Дорога Костей (ЛП) - Винтерс Деми

Он снова ощутил как ярость разрывает его изнутри. Он атаковал, как берсерк, с безумием, которого он никогда раньше не испытывал: пятна крови, лязг мечей и безжалостная казнь врагов, пока его оружие не стало скользким от крови и все его противники не были повержены.

Джонас пытался выбраться из этой ямы отчаяния. Представлял родную ферму — холмистые луга, резные балки длинного дома, голоса родных… Но без Илиаса в доме не было ничего, кроме теней и мрачной тишины. Он потерял всякий смысл.

Боль в сердце затопила всё тело. Он устал и был очень зол. Зол на Илиаса за его безрассудство. Зол на себя за то, что не защитил его. Зол на неё за то, что привела к ним опасность.

Почему Илиас? Этот вопрос мучил его снова и снова. Его смерть не должна быть бессмысленной. Он ведь находил смысл в смерти матери, ведь она подвигла его убить отца. А отец умер, чтобы искупить своё зло. А Илиас? Ради чего пал он? Ответа не было, и чем дольше Джонас сидел в темноте, тем сильнее эта пустота его разъедала. Почему?

Это было бессмысленно. Бесполезно.

И не нужно.

Мне так жаль, Джонас, — сказала она. Я не хотела, чтобы всё так вышло.

Но Илиас мёртв.

И причиной была она.

Её преследовала королева. Не просто Клитенары. Не какая-то наёмница с рыжими волосами, которую он видел в Скутуре. Проклятая богами королева послала за ней армию наемников. Она выставила его полным дураком. Из-за неё погиб его брат.

Бескорыстная Силла. Теперь это имя звучало как насмешка. Она скрывала от него правду даже после того, как он спас её в Скутуре. Она лгала.

Она была эгоисткой.

Джонас чувствовал как закипает кровь. Она разрушила всё, что он строил. Раздавила его мечты.

Она Эйса Вольсик.

И Эйса Вольсик не его.

Когда Джонас вышел из леса стояла либо глубокая ночь, либо зарождалось ранее утро. Ему нужно было вернуться, согреться у костра, попить воды. Он поднялся и стряхнув с волос хвойные иголки, пошёл сквозь темноту к лагерю. Свет огня мерцал между деревьями, указывая ему путь. Когда он вышел из леса, над головой раскинулось небо, усеянное звездами.

Джонас замер. Дрожащее мерцание. Блеск. Искра, длинною в удар сердца, а может чуть дольше. Одна звезда отделилась от остальных в своем путешествии по небу, ярко и быстро вспыхнула, а затем исчезла.

Сердце сжалось, и он яростно моргнул.

У костра сидела одинокая фигура, и когда он подошёл ближе, Рей сел прямо. Джонас кивнул ему и сел ближе к теплу костра, пытаясь вернуть жизнь своему телу. Рей протянул бурдюк с водой и миску холодного рагу. Они молчали. Рей всегда умел молчать правильно.

Когда Джонас доел и утолил жажду, его грудь расслабилась, дымка горя рассеялась. Он снова почувствовал себя почти человеком.

Джонас был тем, кто нарушил тишину.

— Завтра утром мы похороним его.

Рей кивнул, сложив руки в замок.

— Он был хорошим человеком. Его смерть была достойной. Почётной.

Но Джонас молчал, уставившись в пламя.

— Если хочешь взять паузу, Джонас. В этом нет стыда. Возьми столько времени, сколько нужно. Нам всё равно придётся искать нового воина. — Он вздохнул и закрыл глаза.

— Мне не нужно время, — выдавил Джонас. — Я вырежу своё горе на врагах в Истре. Я доведу это дело до конца. Ради него.

— Как скажешь, — Рей провёл рукой по затылку, тяжело выдохнул.

— Пойду посплю. Если смогу, — сказал Джонас, вставая.

— Отдохни, брат, — отозвался Рей.

Ночь была холодной и Джонас остановился у повозки, вытаскивая дополнительный мех. Из складок что-то выпало с мягким стуком. Он потянулся в повозку рукой и пальцы обхватили небольшой деревянный диск с кожаным ремешком.

Джонас опёрся лбом о холодный деревянный бок повозки. Он понял, что это такое просто по ощущениям. По тем самым бороздкам, которые он вырезал сам на гладкой деревянной поверхности. Это был талисман, который он подарил Силле. Шнурок был цел. Она сняла его сама.

Внутри него росла и менялась острая боль, обжигая его холодной яростью. Всё это время Джонас думал, что чувства между ними были взаимны, но теперь понял истину. Она никогда не чувствовала того же. Мне нужно отвлечение, — говорила она. Она просто использовала его. А он… дурак… Думал, что она нечто большее. Разве он не говорил себе это снова и снова? Нежные чувства несли только боль, и вот тому доказательство. Джонас подпустил её к своему сердцу и теперь стал слабым. Жалким.

Он превратился в свою мать.

Больше никогда.

Он сжал кулак так сильно, что талисман треснул пополам.

Так продолжаться не могло.

И не будет.

Джонас не потерпит, чтобы его выставили дураком. Или неуважения. Он уже стоял с опущенными руками, когда их с Илиасом изгнали с родных земель. Тогда он был слишком молод, чтобы понять: уважение не зарабатывают. Его забирают силой.

И Джонас вернёт свою честь.

Заставив себя сделать глубокий вдох, он заполз в палатку. Её запах окутал его, и он замер, вдыхая его. Веки Силлы отяжелели ото сна, когда она, моргая, взглянула на него из-под мехов.

Не Силла, — промелькнуло у него в голове, пока он смотрел на неё — на эту незнакомку. В груди полыхнуло жаром.

Приподнявшись на локте, Силла нахмурилась.

— Ты поел? — тихо спросила она.

Джонас заставил себя кивнуть и начал снимать окровавленные доспехи.

— Дай мне омыть тебя, Джонас, — мягко сказала она, помогая стянуть тунику и нижнюю рубаху. Он замер, пока она подползала ко входу в палатку и зачерпывала миску воды. Смочив льняной лоскут, она медленными, бережными движениями вытерла кровь с его лица.

— Повернись, — попросила Силла. — Я обработаю спину.

Холодная ткань заставила его вздрогнуть, когда она добралась до плеч.

— Прости, — прошептала она так тихо, что он едва расслышал. — Я не хотела, чтобы кто-то пострадал.

— Знаю, — Джонас выдавил слова сквозь зубы.

— Ты помог мне пережить смерть отца, — прошептала она, целуя его плечо. — Позволь и мне помочь тебе с твоей болью.

Она отложила ткань и уложила Джонаса под шкуры, прижавшись телом к нему. Шептала утешения на ухо, ласкала его грудь лёгкими, успокаивающими прикосновениями. Но вскоре её движения замерли, а дыхание стало ровным и глубоким.

Джонас долго смотрел на неё в темноте.

Она безмятежно спит, пока тело Илиаса уже разлагается.

Ему хотелось сжать её горло руками, выжать воздух из лёгких. Увидеть, как в её глазах вспыхнет паника, когда она осознает свою участь. Как она будет задыхаться от собственной лжи и коварства. Но это было бы слишком милосердно. И тогда Джонас остался бы ни с чем. Вместо этого он выждет время. Осуществит план, который родился в холодной тьме леса.

Джонас позаботится о том, чтобы смерть Илиаса не была напрасной. Чтобы над ним не смеялись.

Чтобы эта женщина получила по заслугам.

Рей подтянул волчью шкуру на плечах, выдыхая облачко пара в прохладный утренний воздух. Плотные сосновые заросли окружали лесную тропу, по которой они теперь ехали, казалось, что их окружают стены. Теперь, когда они знали, кто искал девушку, они больше не могли путешествовать по Дороге Костей.

Проклятая богами королева Исельдура.

Рей не мог об этом думать — злость затмевала разум.

Если становишься мягким — гибнут люди. Краки был прав. Будь он проклят, но он был прав, и это ранило его еще сильнее. Все эти годы осторожности, точных шагов и чётких планов. Один добрый поступок, и Рей был вознагражден кровью своего брата.

О чём он думал, когда не стал расспрашивать её? Не думал вовсе. Он был ослеплён тем, что она Гальдра. Что она сбежала от Клитенаров. Но теперь он вспоминал, она ведь никогда не говорила, что её преследуют именно Клитенары. Да и то, что она Гальдра, тоже. А когда попыталась заговорить, он сам её оборвал. Дурак, — мысленно выругался Рей, и вина пожаром поднялась из груди к горлу. Потому что он знал, что всё произошло по его вине.