Дорога Костей (ЛП) - Винтерс Деми

Он отошёл, и Силла осталась просто лежать, наблюдая как облака гонятся друг за другом. Сколько листьев он ей подсыпал? Она никогда раньше не теряла контроль так, никогда не чувствовала себя настолько беспомощной.

Но вскоре её отвлекло новое занятие, она надавливала пальцами на мох под собой. Он прогибался, затем распрямлялся. Такой мягкий. Такой податливый.

Чья-то рука скользнула под её спину, и над ней возник Джонас. Ей хотелось сказать, что его глаза прекраснее горного озера в солнечных лучах, но рот не слушался. Земля под ней задвигалась, нет, это её подняли, и вот она уже сидит на лошади, прижавшись к твёрдому, тёплому телу Джонаса.

— Будет нелегко, но нам нужно спешить, — его голос прозвучал за её спиной.

Лошадь рванула с такой силой, что Силла чуть не свалилась вперёд. Но тут он обхватил её руками, и она улыбнулась.

Мимо в головокружительном калейдоскопе зелёных, коричневых и бледных стволов мелькали деревья.

Что ты собираешься делать? — раздался знакомый голос. Кровь Силлы звенела от возбуждения — девочка вернулась! Она не видела её, только слышала тот детский голосок. «Ты подпустила его слишком близко», — печально сказала девочка.

Сага… — выдохнула Силла. Моя сестра. Неописуемая радость переполнила её, ведь теперь она могла назвать её по имени. После всех этих долгих лет девочка наконец обрела смысл. Она улыбалась несмотря на то, что её голова болталась в такт скачущей лошади.

Время потеряло значение. Вокруг были только кружащиеся деревья и синее небо, бесконечные подъёмы и спуски, мерцающий и искривляющийся свет. По её венам разливалось блаженство, вспыхивая наслаждением в пальцах, в волосах и кончиках пальцев ног.

В какой-то момент ритмичное движение прекратилось, и Силла оказалась лежащей на земле в темноте. Над ней склонилась тёмная фигура, Джонас, поняла она, изучая её. Она скользнула взглядом по его светлой бороде, остановившись на тех красивых, мягких губах, которые ей так хотелось поцеловать.

— Силла, Силла, Силла… — прошептал он, наклоняясь ниже.

Но затем… вспышка в памяти. Что-то было не так. Вопрос, зародившийся в горле, переместился на кончик языка, когда он отстранился. Его глаза были холодными. Злобными.

— Как ты мог? — прошептала она, едва слышно. Над головой кружились звёзды, хоть и не так яростно, как облака до этого.

— Силла. Эйса, — Джонас выплюнул это имя. — Я слышал разговор тех людей в лесу. Я все слышал. Услышал твое настоящее имя. — Он нахмурился. — Почему ты не сказала мне?

— Я не могла, — прошептала Силла. Не она. Не она.

Джонас нахмурился.

— Почему ты не доверилась мне, Силла? Почему врала мне снова и снова? Даже свое имя не смогла мне сказать? — Его пальцы впились ей в плечи, глаза потемнели. — Я ведь открылся тебе. Обнажил пред тобой свою душу. Ты была моей и должна была рассказать всё. А ты… только лгала.

— Я не лгала. Я не могу быть ею. Я не принимаю это.

— Ты и есть она, дура, — прошипел Джонас, лицо его перекосилось, и в нём не осталось ничего красивого. — Проклятая богами королева охотится за тобой. — Он вдохнул, и голос стал обманчиво спокойным. — Я всё понял, Силла. Понял, зачем Илиасу было суждено умереть.

Силла нахмурилась.

— Илиас умер, чтобы я смог вернуть свои земли, — продолжил Джонас. — Его смерть не будет напрасной, понимаешь, Силла? Ты принесешь мне щедрую награду, и смерть Илиаса будет что-то значить.

В его голосе звенело безумие, от которого по коже Силлы побежали мурашки.

— Я любила тебя, — прошептала она. Пальцы пошевелились. Запястье дёрнулось. Чувствительность возвращалась.

В его глазах промелькнули эмоции.

— Я тоже любил тебя… — сказал он, покачав головой. — Я любил тебя больше, чем любую женщину, которую когда-либо знал, Эйса. Я думал, у нас может что-то выйти. Думал, ты сделаешь из меня лучшего человека. — Мягкость в его глазах сменилась холодной яростью. — А ты просто вырвала мне сердце. Врала мне. Из-за тебя погиб мой брат. Как ты могла думать, что у нас будет будущее?

Она отпрянула, с трудом вдохнув.

Он пристально смотрел на неё. Это был Джонас, но не тот Джонас, которого она знала. Эта версия была такой холодной, ожесточённой.

— Не грусти, Кудрявая. Этому всегда суждено было закончиться именно так. Ты вошла в мою жизнь, чтобы я стал богат. Благодаря тебе я верну свои земли. — Его губы изогнулись в улыбке. — А ты… ты в конце концов доберёшься до Копы, когда я передам тебя Клитенарам.

Воздействие листьев ослабевало. Её тело падало обратно в реальность как горящая звезда, обреченная разбиться и сгореть. Ей хотелось свернуться калачиком и рыдать.

Джонас завел руку ей за спину и помог сесть. К её губам поднесли бурдюк, губ коснулась прохладная вода. Возможно, она была отравлена. Но ей так хотелось пить, что Силла сглотнула. Он клал кусочки хлеба ей в рот, а она рассасывала их, затем глотала. Джонас повторил это несколько раз, потом вложил ей в рот что-то другое. Что-то горькое, рассыпчатое, с землистым привкусом… ещё один лист, а может, два. Она попыталась его выплюнуть, но он сжал её челюсть, а мышцы не слушались.

На глаза навернулись слёзы. Он снова влил ей в рот воду и запрокинул её голову назад. Силла попыталась закашляться, но тщетно. Инстинкты взяли верх, и тело предало её, проглотив жидкость.

— Ты хорошо справляешься, — прошептал Джонас на ухо, проводя пальцем по её шее. Его прикосновение заставило вены гореть от ярости.

Но гнев растворился в новом приливе блаженства и эйфории. Она уставилась на звёзды и луны, пляшущие и мерцающие у неё перед глазами. Это было самое прекрасное зрелище, которое она когда-либо видела.

По щеке скатилась одинокая горячая слеза.

Они отдыхали несколько минут или, возможно, часов. Силла провалилась в беспокойный сон, сновидения ускользали, стоило ей попытаться ухватиться за них. Лица, образы, всё было искажено, перемешано в хаосе. Она часто просыпалась и вскоре снова оказывалась в седле, ощущая привычные покачивания и ветер в ушах, пока они мчались во тьме.

Сознание то возвращалось, то уплывало. Каждый раз, когда она, казалось, приходила в себя, и в ней начинала тлеть ярость, а конечности покалывало, возвращаясь к жизни, он снова заставлял её проглатывать листья. Через некоторое время эйфорию сменили бесконечный, беспокойный сон под стук копыт, запах кожи и проблески чёрного и зелёного.

Силла застряла в живом кошмаре, от которого не могла проснуться.

Настроение Джонаса колебалось между унынием и яростью.

Когда он думал о том, как Отряд «Кровавая Секира» узнает о его поступке, когда представлял оставленный позади могильный холм, его дух падал в бездну скорби.

И тогда он заставлял себя взглянуть на неё. На Эйсу. Один её вид разжигал пламя ярости, придавая ему цель. Семья. Честь. Долг. Эти три слова удерживали его на пути, и он гнал лошадь с новой решимостью. Они продвигались быстро, уже миновали северный перекрёсток и выехали на Чёрную дорогу. Копа была уже совсем близко.

В ту ночь, когда погиб Илиас, Джонас не сомкнул глаз. Перед ними снова и снова прокручивалась смерть брата. Именно она привела к ним воинов. Она лгала о тех, кто её преследует. Из-за неё он не оказался рядом с братом, когда тот больше всего нуждался в нём. Из-за неё он потерпел неудачу в самом важном деле своей жизни.

И это было только начало. Потому что была ещё и ложь… столько лжи, что он уже не мог уследить за ней. Силла выставила его дураком. Он доверял ей. Думал, что она его любит. Джонас считал её лучшим, что случалось с ним в жизни — и никогда ещё не ошибался так сильно.

Она была кошмаром, сокрытым под маской.

Всю ночь мысли крутились в голове, заглушая вину и раздувая пламя гнева.

Ты стал посмешищем.

Она никогда не собиралась называть тебе своё имя.

Ей никогда не было до тебя дела.

И эта мысль, наконец вывела Джонаса из отчаяния.