Академия Аркан (ЛП) - Кова Элис

Но блаженство исчезает, как только я вижу, что он не разделяет моего спокойствия.

Брови Каэлиса сведены. Взгляд полон сомнений.

— Что? — спрашиваю я, и тревога звенит в воздухе.

Он ставит ладони по обе стороны от меня, наклоняется ближе. Его лоб упирается в мой, глаза закрыты, будто он морщится от боли. Желание в нём сменилось отчаянием. Потребностью в чём-то большем, чем просто плотская жажда.

— Останься со мной этой ночью, — шепчет он.

— Чего ты боишься? — мои руки скользят вверх по его груди, обвивают шею.

— Останься, — повторяет он, едва дыша.

— Да. — Это «да» далось мне легче, чем я могла представить. — Но скажи, чего ты боишься? Я это вижу.

— Нашего обречённого будущего.

— Будущее будет таким, каким мы его сделаем, — напоминаю я ему.

Каэлис открывает глаза и встречает мой взгляд. Там слишком много несказанного… настолько, что мне страшно спрашивать дальше.

— Да. Пока у нас есть Мир, у нас есть будущее.

Хотя настоящий вопрос остаётся открытым: кто из нас двоих в итоге воспользуется этой картой?

***

В доме тихо.

Я не предупреждала, что приду, поэтому почти все уже разошлись по комнатам. Скорее всего, спят. Сайлас чувствует себя здесь всё свободнее: первым делом направляется на кухню, а потом устроится в передней гостиной. Теперь, когда ему позволено появляться чаще, он будто получил негласные привилегии — и пользуется ими.

Двери в дальнюю гостиную приоткрыты, полоска света зовёт внутрь. Бристар сидит у камина в своём привычном кресле и смотрит на затухающие языки пламени. Даже не поворачивает головы, когда я захлопываю за собой двери.

— Ты хотела поговорить до завтрашнего дня? — я обхожу её кресло и сажусь на край дивана, ближе к ней.

Её взгляд встречает мой. Фиолетовые глаза, подсвеченные оранжевым светом огня, и без всякого усилия внушают страх. Но всё её тело расслаблено, будто придавлено грузом. Она снова смотрит в пламя.

— Нам нужно поговорить о твоей матери.

Даже без приветствия. Слова обрушиваются на меня, словно ведро ледяной воды.

В панике я хватаюсь за сухую иронию:

— Всего-то понадобилось… четыре, пять лет?

Бристар фыркает и качает головой, возвращая внимание ко мне.

— Мы с ней не были особенно близки. Так… знакомые, чьи пути пару раз пересеклись. Не больше. — Так она говорит, но я-то знаю: мать не стала бы делиться нашей фамилией с «просто знакомой». — Я узнала о том, что случилось в Провале, только через несколько месяцев. А к тому времени вы с Ариной уже скрылись. Она хорошо тебя учила… вы смогли скрываться от нас так долго.

— От «нас»? От Клуба Звёздной Судьбы? — спрашиваю, хотя догадываюсь, что речь не о клубе.

— Нет.

— Тогда от кого? — голос срывается в шёпот. Почему именно сейчас? Почему только сейчас она решила рассказать? Ведь у неё были годы… Но сильнее жажды упрёков во мне — жажда услышать правду.

— Это твоя мать должна была сказать тебе. — Бристар проводит пальцами по виску, затем по брови.

— Скажи мне сама. Я выдержу всё, что бы это ни было. — К счастью, голос звучит ровно, хотя внутри меня тянет ко дну холодная, тяжёлая волна.

— Что ты знаешь о Хранителях Мира?

— Это название мне ни о чём не говорит.

— О, Лейлис… — она тяжело вздыхает. — Хранители Мира — это стражи Старших Арканов. И, прежде всего, самого Мира. Это древний орден, существовавший сквозь время и вновь возникавший после каждой перемены миров. Мы — те, кто хранит память о прошлых мирах, даже если она стёрта, когда Мир перезаписывается. И мы охраняем тайну сосуда, на котором запечатлён Мир.

Говоря это, Бристар закатывает рукав и кладёт себе на предплечье маленькую круглую карту — такой формы я ещё никогда не видела. На ней тончайшая прорисовка, напомнившая мне стиль матери, но линии ничего не значат для меня. Как только бумага касается кожи, карта растворяется, и над ней вспыхивает символ. Словно татуировка, набитая металлическими чернилами с ржавым отливом. Простой рисунок: ромб со вспышкой-звездой в центре. Я уверена, что никогда раньше его не видела. Но он исчезает так же быстро, как появился.

У меня челюсть едва не отвисает. Я месяцами рылась в библиотеке, сновала в мастерской Дурака, выискивала в разговорах с Каэлисом хоть намёк на объяснение про «сосуд»… а всё это время Бристар хранила ответы.

— Что такое сосуд? — стараюсь не прозвучать слишком жадно.

— Карта, как и все остальные. И вместе с тем — особенная. Она создаётся сакральным процессом рисования, который передаётся по крови Хранителей Мира из поколения в поколение. — Её пальцы сжимают и разжимают подлокотники кресла.

— И все Хранители знают этот процесс?

— Когда-то, в других мирах, да. Но не больше. В последние дни предыдущего мира — ещё до того, как он был изменён — Хранителей безжалостно истребляли. Лишь немногие уцелели, и их преследовали с той же жестокостью уже в этом мире. Среди выживших была твоя мать. И она была последней, кто знал, как создать сосуд.

Я открываю и закрываю рот, откидываюсь на подушки. Пальцы машинально скользят в волосы.

— Всё, чему она учила меня… — Все эти приёмы рисования. Все ночи, когда мы рисовали карты, и она говорила: «Чувствуй линии. Пусть они сами ведут твою руку». Я словно слышу её шёпот: Это наша особая карта. Значит, её упорство было не только потому, что я — Старший Аркан. Или вовсе не поэтому.

— Ты, Клара, — последняя живая, кто знает, как создать сосуд. И я уверена: корона уже близка к тому, чтобы раскрыть это. Если ещё не раскрыла. — Бристар разворачивается ко мне всем телом. — И скоро тебе придётся сделать выбор. Передашь ли ты это знание семье, что веками была нашим врагом? Или защитишь его, как твоя мать?

— Каэлис не такой, как его семья. —

— Он хуже. — Её глаза потемнели. — Он последний из крови Ревисанов.

Портрет таинственной королевы и короля Нэйтора. Женщины, о которой я никогда не слышала ни слова. Будто её и вовсе не существовало.

— Королевство Ревисанов было тысячи лет назад… — произношу я слабо, хотя уже знаю: что-то в этой истории не складывается. Возраст крепости, где стоит Академия, — будто древняя, но в то же время современная. Машины, оставленные века назад и всё ещё исправно работающие.

— Ты знаешь лучше, чем повторять очевидную ложь, — отрезает Бристар. И я знаю.

Воспоминания о словах Каэлиса приобретают новые, пугающе глубокие оттенки. Он говорил, что его отец убил его мать. Что воспоминания о ней обрывочны. Его ненависть к собственной семье. Его желание разрушить Орикалис. Неужели Король Нэйтор использовал Аркан Мир, чтобы убить мать Каэлиса? Но зачем?

— Почему ты рассказываешь всё это только сейчас? У тебя были годы. — Паника в моём голосе борется с яростью. Тайна, которая раньше захватывала, теперь оборачивается ужасом.

— Посвящение в Хранители Мира обычно проходит в двадцать один год, — спокойно отвечает она. — В честь Аркана Мира, которого мы оберегаем. — Я не могу не уловить иронию: почти те же правила, что и в Академии. — Но когда тебя увезли в Халазар, мы решили, что ждать глупо. Если — когда — ты выберешься, или мы сумеем вытащить тебя, мы посвятим тебя сразу.

— Тогда почему до сих пор нет? Я уже почти год на свободе.

— Учитывая твои… последние связи, мы должны были убедиться, что можем доверять твоим инстинктам. — В её взгляде снова мелькнуло то самое неодобрение, что я замечала неделями.

— Ты держала меня в неведении, потому что испытывала?! — Мой гнев жжёт, как каленое клеймо.

— Орикалис и так знает слишком много. Прежде чем открыть тебе ещё больше, кое-кто из Хранителей хотел быть уверен, что ты не понесёшь их секреты короне.

«Кое-кто», а не все. Я чувствую, что Бристар действует наперекор остальным. И, честно говоря, я этому только рада.

— Но ты во мне не сомневаешься?

— Я думаю, когда придёт время, ты сделаешь правильный выбор. — Она чуть склоняет голову. — Слишком опасно было держать тебя в неведении, когда вокруг такие силы. Кто знает, как бы ты поступила, узнай ты всё с самого начала?