Сердце с горьким ядом (ЛП) - Уивер Бринн

— Считаю до пяти, — говорит Эдия.

Ашен не отводит глаз от моих. Вижу, как пламя в его зрачках разгорается, но он не движется. Звезды за Эдией растягиваются, будто мы — гравитация, искривляющая их свет. Они становятся лезвиями созвездий в ночи. Их острия направлены на Ашена.

— Раз…

— Лу, я…

«Два» не звучит.

Есть только лучи света и кровь.

Ашен падает на колени, пронзенный двумя дюжинами осколков звезд.

Кинжал выпадает из моей руки. Слезы жгут щеки, когда его взгляд отрывается от моего. Он смотрит на кровь, текущую из тела. Поворачивается ко мне в последний раз.

И падает без движения.

«Ты сказала до пяти», — жестами показываю я Эдии, когда она подходит.

Она поднимает мой клинок и дневник, пока мы наблюдаем, как тело Ашена превращается в пепел.

— Он лгал, — говорит она, беря меня за руку и поднимая на ноги, хватая за плечо и направляя к черному полотну ночного неба, раскинувшемуся перед нами. — Я тоже.

ГЛАВА 8

Эдия опускает меня на диван в гостиной, кричит Эриксу и Коулу, а затем исчезает в вихре магии — черной пустоты и сверкающих звезд. Сверху доносятся торопливые шаги, зажигаются светильники, освещая лестницу. Коул появляется первым, щурясь от резкого света.

— Какого черта, Лу. Ты в порядке?

Я киваю и смотрю на Эрикса, который замирает в дверях, уставившись на меня. Черный портал клубится, и из тьмы выходит Эдия.

Громкий треск разрывает тишину — она бросает голову змеи на журнальный столик, разбивая стеклянную вставку.

— Что, во имя богини, это?

Еще один грохот раздается в углу комнаты. Будто кто-то уронил поднос с ножами. Мы поворачиваемся к Эриксу: он лежит без сознания на полу, крылья раскинуты по деревянным доскам.

— Он... он упал в обморок? — голос Эдии звучит одновременно раздраженно и недоверчиво.

Коул морщится, стискивая зубы, снимает плед с дивана и подходит, чтобы положить его на Эрикса, чей халат распахнут, открывая неприглядный вид на его яйца. Не то чтобы у яиц было много привлекательных сторон, если подумать... И если хотите знать мое мнение, то это не самые эстетичные части тела. Думаю, ангельские яйца — это лучшее, на что мы можем надеяться, и теперь я могу авторитетно заявить, что они ничем не лучше обычных яиц. Я ухмыляюсь при мысли о том, чтобы предложить высшим силам, правящим в Царстве Света, сделать яйца ангелов блестящими. И назвать это Сверкающими Шарами.

— Да... — говорит Коул. Его подозрительный взгляд в мою сторону отвлекает меня от этой мысли, прежде чем я успеваю слишком увлечься. Он поправляет голову Эрикса, чтобы тот не храпел. — У него фобия на кровь. Все в порядке.

— Я что-нибудь с этим сделаю, когда он очнется, — бормочет Эдия, хмурясь. Она указывает на столик. — Но сначала — это. Откуда оно здесь? Оно явно не из нашего мира.

Коул смотрит на отрубленную голову с одним глазом и раздвоенным языком, лежащую среди осколков.

— Его зовут Нингиш. Звали. Служебное создание Совета Царства Теней.

— Служебное? В каком смысле?

— Доставлял души, вершал правосудие... Развлекался убийствами. Но я никогда не слышал, чтобы он покидал Царство Теней. И у него есть близнец — белая змея по имени Зида.

Эрикс шевелится, и Эдия бросает Коулу тревожный взгляд, потом смотрит на меня.

— Близнец наверняка не обрадуется, что мы убили его брата.

— Скорее всего.

Эдия тяжело вздыхает и поворачивается ко мне, проводя пальцем по тонкой полоске крови на моей шее. Ее лицо спокойно, но во взгляде — настороженность.

— Расскажи, что произошло.

Я выдыхаю. Эдия переводит мои жесты для Коула, и я не упускаю деталей: как Нингиш выследил меня, как ворвался сквозь стену, каждый промах, каждую каплю яда. Между бровей Эдии залегает тревожная складка, когда мои жесты становятся медленнее, пока слова окончательно не застревают у меня в горле. Останавливаюсь на том мгновении, когда мой клинок пронзил глаз чудовища. Но Эдия не торопит меня. Она просто ждет, ее взгляд скользит к моей руке, которая непроизвольно тянется к кайкену, пальцы то сжимают, то разжимают рукоять. Когда я перевожу взгляд на Коула, а затем снова на нее, в ее глазах читается странная смесь - гордость и облегчение, будто она наконец-то может выдохнуть.

«Змея убила я. Ашен отрубил ей голову», — показываю я, наконец отпуская кинжал.

— Ты убила Нингиша в Мире Живых, но Ашен помешал ему возродиться, — говорит Коул.

Я задумываюсь. Он прав: голова здесь, пепла не было. Значит, Ашен добил его чем-то большим, чем просто адское пламя своего клинка. Либо так, либо на моем кинжале все еще оставалось достаточно «Крыла Ангела», чтобы совершить еще одно, последнее убийство.

«У Ашена были новые тату на костяшках. Дата — два дня назад. Что это значит?»

Коул хмурится, его взгляд скользит к моей шее, на которой я сама себе оставила рану.

— Совет создал армию. Ашена назначили Мастером Войны. Это знак его статуса.

По коже пробегает холод, но я фыркаю.

«Мастер Войны?»

Коул коротко кивает. По его серьезному выражению ясно — он не считает этот помпезный титул таким уж смешным.

— Это дает ему не только больше политической власти в Царстве Теней, но и физической силы. Он стал быстрее. Сильнее. А Эмбер... ее назначили в сам Совет.

«Бляяяять», — беззвучно растягиваю я. Никому от этого не станет лучше. «А кровь в термосе? Как ты ее достал?»

— Он отдал ее Имани. Сказал добавить специи и подогреть перед тем, как дать тебе.

— Имани? — переспрашивает Эдия, переводя взгляд между нами.

— Она владеет «Bit Akalum», клубом, где собираются все Жнецы, независимо от Дома. Не входит в Совет, но обладает влиянием... и интересами за пределами Царства Теней. Она помогала нам организовывать убежища вроде этого.

— А кинжал и блокнот?

— Тоже от Ашена.

— Если он передал все это... знал ли он о нашем плане побега?

Коул выдыхает тонкую струйку воздуха через сжатые губы.

— Если и знал, то ничего не сказал. Я почти не видел его после вашего пленения.

Эдия сохраняет невозмутимость, но в ее глазах на мгновение вспыхивает искра.

— Скорее всего, он догадывался. Но зачем так рисковать? Галл бы заметил, если бы Лу почувствовала себя лучше.

Ее слова пробуждают во мне темную мысль. Семен накормил меня перед взрывом в «The Maqlu». Он знал, что кровь понадобится, чтобы выжить. Может, Ашен действовал так же. Может, хотел, чтобы я стала оружием для Мастера Войны.

Эдия пристально смотрит на меня. Я откидываюсь на диван, пожимая плечами. Теперь, когда я высказала эту мысль, не хочу углубляться в то, что могло побудить Ашена отдать свою кровь или забрать мои вещи.

Может, он хотел помочь. Может, преследовал свои цели. Уже неважно. Факт остается фактом: он стоял на том помосте и не сказал ни слова в нашу защиту. Не опроверг обвинения Эмбер в том, что заманил меня сюда, ни в том, что выпустил этих проклятых гиен, ни в том, что привел меня к Семену. Из всего, что он сказал тогда, я запомнила лишь одно.

Давина.

Ашен наблюдал за происходящим... и прибрал власть к рукам.

Ублюдок. Как бы я хотела переиграть нашу встречу в сарае. Швырнула бы кайкен прямо ему в яйца.

— Он еще что-то сказал или сделал? — Коул сужает глаза, изучая мое лицо.

Только сейчас я замечаю красное свечение в своих зрачках. Кулак судорожно сжимает рукоять клинка, дрожа от ярости. Коул произносит мое имя, и я с усилием смягчаю выражение лица.

Кивнув ему, я обращаюсь к Эдии:

«Он спросил, что я там делаю. Сказал, что велел мне оставаться внутри — это не имело смысла. Потом упомянул записку».

— Записку? В дневнике? — ее взгляд переключается между мной и лежащим рядом блокнотом.

«Да. Там было лишь "Прости". К нему была приклеена подвеска, которую ты мне дала».