Вот оно.
Я смотрю в его глаза и не могу перестать улыбаться.
Если он не боится, если он хочет пытаться — даже зная, что шансы минимальны — почему я не готова? Потому что боюсь потерять и эту мизерную надежду? Боюсь услышать окончательное «нет»? Настолько, что готова даже не пробовать?
Так вот он, этот ответ — «нет». И мир не перевернулся.
Рей прав. Он прав, чёрт побери — а я трусиха, готовая закопать себя заживо. А ведь в моих руках такая сила… Какова бы ни была её природа, что бы о ней ни думали остальные.
— Её зовут Целесте Два-Ноль-Шесть, она из ковчега иных, рядом с местом наказания в Калдерре.
***
Талира и герцог тихо спорили о чём-то, двигаясь впереди, навстречу ковчегу, в котором жила Целесте, в то время как мы с Райленом следовали за ними, вновь с капюшонами на головах. Замыкал нашу процессию молчаливый Ронан, но о нём я почти не думала — слишком увлечённо рассматривала урон, нанесённый замку Теодена Дрейгорна в Калдерре.
Да уж, Рей знатно тут «погулял», пытаясь добраться до короля наших южных соседей.
Одна из башен отсутствовала полностью, огромные каменные валуны, выбитые из-под скалы, заметны даже с этого расстояния, как и вырванные с корнем гигантские деревья — многие из них оказались буквально разорваны на куски.
— Если тебя увидят без капюшона — тебе точно конец, — пошутила я, переводя взгляд на высоко стоящее солнце, отражающееся светлыми бликами в мутной реке возле Калдерры.
— Или им, — дерзко ответил Райлен.
Мы двигались на лошадях практически бесшумно, не разговаривая, но с моего лица почти не сходила улыбка. Я словно только сейчас по-настоящему осознала, что могу встретить столько новых людей, сделать столько всего — не только для своей семьи, но и для других. И вылечусь я или нет — эти возможности всё ещё существуют. И для меня, и для Райлена.
Особенно для Райлена.
— С тобой всё в порядке? Ты какая-то… другая, — Рей не видел моего лица, но заметил, почувствовал, что что-то изменилось.
— Лучше не бывает. Спасибо, Райлен, — поблагодарила я его, вновь осматриваясь по сторонам. — Как ты думаешь, как дела дома? Задумывает ли что-то ярл Ярвен?
— Ты прямо читаешь мои мысли, — усмехнулся Райлен. — После того как мы навестим эту… Целесте, мне нужно отправиться на границу, встретиться с посыльными, узнать обстановку. Я чувствую, что в Айзенвейле зреет что-то нехорошее — особенно сейчас, в мое отсутствие. Я вернусь через день.
Для того чтобы вернуться через день, ему придётся не спать и не отдыхать.
— Почему бы тебе не поехать сейчас? Мы можем справиться и сами.
— Как ты убедишь эту Целесте без меня? Тебя саму-то ещё убеждать нужно! — с раздражением возразил Райлен.
— Не нужно. Я сделаю всё, что положено, всё, что смогу, — я стянула капюшон с головы, открывая лицо. Смотрела на Райлена тем же взглядом, которым он смотрел на меня совсем недавно, в Синей Трясине — будто говоря: «Поверь мне».
— Целесте не убедить силой, — наш разговор услышала Талира и замедлилась. — Поэтому, если у вас есть дела на границе, их и правда лучше уладить сейчас. В зависимости от результата нашего разговора, нам, возможно, придётся вернуться в Синюю Трясину и в колонию иных.
— Один он никуда не поедет, — зло процедил недовольный герцог Дрейгорн, который, вернувшись на свои земли, стал относиться к Райлену с ещё большей неприязнью.
— Езжай с ним, Тео, — примирительно предложила Талира. — Меня и Даниэлы в ковчеге будет достаточно, скорее всего, Целесте ни на что не согласится, но я не верю, что ваше присутствие хоть что-то изменит. И, извини, я не верю, что присутствие любого из вас принесёт особую пользу.
— А что если они поубивают друг друга? — возразила уже я, не желая оставлять герцога и Рея надолго наедине.
— Я не трону его... пока, — с намёком сказал Теоден Дрейгорн. — Тем более мне нужно увидеть документацию касательно ответа короля Эделгарда на разрешение того вопроса мирным путём. Пока я не увижу ответ собственными глазами — не поверю в то, что ты сказал, — последнее уже было обращено к Рею.
Тот кивнул, ухмыльнулся, а потом произнёс что-то едва различимое, но я уловила короткие отрывки: «в твоих интересах…», «что-то случится с твоей женой», «капсула».
Лицо герцога при этом становилось всё мрачнее и бледнее с каждым словом.
— Тогда мы отправляемся прямо сейчас! — стоило Райлену что-то решить, и он уже не желал терять ни минуты. — Я вернусь через сутки. Надеюсь, вам удастся убедить эту Целесте. Иначе за дело придётся браться настоящему эксперту!
— Подожди, «эксперт», — усмехнулась я, подъезжая к Райлену ближе и сожалея, что не могу разглядеть его лица. — Удачи там, на границе. Надеюсь, что за время нашего отсутствия ничего не случилось... хотя почему-то мне в это слабо верится.
— А я надеялся, что ты подъехала, чтобы оставить горячий поцелуй «на дорожку», — недовольно пробормотал Райлен.
— Нет, — я наклонила голову и продолжила уже на нашем языке, очень тихо, — но к твоему предыдущему вопросу… Герцог мне не нравится. В таком плане. Я предпочитаю северных мужчин. А теперь иди — и не переживай за нас.
А вот я за него переживала — и за то, что происходило в тот момент дома. И тогда даже не могла представить масштабов растущих проблем.
***
— С возвращением, Талира, — раздался громкий женский голос, едва мы вошли в огромный комплекс.
Голос эхом прокатился по металлическим коридорам, отразился от стен и странно резонировал во мне. Я резко обернулась, но никого не увидела — даже самого маленького источника звука или динамика.
— У меня нет физического тела, визитер, — обратился голос ко мне.
— Я знаю, — пожала я плечами, неуверенная, может ли она нас видеть. — Ты Целесте?
— Меня зовут Целесте — Два-Ноль-Шесть. Я — управляющий искусственный интеллект этого комплекса, — спокойно ответил голос. — Чем могу быть полезна?
Я переглянулась с Талирой, и девушка решительно кивнула, показывая, что пора.
— Мы хотели бы переписать регламент клинической допустимости и протоколы терапевтического доступа, установленные для автоматизированных медицинских систем, — громко сказала я.
И как только я это запомнила?
Шокированный взгляд Талиры вызвал у меня смешок, но я быстро его скрыла — не знала, видит ли нас Целесте.
— Регламент клинической допустимости, равно как и протоколы терапевтического доступа, установлены в соответствии с Уставом Восстановления Вида, подписанным в 3671 году и ратифицированным 153 государствами из 204 общепризнанных на тот момент. Настоящий акт стал результатом стратегического консенсуса, достигнутого в рамках Международного Форума Реорганизации Человечества, проведённого в условиях экзистенциального кризиса. Указанный регламент представляет собой один из ключевых нормативных компонентов проекта «Фронтир Вита».
Что за набор слов? Даже доктор Ларссон так не разговаривал!
— Что это означает? Что его никак нельзя обойти? — зарычала я. Терпеть не могу ответы без ответов.
Уточнение последовало незамедлительно — Целесте не была человеком, ей не нужно время для раздумываний:
— Согласно отчёту Комиссии по глобальной безопасности, утверждённому Резолюцией ООН в 3949 году, генно-редактированные субъекты признаны основной причиной коллапса биосферы, что способствовало последующему вымиранию населения Земли.
— Давай уточним? — Талира нахмурила лоб. — Это же не генно-редактированные субъекты уничтожили биосферу?
Мне показалось, или герцогиня взглянула на меня с подозрением?
— Решение о биомодификации экосферы под нужды адаптированного населения было принято 198 государствами в рамках Глобального Протокола Выживания. К моменту начала модификации биосферы доля генно-редактированных субъектов составляла от 60% в странах с низким уровнем ВВП до 96% в высокоразвитых регионах. Однако ретроспективный аудит выявил критические недоработки в моделях оценки долгосрочной устойчивости: в результате произошёл системный биоцид, сделавший планету непригодной для поддержания жизни в любых известных формах.
