверь, и я краем глаза замечаю уютное убежище, которое ждёт её.

— Я не храплю. — Храплю?

— Ну да, конечно. — Алор скрывается за дверью своей комнаты, и я делаю то же самое.

Моя комната выдержана в тех же тонах, что и общая гостиная, и обставлена почти так же, как и первая комната в общежитии… только теперь тут одна кровать, один стол и шкаф. Разумеется, первым делом я заглядываю в гардероб. Он доверху набит моей одеждой.

Он и правда собирался меня выгнать… Даже когда раздевал меня. Купал меня.

— Я тебя не понимаю, — шепчу я, будто надеясь, что Каэлис ощутит эти слова костями. Почему мы делаем шаг друг к другу — и тут же откатываемся на несколько назад? Но я слишком вымотана, чтобы разбираться с этим сейчас. Завтра. Я поговорю с ним завтра.

Я быстро переодеваюсь в ночное и ложусь. До полуночи ещё далеко. Но несмотря на всё — и на сегодняшние события — усталость накрывает, и сон приходит легко.

Однако он мгновенно исчезает, когда спустя несколько часов меня будит звук открывающейся двери.

— Ка… — начинаю я, но обрываю себя, поняв, что это не его покои и силуэт у двери не его ростом и сложением. Вспышка серебра могла бы насторожить, но я сразу узнаю, кто это. Я ни с чем не спутаю кинжал с рукоятью в форме молнии. — Алор? Всё в порядке?

Не говоря ни слова, она закрывает за собой дверь. Босыми шагами пересекает ковёр. Тот мягкий, чёрный, с серыми узорами, извивающимися, словно дымные символы таро. Опустившись на него, Алор застывает, глядя на столь же замысловатый узор лепнины на потолке. Я жду. Я знаю, что она всё равно заговорит.

— Похоже, без твоего храпа уснуть оказалось куда труднее, чем я думала, — признаётся она нехотя.

— Понимаю. — Я едва удерживаю улыбку. Последний раз ко мне так прокрадывалась Арина — после одного особенно тяжёлого вечера, когда мы едва живыми выбрались из подземных тоннелей обратно в город. Это было одно из её последних заданий вместе со мной. — Ты плохо спишь с тех пор, как я ушла?

— Я не собираюсь отвечать на этот вопрос. — Алор упрямо отворачивается.

— Тогда можно я спрошу другое?

Алор поворачивает голову и замечает, что я держу для неё одну из запасных подушек. Она смотрит на неё с подозрением, будто я протягиваю ей склянку с ядом. Но всё же выхватывает и подкладывает под голову.

— Ну, спрашивай.

— Почему ты спишь с кинжалом?

Она зевает.

— Это часть тренировки Клана Башни… Всегда есть тот, кто хочет тебя убрать. Никогда не знаешь, когда они нападут.

— «Они»?

— Любой из клана. В Клане Башни ты либо сильный, либо мёртвый. — Она поворачивается ко мне спиной, ясно давая понять, что разговор окончен. Я не настаиваю.

***

Занятия теперь кажутся странными, мягко говоря. До Праздника Кубков остаётся всего около трёх месяцев, и главная цель этого года — распределение нас по Домам — уже завершена. Судя по утру, профессора вполне довольны тем, чтобы мы продолжали отрабатывать те же основы, что и весь год, но без прежней спешки. Среди первогодков чувствуется явное облегчение. Многие не перестают крутить на шее медальоны своих новых Домов.

Мы все сделали это.

А вот что ждёт нас во втором году — пока остаётся загадкой. Я знала от Арины, чего ожидать от первого. Но второй — тёмное пятно, вопрос будущего. Вопрос, с которым, надеюсь, мне поможет справиться Каэлис. Если он вообще посмотрит на меня…

Как только заканчиваются занятия и обед — обед, на котором Каэлис, кстати, так и не появился, — я направляюсь прямо в покои ректора. Готова ждать его возвращения столько, сколько понадобится, пока он не впустит меня. Но сопротивления нет. Стеллисы у дверей не останавливают меня. Его комнаты открыты, спальня пуста. Но из приоткрытой двери кабинета слышится царапанье пера. Тихий, ритмичный звук его сосредоточенности.

Я толкаю дверь шире и замираю в проёме, ожидая. Он тянет молчание почти целую минуту, прежде чем его взгляд скользит вверх и встречает мой. На один вдох мы не говорим ничего. И эта тишина только разжигает моё раздражение. Одного его вида достаточно, чтобы во мне всё взорвалось.

— Кажется, у тебя есть что сказать, — он возвращает взгляд к бумагам. — Ну же, выкладывай.

— Что с тобой не так?

Его глаза едва поднимаются, всего на миг.

— Люди сказали бы: «со многим».

— Ты отправил меня прочь.

Перо Каэлиса продолжает бегать по строкам.

— Ты сама с самого начала дала понять, что совсем не в восторге от нашего совместного проживания.

Да, наверное, я это действительно дала понять…

— А как же убеждать людей, что мы настоящая пара? Я не собираюсь возвращаться в Халазар.

— Думаю, после благословения моего отца тебе это уже не грозит. Мы не могли бы получить лучшего одобрения. И лучшего предлога, чем твоё вступление в Дом, чтобы разъехаться, — тоже. Тебе важно сблизиться со своими новыми товарищами по Дому. — Его голос не звучит как его собственный. Будто он повторял эти слова десятки раз. Это не тот жестокий, но целеустремлённый принц, которого я встретила в первый день. И не тот тихий и неожиданно нежный мужчина, что перевязывал мои раны после атак Эзы. Он пуст. Лишён всего.

— Так вот и всё? — спрашиваю я.

— Всё — что? — Он тяжело вздыхает.

— Ты не… Мы не…

— Мы не что, Клара?

— Ты хотя бы смотришь на меня? Хоть раз? — срываюсь я. Если бы я только увидела его глаза, то поняла бы. Поняла бы, что это и кто мы. Будто тысяч других раз, когда он смотрел на меня, было недостаточно.

Каэлис откидывается на спинку кресла и переводит на меня взгляд — словно это физически мучительно. Между нами стоит стена. Холодная и неприступная. Я бы даже восхитилась тем, как быстро он сумел её возвести, если бы она не была создана, чтобы держать меня снаружи.

— Что? — давит он, когда я не отвечаю сразу. Но прежде, чем я могу что-то сказать, он встаёт. — Чего ты хочешь от меня, Клара? — Каэлис обходит стол и идёт ко мне. — Ты бесчисленное количество раз, без всяких сомнений, давала понять глубину своей ненависти ко мне. Ты бежала от меня. Винила меня в смерти сестры. Сомневалась во мне и в моих намерениях. Что бы я ни говорил и ни делал — ничего не могло изменить твоё мнение. И всё же я пытался. — С каждой горькой, но правдивой фразой он делает шаг ближе. Я не двигаюсь. Невидимая рука сжимает меня так крепко, что дыхание становится рваным. — И вот теперь, когда я наконец дал тебе то, чего ты хотела, ты только ещё сильнее меня за это ненавидишь. Чего ты хочешь от меня?