Малина для мага, или Сорванная любовь - Ярошинская Ольга

– Чтоб ни звука, – приказала Малин, обернувшись, и Эйдан повернул возле губ воображаемый ключ.

А она плавно подняла руки, приветствуя серп луны, и теплая сила разбежалась от нее волнами. Сглотнув, Эйдан опустился на крыльцо, а сердце бухнуло в груди громче.

Тонкий силуэт в белом слегка покачнулся, дрогнул, руки двинулись, очерчивая невидимый круг. Это было как танец под музыку, которую Эйдан не слышал. Дыхание земли – так называли его магички. Дыхание жизни. Женская магия, способная исцелять и дарить надежду там, где ее не осталось.

Его самого пару раз латали и вытаскивали с той стороны, откуда нет хода. Но он – всего лишь человек, пусть и с магией. А Малин собирается помочь целой башне.

Гибель дома – не такая уж неслыханная вещь. Бывает, род обрывается, башня ветшает. Иногда удается ее вновь приручить, пустив новых хозяев, но такое случается редко. Чем старше башня, тем сложнее: слишком много поколений нашло покой в ее стенах.

«Бабуль, – мысленно позвал Эйдан. – В чем я не прав?»

Уязвленная гордость терзала его душу, разъедала почище скверны. Но, усмирив чувства, Эйдан попытался мыслить логически. Мамаша Малинки – тихий ужас. Клотильда Руа только и думала о том, как ухватить кусок пожирнее, и явно воспитывала дочерей в том же духе. Вот Малин и взяла то, что ей дали. Это он обещал, а она лишь клялась, что любит. Так, может, она и следующего любила – того, к кому побежала сразу после их ночи. И другого тоже, и корневого мага, к кому шла сплетенной ночью, когда Эйдан ее нашел…

Злые мысли рвали сердце в клочья. Во рту пересохло, а глаза не могли оторваться от женщины в белом. Ее одежды промокли от влажной после дождя травы, бесстыдно облепили влекущее тело. Лунный свет гладил запрокинутое к небу лицо, целовал длинную шею, скользил по стройным ногам.

Надо было сделать так, чтобы Малин больше и подумать ни о ком не могла. Взять все, даже больше. Закрыть и окна, и двери, и не выпускать ее никогда. Но Эйдана ждал дозор, пять лет разлуки – долгий срок. Может, Малин поступила честно, когда ушла и не стала дарить ему пустые надежды?

Вторая волна ударила его в грудь, окатив жаром, и магия стала видимой: золотое сияние окутало Малин плотной дымкой, завернулось в густые линии силы, растекаясь по черным лучам рыхлой земли.

Дом позади вдохнул глубже, заскрипел ветками. Если она спасет дом, вернет его к жизни, то за такое можно, пожалуй, простить и измену. Не забыть – такое навсегда останется шрамом, но перешагнуть и жить дальше. Эйдан так и сказал – наладить отношения. Она же в ответ обозвала его по-всякому и разозлилась еще сильнее. Что же с ней делать?

Малин танцевала, и движения стали резче, быстрее, наполняясь животной страстью. Магия пульсировала, расползаясь мерцающими нитями, прячась в рыхлую землю. Лучи наполнялись золотом один за одним.

Башня застонала, выкапывая корни – толстые, узловатые, как стариковские вены, благодарно зашуршала листочками. А Малин все вскидывала руки к небу, водила ими, словно зачерпывая невидимую воду, и швыряла ее вниз, под босые ноги, облепленные мокрым платьем.

Третья волна ударила резко и мощно, и если бы Эйдан не сидел, то его свалило бы с ног. Но ритм сбился, Малин покачнулась. Он встал, тревожно вглядываясь в тонкую фигурку в ночи, а потом кинулся к ней – как раз вовремя, чтобы подхватить и не позволить упасть на траву.

– Ты что это?.. Малин! Малинка!

Он растирал холодные плечи, ледяное тело, ладони горячие, как кипяток.

– Ты же говорила, у тебя первая степень! – рявкнул Эйдан, вглядываясь в бледное лицо, в глаза – темно-синие, как озера.

– Т-так и есть, – подтвердила Малин, стуча зубами. – Т-только… потратилась.

Выругавшись, Эйдан взял ее на руки, принес на крыльцо. Дом встревоженно загудел, распахнув дверь и впуская их внутрь.

– Ванну? – спросил Эйдан, прижав ее к себе крепче.

А Малин вдруг вцепилась в его плечи и судорожно вздохнула, запрокинув голову. Кожа сладко заныла, и потоки магии потянулись наружу.

– Ты совсем на нуле, – понял он. Поставил Малинку на ноги, легонько встряхнул, и ее голова мотнулась как у тряпичной куклы. – Чем думала вообще?!

Стало страшно, очень. Еще хуже, чем когда увидел умирающий дом. Она отдала все до капли. Женская магия связана с жизнью. Малин рисковала собой.

– Я хотела помочь, – просто сказала она, и Эйдан, не выдержав, подтолкнул ее к стенке.

Она его жена, в конце концов. Тогда убежала, а теперь никуда не денется. Пять лет назад он ей не был нужен, зато сейчас крайне необходим. Эйдан положил ладонь на ее бедро и провел вверх, задирая мокрую ткань. Ахнув, Малин взметнула руку, и горячая пощечина обожгла его лицо. Поймав тонкое запястье, он погладил подушечкой пальца брачный браслет.

– Я тоже хочу помочь, – выдохнул Эйдан в приоткрытые губы, чувствуя, как быстро согревается тело в его объятиях. – Если позволишь.

Его сладкая отрава, его Малинка, его жена. Он хотел быть с ней даже после обмана. Он сходил с ума по ее коже, запаху, волосам. Он ненавидел ее – за то, что ушла, и любил, все еще, несмотря ни на что, и, может, даже сильнее чем раньше. Пусть только скажет «да».

Ее пальцы впились в его плечи сильнее, розовый язычок скользнул по губам, глаза – омуты, и дна их не видно.

– Башня умирает, – напомнил Эйдан. – Ты не спасешь ее, если будешь пустой.

– Только ради башни, – прошептала Малин.

– Конечно, – кивнул он и приник к ее губам поцелуем.

***

Я самонадеянно думала, что мне хватит сил. В принципе, так и вышло – я прошла полных три круга. Земля ответила, теперь в Сол-Гират потечет энергия жизни. Но после я чуть не упала. Из меня точно выдернули позвоночник, и я превратилась в жалкую тряпочку. Пока магия Эйдана не потекла ко мне.

Я хотела его так, что все тело прошило мурашками, но влепила пощечину, когда перешел через грань. Врезала бы еще раз, да сол Гир перехватил мою руку.

Как давно я об этом мечтала! Расцарапать бы его в кровь! Он хочет помочь? Я едва не рассмеялась ему в лицо. Где же он был, когда я скулила от боли? Когда пыталась жить без него – и не могла?

А его губы так близко, и глаза, где густая зелень становится ярче. А еще магия – много! Бездонный колодец, искрящийся силой!

Мое тело выгнулось от нетерпения, прижимаясь к нему. Я хотела его. Всего. Заглушить глухую тоску, вновь быть рядом. Ради башни? Пусть думает так. Как я могу желать его так безумно после того, что он сделал?

Эйдан жадно впился в мои губы, и все вопросы смело ураганом. Треск одежды, торопливые вздохи, поцелуй, в котором ни капли нежности – одна только страсть. Я укусила его за губу, и Эйдан охнул, но не отпрянул, только поцеловал меня снова, глубоко проникая в рот языком. Пригвоздил к стене, нетерпеливо задирая мокрое платье, испачканное травой.

Такой брачной ночи я хотела? Не знаю. Я хотела быть с ним. Все равно как и когда. И вскоре я застонала от быстрого и требовательного вторжения в мое тело и, обхватив его бедрами, сама подалась ближе. Глубже.

Эйдан запустил руку в мои волосы, оттягивая голову назад, укусил и лизнул беззащитную шею. Сорвал лямку платья и сжал ладонью нежную грудь. Как будто им сейчас управлял тот же дикий неутолимый голод, что заставлял меня извиваться и двигаться все быстрей и быстрей.

– Подожди, – выдохнул Эйдан, замерев и вжавшись в меня бедрами. – Малин, подожди.

Не хотела я ждать. Я и так жила без него слишком долго. Вцепившись в темные волосы, я притянула его к себе и поцеловала так жарко, как только могла. И яростный бурный натиск, обрушившийся на меня, закончился такой яркой вспышкой, что на миг я словно ослепла. Будто меня выбросило куда-то за пределы мира, где осталось одно только удовольствие. И Эйдан.

Он прижимался ко мне весь, целиком, точно стремясь прикоснуться сразу ко всему телу. Его быстрое дыхание обжигало висок, руки удерживали меня под бедра. А я вдруг почувствовала под попой небольшую полочку. Дом услужливо отрастил подоконник посреди стены. Пожалуй, именно это привело меня в чувство.